все покрытое отеками, ссадинами, запекшейся кровью; вывернуты сломаны были
два пальца на правой руке - те самые музыкальные пальцы, которыми она так
прелестно играла когда-то на пианино... Огляделась - кругом большие мешки с
мусор, а все это - глухая подворотня, подобная камере, отгороженной от всего
мира непреодолимыми стенами.
Катя, переваливаясь на кровоточащие колени, склоняясь над лужей.
еще кровоточащее - даже и волосы ее потемнели от крови:
гармония, в нем - любовь к Жизни, к самой Любви, к Творцу, ко всему Миру
прекрасному, а не к каким-то жалким подвальчикам в которых, так жалко
пытались сломить ее душу. - Что ж... Родителям я скажу, что на меня напали
хулиганы. И это не оттого, что боюсь ТЕХ, даже и не от понимания того, что
все устроено так, что все равно "правда" останется у них. Просто, если я
расскажу родным, их ждут страшные чувства: ненависть к тем, попытки мести,
тоска, ужас. Безрезультатные суды на которых проведут они в криках, в спорах
многие дни, бессчетные письма по всяким ведомствам - а подвале "возьмутся"
за кого-нибудь другого... Нет - я, лучше, скажу, что ничего не помню - это,
в общем-то и правда. Ради спокойствия родителей скажу так...
ничего там уже не было видно.
часу, дошла он до метро, там, опустивши голову, прошла возле дремлющей
старушки-вахтерши. В безлюдном вагоне доехала до вокзала, там села в
последнюю электричку...
видела слезы матери, она видела побагровевшее лицо отца; брата грозящего
расправиться с мерзавцами - только бы вспомнила она их. Она готова была
пройти еще раз через все, лишь бы только не приносить в дом эту боль...
- и остановиться в таком вот виде перед выбежавшей матушкой с заплаканными,
покрасневшими глазами.
все пройдет. Пожалуйста, мамочка, не волнуйся - у меня все хорошо. - тут
Катя потеряла сознание...
лиц она не видела. Она лежала на койке - и не могла даже подняться -
выяснилось, что у нее переломаны были чуть ли не все ребра и коленная
чашечка. Доктора удивлялись, как она вообще могла дойти до дома...
смотрела в окно.
заливались, средь густых ветвей птицы, а над ними синело, или же двигалась,
видимыми частями облаков, небо.
облако, если захочет, может видеть все-все, что на земле происходит. Вот
тогда бы увидела я и Машеньку, и Петю. Увидела бы и Томаса, увидела бы и
того юношу... кто он? Почему до сих пор помню его?.. Если мы были
предназначены друг другу небом, почему же тем же небом, роком, мы сразу, не
успевши ни словом обменяться, были разлучены? А после этого - цепь странных
совпадений - к чему же нас ведет эта дорога?.."
всяких редких целебных трав, да и принесли пожевать.
привыкший к сырому мясу желудок болел нестерпимо, да так, что о продолжении
путешествия нечего было и думать...
уступил место маленькой собачке, а сам перебрался на солнышко.
своему. Клал свою серенькую мордашку Джою на спину да и начинал мурлыкать,
греть его. Джой, в благодарность, помахивал огнистым своим хвостом.
поменьше Джоя собачка, породу пудель. Несмотря на то, что жила она в лесу -
за собой она следила и шерсть ее отливала облачной белизной. У нее были
веселые быстрые глазки, и, всегда, когда вбегала она в Джоево жилище,
озорно, словно бы приглашая его поскорее исцелиться и побегать - виляла
маленьким своим хвостиком. Во рту же она несла целебные травы, опускала их
перед Джоем, и мягко тыкала своим черным носиком в его мордочку.
с почти человечьими глазами, одна за другой входили в пещерку, становились
возле Джоя, ласково глядели на него...
прибегала белая собачка со своими травами - котенок демонстративно
отворачивался к стенке, как мог широко зевал маленьким своим ротиком и,
даже, раздраженно бил хвостом.
своими глазищами в темноту глаз своего друга.
ты на нее заглядываешься?..."
пуделина!..."
хозяина, я всегда помню! И ради какой-то пуделины не брошу его, никогда!
Пройдет, проклятая болезнь - быстрее побежим..."
нежные. Чувства эти, как не старался - он никак не мог прогнать, напротив -
с каждым ее посещением - чувства эти все возрастали.
мог бежать дальше.
темноте ночного дупла котенок, а Джой, прикрывши свои печальные темные
зрачки, размышлял:
жажду вернуться к хозяину. Просто жаль, что расстанусь с нею! Прекрасная,
добрая веселушка! Примилый быстрый хвостик! Радостные, как приключения,
глаза! И не надо никаких разговоров! Просто убегу рядом с другом на
завтрашнем рассвете!"
темно-серебристые, готовые в дождь потемнеть облака. На лесном озере
поднялась сильная рябь, и казалось, что златистые блики яростными,
стремительными молотами пробивались из темных глубин. Лес и одинокий дуб
шумели встревожено, предупреждая об какой-то, надвигающейся напасти.
ствола...
убегать, оставлять с этим дурным предчувствием тех, кто оказался такими
хорошими друзьями.
Выбежали собаки...
королева. Король повел головой, понюхал воздух - несколько раз негромко, но
твердо пролаял.
туда же отвели и старых псов...
Джой, взглядом, отвечал:
закрытом кузовом - вырвался на поляну, да и остановился возле ствола дуба.
музыкой, а из машины стали выходить люди.
то, что он был коротко стрижен, напоминал он медведя - передвигался
неуклюже, несколько раз спотыкался о корни и тогда начинал браниться
сипловатым, ко всякой ругани привыкшем голосом:
тут - спотыкаться ходить, что ли?! А?!
лесенке, которая вела на навес, где незадолго до того резвились щенки.
женский окрик:
споткнулся - весь побагровел...
выставил свои тоненькие ручки, вздрогнул, простонал: