Чтение 11–й страницы книги ~Между собакой и волком~

дороги. Да, бегу, стало быть, дебаркадером, догоняю вагон, а. вскочить за
отсутствием убеждений боязно. Полотеря в те годы как годы во всевозможных
местах, я возил в чемодане мастику, тряпки, потертый фетр и швабры
поросячьих щетин. Проводник мой с флажками в чехлах зыком благим из тамбура
заорал: отцепись, вдруг сорвешься в просак ты, как многие. Не глумись,
кастелянша, над пассажирской бедой, чтоб тебе самому сорваться. А Емельяну я
сказал, что ау -- не застигнет меня его отправление, и что зря, вероятно,
спешит он в Казань -- я не выбегу. Вам же, Сидор Фомич, пишу приблизительно
следующее. Раз приходят некоторые к перевозчику, а тот спит беззаветно. Вот
это, я понимаю -- загадка, ибо это загадка, а не просто крестьянская быль.
Не понимаю только, к которому перевозчику: два у нас перевозчика на Итиле.
Тот -- на той стороне зашибает, этот -- напротив -- на этой. Первый -- Ерема
по прозвищу Жох, второй наоборот -- Фома, и без всякого прозвища. Кличут
человека уважительно, по фамилии, и нечего огород городить, правда же?
Погибель -- лодочника фамилья у нас. И положим, к нему и приходят: работа
есть. Он проснулся -- а что за труд? Зачем тщеславишься понапрасну, они
говорят, будто перевоза помимо еще в некотором ремесле маракуешь. Учить себя
никому не позволю, Фома заявил, выкладывайте лучше факт. А попечитель
разбушевался, ногами топает, словно я виноват; я и сам-то себя, сироту, в
Казани никогда не встречал, если искренно. А куда же я шпарю тогда,
инспектор кричит, отвечай. Попечитель, мудрящих я ваших маршрутов не в
курсе, но если проездной документ у вас на руках, то не сочтите за дерзость
в него заглянуть -- там указано. Быть безысходно в просаках -- Ильи
Джынжирелы удел. Чтоб тебе самому сорваться, проводник мой услышал мои
слова. Так сказал ему сгоряча -- а сам и сорвался. Что за комиссия, мол,
приятель, оборвался, упал кулем под колеса и оттяпало босую ноженьку, будто
серпом. Вижу -- кто-то знакомый с клинком с поднебесных стропил слетает
помочь. Серафим шестикрылый, дежурный, махни ятаганом раза, отруби-ка всего
уж от настоящих мест: зельно болезен, озорный. И начальник подоспел
пожурить. Вам-то что, позавидовал, санаторию себе обеспечили, а людям
выговора по вашей линии получай. Не браните, мокропогодица ж, оскользаешься.
Мысль: сорвалась, плакала, невидимому, экспедиция, улыбнулось Илье последнее
целование. И опять я в просаке, когда, гордясь, поручику советую в билет
заглянуть. Дуралей ты, он оборвал, попечитель билетов по званию брать не
обязан, а когда и возьмет другой раз, то литерный и в любой конец, и гляди
ты в этот билет, не гляди -- все туман, и туда сего предъявитель отправился,
сюда ли -- ничего не понять, лишь плацкарта бьется купейная на ветру да
талон на получение белья шелестит. Нет, не пыльно вы прилепились, земляк,
но, видать, не всегда и везде попечителям выгода. Получается, непопечителям
иногда очевиднее, куда им путь лег. Взять того же меня, мне -- к Орине, ее
мне вынь да положь, направление к ней мне держится.
-==7. ЗАПИСКИ ОХОТНИКА==-
-==ЗАПИСКА Х==-

*По пороше*

Рецептов бордосских пропоиц,

Что давят шато и де-кот,

Купаясь в точилах по пояс,

Не знает ликерный завод.

Но знает компанья бракеров --

Не знает унынья зане --

Священную силу кагоров

С бордовым осадком на дне.

Немало баклашек хороших

Сего дармового питья

Привозят они по пороше

В ягдташах косого шитья.

Привозят закусок без меры --

Колбасы, консервы, сыры:

Бракеры мои, браконьеры,

Да здравствуют наши пиры!

Но вот загорелась -- понеже

Тьма тьмущая перешла --

В беленом гробу побережий

Пуркарского негру смола.

Поскольку охотник желает

Узнать, где жирует фазан,

В ошметках собачьего лая

Нам чудится слово *сезам*.

Сображник! За дряблую щеку

Последний глоток заложи --

Пора уж. Жужжи в получоках

И в чоках, ветрило, жужжи.
-==ЗАПИСКА XI==-

*Заговор*

У Сороки -- боли, у Вороны -- боли,

У Собаки -- быстрей заживи.

Шел по синему свету Человек-инвалид,

Костыли его были в крови.

Шли по синему снегу его костыли,

И мерещился Бог в облаках,

И в то время, как Ливия гибла в пыли,

Нидерланды неслись на коньках.

Надоумил Волка заволжский волхв:

Покидая глубокий лог,

Приползал вечерами печальный Волк

И Собаку лечил чем мог.

У Сороки -- боли, у Вороны -- боли,

Но во имя волчьей любви

От Вороны ль реки до реки ли Нерли

У болезных собак -- заживи.

А по синему свету в драных плащах,

Не тревожась -- то день иль нощь,

Егеря удалые, по-сорочьи треща,

Вивериц выгоняли из рощ.

Деревенский, однако, приметлив народ,

У Сороки-воровки -- боли,

Проследили, где дяденька этот живет,

И спроворили у него костыли.

И пропили, пролазы, и весь бы сказ,

Но когда взыграла зима,

Меж собою и Волком, в дремотный час,

Приходила к Волку сама.

У Сороки -- болит, у Вороны -- болит,

Вьюга едет на облаках,

Деревенский народ, главным образом -- бобыли,

Подбоченясь, катит на коньках.

И от плоского Брюгге до холмистого Лепп,

От Тутаева аж -- до Быдогощ

Заводские охотники, горланя: гей-гоп! --

Пьют под сенью оснеженных рощ.

Как добыл берданку себе инвалид,

Как другие костыли он достал,

И хотя пустая штанина болит,

Заводским охотником стал.
-==ЗАПИСКА XII==-

*Философская*

Неразбериха -- неизбывный грех

Эпох, страстей, философов досужих.

Какой меня преследовал успех,

Что я не разбирался в них во всех,

Вернее, разбирался, но все хуже.

Когда ж мне путь познанья опостыл

И опостынул город неспокойный,

Я сделался охотником простым,

А уж затем заделался запойным,

Со взором просветленным и пустым.

Люблю декабрь, январь, февраль и март,

Апрель и май, июнь, июль и август,

И Деве я всегда сердечно рад,

И Брюмерам, чей розовый наряд

Подчас на ум приводит птицу Аргус.

Теперь зима в саду моем стоит.

Как пустота, забытая в сосуде.

А тот, забытый, на столе стоит.

А стол, забытый, во саду стоит.

Забытом же зимы на белом блюде.

Повой, маэстро, на печной трубе

Рождественское что-нибудь, анданте.

Холодная, с сосулей на губе,

Стоит зима, как вещь в самой себе,

Не замечая, в сущности, ни канта.
-==ЗАПИСКА XIII==-

*Валдайский сон*

Накануне первых звезд

От угара плачу --

Мерзни, мерзни, волчий хвост,

Грейся, хвост собачий.

Дрыхнет Кот у очага

И храпит немного,

Из худого сапога