не беда - все равно свои статьи Тронько потом не перечитывает. Когда мы с
ним редко встречаемся, Андрей Иванович отводит меня в сторонку и
озабоченно выспрашивает, все ли в порядке, не обижает ли кто меня и не
нужно ли кому в морду дать? Такие у него шутки.
сотрудников "Науки и мысли" за особо нахальные статьи. Но это она зря.
Тронько в редакции немного стесняется, помалкивает, напевает Высоцкого и
прячет руки в карманах. И это зря - как раз сегодня его кулаки могут мне
понадобиться. Сегодня мне нужны храбрые и сильные люди. Сейчас Андрей
Иванович осторожно трясет мою руку и умиленно глядит, как язычник на
своего деревянного божка после хорошего урожая - дело в том, что недавно
после его очередной статьи Совмин закатил строгий выговор самому министру
какого-то тяжелого станкостроения.
Николаевичем, продолжаю пробираться к кофейнику, заискивающе подмигивая
Маринке и показывая ей, как Черчилль, два растопыренных пальца - у нас
этот жест означает не "виктория", а "двойной кофе".
чашки прямо в блюдце с тортами, а сама глядит мне за спину, делает круглые
испуганные глаза и произносит, растягивая звук "о":
тетю Софу, нужно показать ей нечто сверхъестественное...
летчик-космонавт в новенькой генеральской форме и ведущий
научно-популярной телепередачи.
выглядывать в коридор. Я тоже обо всем забываю, потому что космонавты
всегда были и остаются для меня таинственными существами, тем более первый
человек, ступивший на поверхность Марса. Хотя умом я, конечно, понимаю,
что это обыкновенный хомо сапиенс сапиенс.
палеонтологической номенклатуре сдвоенное видовое название "хомо сапиенс
сапиенс", чтобы отличать его кости и черепа от неандертальца, который
просто "хомо сапиенс". Век живи, век учись).
коридоре выйти за него замуж - во всяком случае пытается стянуть с него
генеральскую шинель. Она давно хотела познакомиться с настоящим мужчиной,
а тут целое внеземное существо. Марсианин!
успеваю глотнуть, как меня застают на месте преступления - все
расступаются и укоризненно на меня смотрят.
чем занимаюсь?
шинель, но не уверен, следует ли швырять ее в гражданскую кучу.
на вешалку, и дышат на руки с мороза - значит, сейчас над проспектом
побеждает зимний циклон. Кофе, чай? Чай. Вызываю Маринку и заказываю два
чая и один кофе. Себе. Двойной. Когда Маринка приносит гостям крепкий чай,
а мне подкрашенную "арабиком" теплую водичку, Космонавт и Ведущий-ТВ
наперебой, как мальчишки, начинают рассказывать о каком-то странном
атмосферном явлении, которое они наблюдали над трассой:
Космонавт, как все летчики, делает поясняющие жесты прямыми ладонями. - А
внутри у нее что-то сверкало.
заглушило, выскочили из машин, кто-то побежал звонить в Академию наук...
показалось, что она заглядывала в черные "Волги". Именно в черные.
души чувствую опасность: одно к одному, это за мной. - Вашу "Волгу" она
тоже обыскала?
автобусах. РАньше всегда приезжали кавалькадами в черных "ЗИСах",
"Волгах", "Чайках" и "Фордах" - но, возможно, сейчас так модно, а я отстал
от жизни.
гражданина с рожками и хвостом?
удалось заснять эту штуку.
собой целый телевизионный автобус. Сейчас мои орлы ворвутся сюда и начнут
вас снимать.
"Науке и мысли". Будем снимать вас сначала здесь, а потом в Кузьминках.
войнах, а банда телевизионщиков уже ломится в кабинет со своей трубой,
чтобы засунуть меня в ящик для идиотов и ославить на всю страну.
ослепляют. - Отличненько! Всем пить чай и о чем-то тихо беседовать! В
объектив не смотреть... А если посмотрите - не беда. Раскованней,
раскованней... Академика крупным планом... Космонавта крупным планом...
Все сняли.
Кузьминок долго ехать?
странное. Я всеми фибрами чувствую опасность и боюсь... нет, не за себя,
меня уже ищут и скоро найдут, можно не беспокоиться... а за тех, кто рядом
стоит. "Рядом с тобой опасно стоять. Метят в тебя, попадают в других", -
сказал однажды президент. Это верно. Но программа расписана и поездку не
отменить. Единственное, что я могу сделать для безопасности Космонавта, -
не везти его в Кузьминки на своем "ЗИМе". Это опасно. Пусть едет в
автобусе.
объяснит, почему они белые, черт возьми! В коридоре мы сталкиваемся с
Михаилом Федотовичем и с ревизором Ведмедевым. Ревизор невозмутимо кушает
торт.
мне Чернолуцкий, размахивая актом ревизии. Он коллапсирует, как звезда на
последней стадии. Сейчас Михаил Федотович перейдет гравитационный радиус,
сбросит пиджак как лишнюю массу, разорвет на груди рубаху, и телезрители
увидят латаную-перелатанную тельняшку, которую он бережет с войны и
надевает только по двойным праздникам - например, сегодня, в честь юбилея
"Науки и мысли" и своего снятия с работы.
забывает поздороваться.
я. - Всю работу в журнале он тянет на своем горбу. Незаменимый работник.
Где там ваша труба? Почему не снимаете?
тот застыл в задумчивости, будто пришлепнутый пыльным мешком из-за угла.
(невидимых голосов не бывает, но понятно, что я хотел сказать). -
Заместителя крупным планом. Юрий Васильевич, повторите, пожалуйста, все
сначала: мол, это мой главный заместитель...
начали!
микрофон. - Он тянет на своих плечах весь журнал и отлично справляется.
Незаменимый работник, на пенсию мы его не отпустим. Михалфедотыч, покажите
телезрителям наше сырое подвальное помещение, в котором невозможно
работать, и представьте сотрудников.
пожимает руки Космонавту и Ведущему-ТВ.
Шилова Юлия
Контровский Владимир
Володихин Дмитрий
Корнев Павел
Андреев Николай
Шилова Юлия