Чтение 11–й страницы книги ~Там, где нас нет~

был неплох, его можно было заряжать прямо в седле, уперев в луку. Хозяин
предложил смазать стрелы страшным старинным ядом, но богатырь не дал: в
недобрый час и сам оцарапаешься.

Все свои боевые надежды воин возлагал на кистень. Кистень на востоке
зовется буздыганом, на западе - моргенштерном, а тут, посередке, как раз
кистенем. Жихарь изготовил его собственноручно. Древко вырезал из крепкой
дубовой ветки. В круглый торец загнал железный пробой, предварительно
продев в него конец той, княжеской, цепи - пригодилась еще раз. Концы
пробоя, вышедшие из древка, тщательно загнул вверх и забил, да еще обмотал
это место для верности куском полосового железа. Примерился для замаха и
укоротил цепь. В последнее звено продел еще один пробой, разогнув его концы
в стороны. Вырыл в глине круглую ямку, старательно разгладил ее изнутри.
Потом воткнул в глину десятка два толстых чугунных осколков - это у деда
Беломора еще давно тому назад простым водяным паром разорвало котел. Что-то
там дед мастерил, но вышла промашка. Конец цепи опустил в ямку. Выпросил у
хозяина свинца, которым тот запечатывал в сосудах всякую пакость. Растопил
свинец в котелке и вылил в ямку, а когда свинец остыл, рывком поднял
готовое оружие, покрутил ежастый шарик над головой и остался доволен: таким
запросто можно проломить башку хотя бы медведю. Можно и товарищу, и себе
самому, если неумело обращаться. А рукоятку, чтобы не скользила в руке,
обернул куском шершавой шкуры, тайно повредив одно из чучел.

Шлем с острым еловцем на конце никак не желал налезать на голову. Пришлось
малость приплюснуть, пожертвовав красотой. Жертвовать же буйными кудрями не
хотелось. Жихарь гладко зачесал их к затылку и собрал в рыжий беличий
хвостик, а хвостик пропустил между краями шлема и кольчужной сеткой,
прикрывавшей затылок. Получилась двойная защита, поскольку волосы, даром
что тоненькие, в пучке могут пустить вражеский удар скользом.

Щит был простой, легкий: дубовая доска обтянута кожей да сверху наклеено
несколько железных блях. У ополченцев такие щиты в ходу, а дружиннику он
неприличен.

Жихарь в очередной раз вздохнул, засунул за голенище гребешок и драгоценную
ложку и, жалея Ржавого, осторожно полез в седло. Ржавый, к его удивлению,
даже не присел. "Он, верно, только с виду хлипкий, а внутри у него такое
творится!" - подумал Жихарь. Потом тихонько подъехал к берегу и опасливо
глянул в воду. Не было там, в воде, никакого первого щеголя на весь
Столенград, не было и опасного в бою молодца, а был простой
мужик-ковыряло, напяливший выброшенные добрыми воинами доспехи, чтобы
потешить на праздник односельчан.

Тут дело несколько поправил Будимир. Жихарь еще не успел подумать, куда его
пристроить - на плечо или за спину, - а уж красавец петух без команды
взлетел к нему прямо на шлем и смертельной хваткой вцепился в его гладкую
поверхность. Жихарь помотал головой, норовя согнать наглую птицу, но
Будимир держался твердо, словно его выковали заодно со шлемом.

- А что? - сказал Жихарь. - Нарядно, а главное дело - ни у кого больше нету
подобного султана!

- Не на свадьбу едешь, - сварливо сказал Беломор. Чувствовал, наверное,
вину, что не смог по-людски снарядить парня.

- Отец, а чему же ты меня обучил во сне? - спросил Жихарь. - Как не знал я
ничего, так ничего и не знаю...

- Так задумано, - ответил старец. - Всю мою науку ты будешь вспоминать в
надлежащее время.

После чего приподнялся в воздухе, обнял всадника и зашмыгал толстым носом.

- Не доживу, не дождусь, - приговаривал он.

- Дождешься, отец, - пообещал Жихарь. - Ты же хитрый.

"А я хитрей", - подумал он и, легонько стиснув коня коленями, направил его
в тихую и безопасную на этот раз протоку.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Вiн кинувся на мене, кусаючись i дряпаючись, поки я, приловчившись, вдарив
його обома ногами в груди.

О.Соболь и В.Шпаков

Видно, петух Будимир действовал на речную нечисть не хуже козла: никто из
воды не выглядывал, не угрожал, не манил. А плестись вдоль берега пришлось
долго - ехать прямо не пускали скалы.

"И почему я пологий-то берег не выбрал?" - удивлялся себе Жихарь. Здесь, на
узкой песчаной полоске, любой недоносок мог сверху зашибить его камнем, а
потом спуститься и обобрать покалеченного.

- Давай-ка поживее! - хлопнул он Ржавого по крупу и добавил для порядка: -
Волчья ты сыть!

Ржавый затрюхал повеселее. Солнце встало в зенит, навалилась жара.

"Будет тебе Полуденная Роса! - приговаривал Жихарь в уме. - Или я дурак, не
знаю, что никакой росы в полдень не бывает? Тыщу лет живешь и на тыщу
вперед смотришь, а того не понимаешь, что никуда, не знаю куда, я не поеду.
Чего я там не видел? Разве что то, не зная что? Мне бы до людского жилья
добраться, до первого постоялого двора. Там я этот поганый меч первому же
невежде продам за булатный, а деньги проем и пропью. И дедово серебро
пропью. И сапоги. Да я и золотую ложку не пощажу!" - ярился он, измучившись
островным постом. Вчерашнее угощение только растравило богатырское брюхо.

Поэтому возле первого же распадка, где в реку впадал ручей, он спешился,
подкрепился хлебом и повел коня по ручью, хотя идти было трудно. Но уж
больно не хотелось двигаться вдоль берега.

В каждом ручье, как известно, водится свой небольшой водяной, и его-то уж с
виду нипочем не отличить от простой лягушки, разве что сам скажет. Тут
стала одолевать мошкара, и петух Будимир выказал себя с самой лучшей
стороны. Он бойко махал крыльями, отгоняя гнус и выхватывая слепней из
воздуха, - оберегал человека и коня. А те взмокли.

Не час и не два прошло, прежде чем поднялись они из распадка на ровное
место. Здесь через ручей перекинули полусгнивший уже мосточек, и,
следовательно, была дорога, точней, широкая тропа. Возле дороги стоял
деревянный кумир Проппа, краска на нем вся облезла и выгорела.

Вместо того чтобы рассказать полагающуюся сказку, новеллу или устареллу,
Жихарь мстительно прошипел:

- Обойдесся! - и вскочил в седло.

Лес по бокам становился все реже и реже, пока не сменился травянистым
лугом. Пора была уже сенокосная, но тут, видно, на этот счет еще не
почесались. Только возле самой дороги валялась маленькая, на дитя
рассчитанная коса.

Просто так косу никто не бросит - железо дорогое. Видно, зажиточный был
хозяин, если позволил себе выковать нарочитое орудие для наследника, или
сам он карла? Коса лежала не так чтобы давно, едва успела покрыться
желтоватым налетом. По дороге, должно быть, давно никто не проезжал, иначе
обязательно подобрали бы. Рука у Жихаря была длинная, он достал косу, не
покидая седла, - пригодится.

Как он и ожидал, впереди показалась деревня, окруженная невысоким земляным
валом. Ворота заперты. Никаких дозорных не было, никаких мальчишек, что
выпрашивают приворотные гостинцы.

Ленивый Жихарь поддел засов концом меча и сдвинул в сторону. Ворота,
завизжав, разъехались внутрь. Тишина. Жихарь постучал рукой по шлему, и
Будимир понял: вытянул шею и закукарекал, мысля получить ответ от здешних
петухов. Но те то ли помалкивали, то ли вовсе не жили.

Жихарь ехал вдоль улицы. Дома стояли крепкие, целые, неразоренные. Возле
иных сушились на кольях сети. Богатырь тронул одну рукой - пересохшая
бечева сломалась.

"Зараза!" - похолодел Жихарь. Он осторожно отворил мечом ставню ближайшей
избы и заглянул. Там было пусто, на столе стояли кринки и миски с засохшей
едой. А так полный порядок, и непохоже, чтобы люди взяли и снялись с
насиженного места в страхе перед мором или нашествием. Во дворах стояли
телеги, на стенах сараев висела конская упряжь. Ни одной живой души - ни
цыпленка, ни собаки, ни кошки...

Самое большое строение было постоялым двором - об этом говорил висевший над
крыльцом треснувший кувшин. Горячий воздух переливался над трубой.

"Хоть кто-то живой", - подумал Жихарь и слез с коня. Дверь была распахнута
настежь, тянуло песней на незнакомом языке. Да какой там язык - так,
тоскливо мычал кто-то.

- Здоровы были, хозяева! - объявил себя богатырь.

За длинным, крепким и пустым столом в горнице сидели двое. Можно было бы
назвать их красавцами, кабы не плоские круглые глаза вроде совиных.
Иссиня-черные бороды были тщательно заплетены в косички, волосы тоже
торчали во все стороны завитыми пучками. Одета парочка была в просторные
балахоны из зеленого шелка.

- У-у-у! - Они поднялись, и оказалось, что каждый вдвое выше и шире
незваного гостя.

- Хлеб да соль, - растерялся Жихарь. Один из близнецов (а были они как раз
таковы) показал на совершенно пустой стол и покрутил пальцем у виска.

- Проходи, коли пришел, - сказал другой. Слова он произносил медленно, с
трудом, как будто отвык разговаривать. Первый захохотал, и у гостя отлегло
от сердца: смеется - значит, не мертвяк. - Что бы тебе завтра прийти, -
продолжал другой. - Мы бы тебя так уж накормили...

- Опомнись, - сказал первый. - Кто завтра явится, того уж и накормим.

И опять захохотал. Жихарь внимательно оглядел себя: не расстегнуты ли
штаны, не болтается ли где какая завязка.

- Тогда я вас угощу, - радушно сказал он, доставая из мешка краюху хлеба.

Один из близнецов вышел из-за стола и прошлепал босыми ногами к двери,
поглядел на Ржавого с Будимиром и вроде бы остался доволен. "Вернулся,
извлек из-за печки кусок пергамента и письменные принадлежности.

- А, вы дорожное мыто собираете! - догадался Жихарь.

- Да, и мыто, и жарено, и парено... С этими словами оставшийся за столом
близнец брезгливо смахнул краюху со стола.

- Князья такого не едят! - объявил он.