Чтение 11–й страницы книги ~Уилт~

как быть с Евой и что надо сделать с самим собой, чтобы он мог себя уважать.
А что же было достойно уважения? Уилт сжал кулаки под одеялом.

-- Решительность, -- пробормотал он. -- Способность действовать без
колебаний. Мужество. -- Странный перечень древних добродетелей. Где их
сегодня взять? Как им удавалось превратить таких людей как он, в наемников и
профессиональных убийц во время войны? Только тренировка. Уилт лежал в
темноте и прикидывал, как можно натренировать себя так, чтобы стать не
похожим на себя. Засыпая, он пришел к твердому решению попытаться добиться
невозможного.

В семь зазвонил будильник. Уилт поднялся, пошел в ванную комнату и
посмотрел на себя в зеркало. Он был жестким человеком, человеком без эмоций.
Жестким, методичным, хладнокровным и логичным. Человеком, который не
ошибается. Он спустился вниз, съел свою овсянку и запил ее чашкой кофе. Евы
дома не было. Она осталась ночевать у Прингшеймов. Это облегчает ему задачу.
Плохо, что машина и ключи остались у нее. Не может быть и речи о том. чтобы
пойти и забрать машину. Он дошел до поворота и оттуда добрался до техучилища
на автобусе. Первой была лекция у каменщиков. Когда он вошел в класс, они
обсуждали драку со студентами.

-- Там был один студент, весь разодетый, ну как официант. "Не будете ли
вы так любезны?" -- сказал и он. "Не будете ли вы так любезны и не уберетесь
ли с моей дороги?" Так и сказал, а я только и делал. % что разглядывал книги
на витрине...

-- Книги? -- переспросил Уилт скептически. -- В одиннадцать часов
вечера ты разглядывал книги? Не верю.

-- Журналы и ковбойские книги, -- ответил каменщик. -- В этом
магазинчике на улице Финч, где всякое барахло продают.

-- Там еще есть журналы с девочками, -- заметил кто-то. Уилт кивнул. --
Вот это больше похоже на правду.

-- Ну я и спросил: "Любезен что?" -- продолжал каменщик, -- и он
сказал: "Убраться с моей дороги". Его дороги! Как будто эта проклятая улица
его собственность.

-- Ну и что ты сказал?. -- спросил Уилт.

-- Сказал? Ничего я не сказал. Буду я еще на него слова тратить.

-- Ну тогда что ты сделал?

-- Ну, я дал ему хорошего пинка. Ему прилично досталось, будьте
уверены. А потом я смылся. Уж этот выпускник теперь забудет, как говорить
людям, чтоб с дороги убирались, это точно.

Класс одобрительно кивнул.

-- Они все одинаковые, эти студенты, -- сказал другой каменщик. --
Решили, что раз у них есть бабки и они в колледж ходят, то и командовать
могут. Их всех стоит как следует вздрючить. Это пойдет им на пользу.

"А если пощечины сделать частью воспитания интеллектуала", -- подумал
Уилт. После своих вчерашних вечерних приключений он чувствовал, что в этом
есть рациональное зерно. Он бы с удовольствием надавал по морде половине
тех, кто вчера был на вечеринке у Прингшеймов.

-- Значит, вы все считаете, нет ничего дурного в том, чтобы избить
студента, попавшегося вам на пути? -- спросил он.

-- Дурного? -- переспросили каменщики в унисон. -- Что дурного в
хорошей потасовке? Ведь студент не старая бабка или кто-то вроде этого. Он
же всегда может дать сдачи, ведь так?

Оставшееся от урока время они посвятили обсуждению роли насилия в
современном мире. Похоже, каменщики полагали, что насилие -- вполне
нормальная вещь.

-- Я спрашиваю, зачем идти куда-то в субботу и нажираться, если нельзя
при этом маленько помахать кулаками? Надо же каким-то образом избавиться от
своей агрессивности, -- заявил на редкость красноречивый каменщик. -- Я хочу
сказать, это ведь естественно, верно?

-- Значит, ты считаешь, что человек по натуре агрессивное животное? --
спросил Уилт.

-- Ну да. Вспомните историю, войны и все такое. Только проклятые
пацифисты не любят насилия.

С этим Уилт и ушел на перерыв. В учительской он налил себе чашку кофе
из автомата. К нему подошел Питер Брейнтри.

-- Ну как прошла вечеринка? -- спросил Брейнтри.

-- Никак, -- пробурчал Уилт.

-- Еве понравилось?

-- Понятия не имею. Когда я встал сегодня утром, ее еще не было дома.

-- Не было дома?

-- Именно, -- подтвердил Уилт.

-- Ты позвонил, узнал, что с нею стряслось?

-- Нет, -- сказал Уилт.

-- Почему?

-- Посуди, как бы я выглядел, если бы позвонил, а мне бы сказали, что
она в койке с абиссинским послом?

-- Абиссинским послом? Он что, там был?

-- Не знаю и знать не хочу. Когда я ее последний раз видел, она
ворковала с этим высоким черным парнем из Эфиопии. Что-то об Организации
Объединенных Наций. Она делала фруктовый салат, а он резал для нее бананы.

-- По-моему, в этом нет ничего компрометирующего, -- сказал Брейнтри.

-- Наверное, нет. Только тебя там не было, и ты не знаешь, что это была
за вечеринка, -- сказал Уилт, быстренько приходя к заключению, что должен
дать хотя бы отредактированный отчет о событиях. -- Эдакая теплая компания
пожилых ребятишек, занимающихся всякими глупостями.

-- Звучит ужасно. И ты думаешь, что Ева...

-- Я думаю, что Ева надрызгалась, потом ей кто-нибудь дал покурить
травки, и она отключилась, -- сказал Уилт. -- Вот что я думаю: Она,
наверное, сейчас отсыпается где-нибудь в сортире на первом этаже.

-- Это не похоже на Еву, -- сказал Брейнтри. Уилт допил кофе и
задумался, что делать дальше. Если об истории с этой поганой куклой все
равно узнают, так, может быть, лучше ему самому изложить свою версию? С
другой стороны...

-- А ты что делал там? -- спросил Брейнтри.

-- Ну, если честно, -- Уилт заколебался. А может, вообще не стоит
упоминать о кукле? Если Ева не будет разевать свою варежку... -- Я и сам
слегка подпил.

-- Вот это уже похоже на правду, -- сказал Брейнтри. -- И, наверное, к
какой-нибудь даме приставал?

-- Если хочешь знать, -- оказал Уилт, -- дама приставала ко мне. Миссис
Прингшейм.

-- К тебе приставала миссис Прингшейм?

-- Понимаешь, мы поднялись наверх, чтобы посмотреть на игрушки ее
мужа...

-- Игрушки мужа? По-моему, ты говорил, что он биохимик.

-- Он и есть биохимик. И еще он любит игрушки. Железная дорога,
плюшевый медведь и все такое. Она говорит, что это случай заторможенного
развития. Она и не такое может сказать. Жутко преданная жена.

-- А что потом случилось?

-- Да ничего, кроме того, что она заперла дверь, легла на постель,
раздвинула ноги и предложила мне ее трахнуть, да еще угрожала заняться со
мной французской любовью, -- сказал Уилт.

Питер Брейнтри посмотрел на него весьма скептически.

-- Это, по-твоему, ничего? -- выдавил он наконец. -- Я имею в виду,
ты-то что сделал?

-- Увильнул, -- ответил Уилт.

-- Это что-то новенькое, -- сказал Брейнтри. -- Значит, ты отправился
наверх с миссис Прингшейм и увиливал, пока она лежала на кровати, раздвинув
ноги. И теперь ты хочешь знать, почему Ева не пришла домой. Может, она
сейчас в конторе у адвоката заявление о разводе составляет.

-- Да говорю же я тебе, не трахал я эту сучку. -- сказал Уилт. -- Я ей
посоветовал торговать своими прелестями в другом месте.

-- И это ты называешь "увиливал"? Торговать своими прелестями? Где ты
подцепил такое выражение?

-- В классе мясников, -- сказал Уилт, вставая и наливая себе вторую
чашку кофе.

Когда он вернулся к столу, он уже знал, что расскажет Питеру.

-- Я не помню, что произошло потом, -- сказал Уилт, так как Брейнтри
настаивал на продолжении. -- Я отключился. По-видимому, водка так на меня
подействовала.

-- Ты хочешь сказать, что отключился в запертой комнате в компании с
голой женщиной? -- спросил Брейнтри. Судя по его интонации, он не поверил ни
одному слову из рассказа Уилта.

-- Вот именно, -- подтвердил Уилт.

-- А когда ты пришел в себя?

-- По дороге домой, -- сказал Уилт. -- Не представляю, что случилось в
промежутке.

-- Ну, полагаю, мы услышим об этом от Евы. -- сказал Брейнтри. -- Уж
она-то должна знать.

Он встал и ушел, а Уилт стал обдумывать свой следующий шаг. Прежде
всего нужно заставить Еву держать язык за зубами. Он подошел к телефону в
коридоре и набрал свой домашний номер. Никто не ответил. Уилт отправился на
очередной урок со слесарями и наладчиками. Несколько раз в течение дня он
пытался дозвониться до Евы, но безуспешно.

"Она не иначе как провела весь день у Мэвис Моттрам, поливая ее слезами
и рассказывая всем и вся, какая я свинья, -- подумал он. -- Наверное, к
моему приходу она уже будет дома".

Но Евы дома не было. Зато на кухне на столе лежала записка и сверток.
Уилт развернул записку.

-- Я уезжаю с Гаскеллом и Салли, чтобы обо всем как следует подумать.
То, что ты сделал вчера вечером, ужасно. Я тебе этого никогда не прощу. Не
забудь купить собаке еды. Ева. Р.S. Салли просила передать, чтобы в