потратить лишь на ярчайший взрыв деятельности. На битву за благо.
голоса, перебиваемые размеренным щелканьем подкованных каблуков. Дверь
взвизгнула и в палату сразу ввалилось много народу: желтые пятна
гвардейцев, выделяющийся на их фоне "штатский" и, кажется, весь
персонал больницы. Впереди всех был Доктор, который, расставив руки в
стороны, кричал:
Креста!
исполнении приказов комиссара Джахари, равно как и фанаты
односторонней жестокости, они хватали больных с постели, сверяли по
списку происхождение и, если кто оказывался "ненастоящим" китайцем,
волокли на улицу, где его уже дожидались тарахтящие весело и
беззаботно высоколобые трейлеры. Доктор каждый раз обреченно
приподнимал голову и всхлипывал: "Не имеете права!". Артур с
удивлением взирал на непрошенных гостей. И тогда подошли к нему.
Комиссар прочел табличку на кровати и недовольно спросил:
жевательную резинку, стал противно жевать.
ударил его по лицу. Комиссар тупо обернулся и... заорал! Он орал на
весь мир, и он накинулся на Доктора, и он стал лупить его кулаками и
ботинками. "Сволочь! Падаль иностранная", - только и раздавалось
окрест. Вся палата застыла в молчаливых позах и ледяном напряжении.
Артур метнул взгляд вокруг: крики и молчание. И тогда он прямо с
кровати сиганул на спину Джахари, схватил за воротник и основательно
встряхнул паршивца, только звонко клацнули зубы. Штатский махнул и
гвардейцы гурьбой набросились на дерущихся, образовали кучу-малу,
оттиснули своего комиссара к окну и, наконец, прилично измочалив и
получив в ответ столько же, ну может быть чуть меньше, заковали Артура
с Доктором в железо. Натерпевшийся страхов комиссар мстительно
отряхнул свои желтые военные галифе, выпятил грудь колесом и с
шипением произнес:
весь этот притон к чертовой бабушке. Лежачих не брать!
погнали вниз двое - образ одного из них, с провалившимся носом и
красным пятном от шеи до уха, врезался в память, казалось, навсегда, -
и втолкнули в фургон. От последнего толчка Артур засеменил, пытаясь
удержаться в равновесии, но не удержался и упал, подмяв под собой
нечто сухое и костлявое. Из-под него выкарабкался шаткий старичок,
только охнувший на все извинения.
может - стоя или на коленках. Когда и стоять стало негде, дверь
захлопнули, лязгнул замок и воцарилась полная темнота.
одержимым, чтобы жить в этом мире. О, человек, почему надо обязательно
унижать других, чтобы казаться выше? Ты унижал природу, мня себя
царем, а ведь говорили же: не бей породившего тебя, потом будешь
горько сожалеть. О, глупцы! И вы продолжаете обезьянничать! И я вместе
с вами не понимал раньше, что ничего мы не знаем. Мы можем
констатировать факты, но глубокого их понимания у нас нет. Может быть
природа и уничтожает нас потому, что мы ее не поняли, не выполнили
задачи быть высшим существом. Да-да, прав Вэн Юань, во всех бедах
виноват сам человек - для ЖИЗНИ ему было дано все необходимое. А может
так и должно быть, что существует предел познания и истории - чисто
прагматический, заложенный в самой природе. Бог знает...
спросил:
поднялся гвалт. Кто-то бил ногами в стену, кто-то мучительно стонал.
комиссара Джахари: "Ну вы еще не включили?.. Вот бараны-то точно...
Ладно, я говорю". Он кашлянул и, не зная с чего начать, еще раз
кашлянул. В трейлере утихли. "Гм! Объясняю ситуацию. Все вы -
преступники, согласно действующему Указу Великих и Мудрых Близнецов.
Вознесем им должную хвалу и продолжим. Все вы - иностранные шпионы и я
лично поперевесил бы всех на первой перекладине. Но... с глубочайшим
сожалением приходится отдавать вас в крепкие руки правосудия, где вы
получите по заслугам, не так ли? В вину вам ставится грубейшее
нарушение Указа номер девять, заключающегося в необходимости покидания
страны в течение двух суток со дня подписания означенного документа
всеми инорожденными, коими вы и являетесь, карающееся смертной казнью
или пожизненными исправительными работами на усмотрение
территориальных властей..." Заплутав в дебрях словесности, офицер
гвардии просто отключил микрофон.
дураков, страна дураков", а потом в горестном настроении прошел к
задней двери, сел на карачки и заглянул в прорезь щели. Трейлер
задребезжал и рывком рванул с места - и в полоске светлого мира за
щелью пополз мрачноватый дворик больницы, арка, и дальше, шарахая
велосипедистов, понеслись по спящим проспектам, по лужистым бульварам,
и покинули старинный полуразвалившийся Сиань. Дорога повела по
безлюдной и мертвой местности. Неподвижно серели каменные глыбы и
куски грязной пемзы - растительность давно покинула этот край. Природа
упрямо наводила все более полный беспорядок на этом отшибе - тот
истинный абсолют, который породил все и вся, породил жизнь, но пришло
время и он забирает ее обратно в свои необоримые объятия. И напрасно
философы до изнемождения искали его где попало, он находился рядом:
ибо из хаоса возник мир, хаосом и завершится.
давно свербящую в мозгу мысль. Близнецы... что? Устраняют лишних
свидетелей, что ли. И еще... Чувствуется какая-то общая угроза, что-то
Близнецы затевают...
наклонившись. - И ты два часа смотрел, караул?
говоря, я не собираюсь здесь долго задерживаться.
борьба за свободу... Местность мне незнакома. Судя по пейзажу... за
каждым валуном прячутся, чтобы напасть, длинноухие гибриды. Да и при
побеге погонятся гвардейцы, вызовут глайдеры, устроят облаву.
Неприглядная картинка, караул.
будем биться.
нездоровый смрад... Печать за грехи отцов изъянами лежала на НИХ.
Шелушащаяся и разноцветная кожа, неправильной формы руки и ноги...
Неизбежны законы природы, когда сын виновен в ошибках отца. Но пока
они живут, пусть несчастные, но все же люди, - никто не имеет права
безнравственного обращения с ними... Да, да, да, у нас нет понимания
того, что мы делаем, зачем мы это делаем, и почему мы делаем это так
плохо. Мы отрицаем себя своими действиями. Вот, мы не сумели
владычествовать над миром, как не стали и атомами единой гармонии
(есть в нас дурацкое свойство, называемое эгоизмом), мы не нашли
братьев по разуму, и даже по-настоящему не вышли в космос, потому что
разобщены и не создали монолитного образования - человечества, такого
естественного и такого далекого. Но и здесь, на Земле, мы не построили
ничего устойчивого, а пресловутая техносфера нас слишком скоро
предала...
журналистом. Знаешь, это романтично - ездишь по городам, создаешь
новости, берешь интервью у популярных личностей и постоянно на
передних рубежах событий. Но мечтал еще во времена какой-никакой
стабильности, вплоть до... до того памятного страшного голодного года.
И я познал все ужасы низов общества и это было невыносимо, когда
соседка съела своего маленького ребенка и сошла с ума, когда мы стали
ловить из реки кишащую червями рыбу, когда другая соседка... Потом я
убежал из дома и бродил в пригородах Столицы, но насмотрелся на
стольких изувеченных уродов, изголодался до таких костей, что поневоле
вернулся домой. Мамы уже не было, а сестра превратилась в дряблый
костлявый мешок, тускнеющий с каждым часом. Потом огонек ее жизни угас
совсем. Тогда я убежал вновь и, на свою удачу, пристал к одному
разъезжему врачу - у того были деньги, но как раз не было смышленного
Ильин Андрей
Шидловский Дмитрий
Буркатовский Сергей
Володихин Дмитрий
Сертаков Виталий
Херберт Фрэнк