Чтение 11–й страницы книги ~Чудовище Южных Окраин~

Исангарда. Синий чародей был выше его на целую голову, и меч его был
длиннее, чем "спада" моего друга. Исангарда такие мелочи не смущали.
Атвейг была ему по руке, а что касается роста, то, как правило,
противников себе по росту он никогда и не встречал. Но негодяй, который
отсиживался в дубе, мог пустить в ход магию, а это было гораздо хуже.

- Имлах, - сказал я, - ты можешь что-нибудь сделать?

Ее нечесаные желтые перья взметнулись из-под чепчика, так резко она
мотнула головой.

- Очень сильный защитный наговор. Не пробиться. Он заговорен от
мужчины, женщины или ребенка, от всякой нечисти, от белой и черной руки...
- Она вглядывалась в высокую фигуру с мечом, которая наступала, все время
наступала, методически и хладнокровно пытаясь убить Исангарда. Больше это
чудище, похоже, ничем в жизни не интересовалось. Имлах, слегка щуря глаза,
перечисляла наложенные на него заклятия, считывая их с чародея, как с
листа бумаги. - ...От живых и от мертвых, от порождений болот, рек и озер,
и водных ключей из-под земли; от детей леса, луга и поля и человеческого
жилья; от дикого отродья безводной пустыни...

Мы переглянулись. Имлах покраснела, как будто ляпнула что-то
неприличное. Вечно меня называют "отродьем". Слов других нет, что ли? И
все-таки приятное чувство шевельнулось во мне: я, стало быть, представляю
опасность, если даже на Южных Окраинах меня не забыли включить в заговор.

- Чему радуешься? - укоризненно сказала Имлах. - Тщеславный ты
эгоист, Кода. Теперь и ты не сможешь помочь...

- Сила не только в магии, - проворчал я. - Магия - это как арбалет.
Лишь бы в руки попала, а там уж любой дурак сумеет выстрелить.

- А что у тебя есть, кроме магии? Без нее ты ничто. Так, зверек, не
лучше тушканчика.

За "тушканчика" она еще схлопочет - в другом месте и вдругое время.
Пока я ограничился тем, что посмотрел прямо в ее бесстыжие глаза и
небрежно заметил:

- Кроме магии, дитя мое, существует еще интеллект.

Она уже собиралась сказать, что интеллект, может быть, где-то и
существует, только не в моей лопоухой башке, но вместо этого вдруг
вскрикнула:

- Он же ранен!

Медлить больше было нельзя. Я сказал:

- Ты слышала пение перед началом боя?

Она кивнула.

- Кто это пел?

- Атвейг.

- Какая еще Атвейг? - спросила она, как мне показалось, ревниво.

- Меч Исангарда. Атвейг не мужчина, не женщина, не ребенок... Она не
живая, но и не мертвая...

Как бы подтверждая мои слова, Исангард неожиданно нанес чародею
сильный удар и задел его, потому что раздался злобный крик.

- Думай о его мече, - торопливо сказал я. - Вложи свои силы в него.
Попробуй, Имлах.

Она прикусила губу. Я видел, как она пытается слить свои силенки с
полоской стали, мелькавшей в руках человека. Я так и не понял, удалось ей
это, или же Исангарду не потребовалась посторонняя помощь, но чародей
упал, заливаясь кровью, густой, бурого цвета. Мы с Имлах подбежали к нему.
Исангард стоял над колдуном, расставив ноги, опустив меч к горлу
побежденного. Волосы его слиплись от пота, а ввалившиеся, тонущие в тени
глаза были неподвижны.

Чародей дышал с трудом и все время косил глаза на меч, приставленный
к его горлу. Физиономия у него была гнусная - словно на достаточно
уродливую рожу натянули чулок.

- Убери меч, - сказал он гулким голосом, и я услышал отзвуки
хроматической гаммы, пробежавшей по дереву, когда оно отворялось.

Исангард словно не расслышал.

- Убери меч! - взвизгнул колдун.

- Я не собираюсь убивать тебя, - спокойно отозвался Исангард, однако
не шевельнулся.

- Это оружие может выйти из-под твоей власти, - сказал колдун. Он
просто посинел от страха, и в глубине души я его понимал.

- Может быть, и Атвейг не захочет убивать, - сказал Исангард. - Ты
знаешь, о чем я хочу спросить тебя?

Колдун немного помолчал. Глаза его опять съехались к переносице.
Атвейг шевельнулась в руке Исангарда. Тогда колдун поспешно произнес:

- Спрашивай.

- Кто были те люди, что напали на нас у реки?

- А, это... - Мне показалось, что колдун вздохнул с облегчением. Рано
обрадовался. - Это местные жители. Те, что приспособились к новым
условиям.

- Новые условия - твоих рук дело?

- Отчасти.

- Кто вы такие?

- Мы разные, - уклончиво сказал колдун.

- Вас много?

- Нет. Честное слово, нет.

- Что вам нужно?

- Сущий пустяк. Мы следим за тем, чтобы все оставалось, как есть.

Исангард сделал вид, что теряет терпение. На самом деле - это я
хорошо знал - он мог задавать вопросы часами, вытягивая нужные ему
сведения по капле.

- Что такое Чудовище?

Колдун немного помолчал, потом пробормотал с тяжелым вздохом:

- У Южных Окраин есть ключ...

Удивительно однообразны эти мрачные истории, думал я, слушая
чистосердечные признания колдуна. Однообразны, как сама жизнь.

Люди утратили священные руны, выбитые на клинке, который здесь
именовали "Мечом Виланда". Исангард, будучи начисто лишен романтической
жилки, даже не поинтересовался, кто такой Виланд. Только вернув этот меч,
можно спасти Южные Окраины от окончательного вырождения. Чудовище Южных
Окраин, гигантский змей, похитило вышеупомянутый тесак, обвилось вокруг
него кольцами и неусыпно стережет. Никто не знает, когда и по чьей вине
это произошло. Хранители меча жили в лесном доме, на краю Владыкина
болота, в урочище Девять Изб. Их нашли мертвыми среди пепелища. Охотник
один нашел.

Исангард спрашивал и спрашивал. Колдун отвечал кратко и неохотно, но
удалось выяснить, например, такие существенные подробности: Меч Виланда
является магической картой этой земли. На нем обозначены реки, деревни,
леса и болота Южных Окраин. Тело чудовища ядовито. Оно медленно душит
Южные Окраины, отравляет их.

- Откуда оно взялось? - спросил Исангард. - Кому служит?

- Оно жило здесь всегда, - злорадно сказал колдун. - Люди были злы и
жестоки друг к другу, и оно сумело вылезти на поверхность. Вы сами
выпустили его на свободу. Оно не служит никому.

- Зачем эти люди у реки напали на нас?

- Они не ведали, что творят. Это я хочу помешать тебе идти твоей
дорогой, потому что рано или поздно ты доберешься до Змея. Ты настойчивый.

Исангард немного подумал.

- Почему же никто прежде не пытался убить его?

В нечеловеческом голосе, отвечавшем Исангарду, зазвучало торжество:

- Змей слишком велик для здешних людей. Они выродились прежде, чем
успели это понять.

- А нечисть?

- Нечисть труслива, - злобно сказал колдун. - Убери же свой меч,
Исангард.

Исангард отвел острие в сторону и поморщился, глядя на колдуна.

- Ладно, - сказал он. - Постарайся сделать так, чтобы мы с тобой
больше не встречались.

Негодяй, валявшийся на окровавленной траве у ног моего друга,
совершенно расслабился, когда до него дошло, что тот, по своей всегдашней
глупости, решил оставить его в живых. Он перестал следить за собой, и я
без труда прочел его мысли. Не такой уж это был могучий чародей, если
задумал убить человека ударом в спину.

Я встретился глазами с Имлах и понял, что она тоже это слышала.

- Исангард! - позвала она, тронув его за руку.

Он посмотрел на нее словно издалека.

- Что тебе, Имлах?

Она указала растопыренными пальцами на колдуна, который беззвучно
шевелил губами.

- Убей его!

Ровным голосом Исангард ответил:

- Я не могу убить безоружного.

Я отчетливо различал заклинание на смерть и неудачу, которое
бормотало это чудище.

- Это он-то безоружный? - возмутилась Имлах.

- Да, - сказал Исангард. Для него все, у кого в руках нет меча или,
на худой конец, топора, абсолютно беззащитны.

И тогда Имлах поняла, что нужно делать. Она сжала кулаки; ее бледное
личико, усталое и, боюсь, не слишком тщательно умытое, вспыхнуло; светлые
северные глаза, не привыкшие видеть солнце каждый день, вдруг загорелись.
Выдох пламени понесся от нее, и дерево ответило шелестом, чародей -
стоном, а Исангард - взглядом ей навстречу. Но Имлах смотрела не на них.
Она выкрикнула срывающимся голосом:

- Атвейг!

Меч в руке Исангарда пронзительно запел, и голос Имлах слился с
голосом оружия. Впервые в жизни Атвейг вышла из-под власти своего