особенно это последнее убийство. Битюг проспал всю дорогу, о чем было
напечатано во всех газетах. Какая же причина его убивать? Или он и вправду
не нуждается в причинах, как говорит отец Серафим. Кто же он этот Новый
Человек? Вениамин Семенович теперь для определенности так обозначал
преступника. Нет, причина должна быть обязательно, подсказывал ему
многолетний опыт работы в комитете госбезопасности. Причем, причина из ряда
вон, если убираются проблематичные и неопасные свидетели. Свидетели чего?
Новый Человек очевидно вышел где-то перед Москвой. Утро было раннее,
воскресное, народу немного, по большому счету и убивать-то некого.
Воропаев, словно пес, помотал головой, пытаясь избавиться от шума в ушах.
На ум пришло хокку крестьянина Иссы. Сборник средневековой японской поэзии
он часто брал с собой на оперативные задания и зачитывался, укрывшись от
людского глаза в каком-нибудь тихом месте. Но сейчас стихи казались чужими
и неуместными. Вспомнил доктора. Не любит он гэбистов... Да какой я к черту
гэбист? Я и следователь-то никудышный, живу по инерции -- подумать некогда.
Опять помотал головой. Надо бы действительно провериться -- может давление?
Электричка стала притормаживать, и за окном появились бетонные ребра
очередной станции. На платформе было людно, но Воропаев сразу обратил
внимание на необычную нищенку с маленьким мальчиком. Необычность
заключалось в какой-то излишней театральности парочки. Видно было, что она
совсем девочка, но разодета по-взрослому. Воропаев подошел, бросил тыщенку
в замасленный картуз и спросил:
-- Где же ваши родители, братья и сестры?
-- Мы сами себе родители! -- огрызнулся мальчонка.
-- Вижу, вижу, -- он наклонился и посмотрел в лицо девочки.
Конечно, это была сестра мальчика, но вовсе не девочка, а девушка лет
восемнадцати, только совсем худенькая и маленькая.
-- Как звать сестру-то? -- не терпящим сомнений голосом спросил Воропаев
-- Дашка, -- ответил мальчишка.
-- А по отчеству?
-- Дарья Николаевна, -- с достоинством ответила девушка и одернула
мальчишку.
-- А тебя как зовут? -- обратился он к мальчику, который тем временем
уже прятал сумку с деньгами подальше.
-- Петька Щеглов. -- Назвался мальчонка и добавил, -- Как в "Белой Гвардии"
-- Ухты! -- Удивился Воропаев, -- Так где же твои родители?
-- Габэ повязало, за пропаганду религиозной розни.
Воропаев весело рассмеялся.
-- Да, они у нас евреи, а мы русские! -добавил Петька.
-- Ну ты брат даешь, а какую такую пропаганду они вели?
-- Какую, какую, -- мальчик неуверенно приумолк, -- Они масонскую ложу
организовали, и всей ложей подали на выезд в Палестины, а их не выпустили.
Тогда они приняли в ложу триста бывших советских работников и принудили их
перейти в иудаизм.
-- Откуда перейти? -- уточнил Воропаев.
-- Из марксизма. А когда к обрезанию приступили, кто-то настучал и их там
всех повязали. Кровищи было! Жуть.
-- Да вы не слушайте его, -- вступила сестра, -Он на свалке нашел пособие
для высших учебных заведений по истории религии. И теперь от голода ее одну
читает каждый вечер.
-- Каждый вечер, -- задумчиво повторил Воропаев, -- А с утречка,
следовательно, здесь, на платформе.
-- Да, каждый божий день и так всю жизнь, -- отчеканил мальчик.
-- А вчера утром, гражданина в черных очках не видали?
-- Был, пятьдесят тысяч сунул и слямзился, Кришнамурти.
-- Почему Кришнамурти? -- еле сдерживался от радости Воропаев.
-- Да перестань, Петька, голову морочить человеку, -- Даша сделала строгое
лицо. -- Красивый молодой человек в синем джинсовом костюме, высокий лоб, а
шел, будто слепой.
-- Вот именно, Кришнамурти, идет себе аки посуху, раскатал ауру по
платформе, нас не замечает. Пришлось догонять. Ну я-то сразу смекнул, что
мужик из себя Гуру корчит, да и сам будто не в постели проснулся, а только
вот после реинкарнации, пророк новоявленный.
Мальчик смешно скопировал походку Нового Человека.
-- И куда он так пошагал, -- спросил Воропаев, радуясь таланту мальчика.
-- Думаю, куда-нибудь в Шунью или дальше...
-- Шунью? -- не сразу сообразил Воропаев.
-- Шунья, это Великая Пустота, но я думаю, что этот будет рыть до самой
Камакуры, где живет главный дзэн-буддист Судзуки.
-- Но Судзуки умер в тысяча девятьсот шестьдесят шестом году. -- поправил
мальчика майор ФСБ.
Петя усмехнулся, будто не он, а Воропаев был маленьким мальчиком.
-- Если бы он умер в 1961 году, то да, как не верти, а все один год
получается, а вот Судзуки умрет в 9961 году, и будет это уже не Судзуки, а
наш Кришнамурти.
-- Ну хорошо, он что на автобусе в свою Шунью поехал? -- не отставал
Воропаев.
-- Да, на шестьсот шестьдесят шестом, и собака с ним -- я видел. Он ее
Умкой назвал и она согласилась.
-- А узнать вы его смогли бы?
-- Хм, -- мальчик победно посмотрел на Воропаева и достал в четверо
сложенный листок бумаги, -- Вот, вчера нарисовал по памяти. Уступлю по
арбатской цене -- десять тыщь.
В этот момент запиликал телефон, и Воропаев, отойдя в сторонку, узнал от
Зарукова о происшествии на Маросейке. Потом вернулся к детишкам,
расплатился, посмотрел Дашин паспорт с подмосковной пропиской и еще раз
спросил:
-- Родители тоже в поход отправились?
-- Да, пошли по тропам студенческой юности, но они завтра вернуться --
сказал Мальчишка и после паузы добавил:
-- Кришнамурти тоже придет. Куда ему деваться?
Воропаев пошел на автобусную остановку. Здесь у диспетчера он выяснил
фамилию водителя и стал ждать автобус.
Лишь теперь развернул детский рисунок, на котором были нарисованы два
черных круга на пустом белом фоне. Когда подошел автобус, он показал
водителю Петькин портрет, и тот сразу вспомнил раннего пассажира с собакой.
И даже припомнил, где он вышел -- на станции метро "Водный Стадион".
Воропаев вернулся на платформу. Нищенки не было.
Уже сидя в электричке, он вспомнил: в списке погибших значились супруги
Щегловы.
12
Володихин Дмитрий
Ильин Андрей
Орловский Гай Юлий
Василенко Иван
Шилова Юлия
Мороз Александра