Щелкнули засовы, и без всякого предисловия Пронин горячечно зашептал:
незамужний. Как и ты. Работает поэтом, чинит холодильники...
последние лестничные ступени. Ступени-углы... Кто их придумал столько?
Может, насчет зэка Толик прав? Мальчики в хэбэ стреляют из автоматов и
превращаются в мужчин...
цвета каштана, молодцеватая челочка. Глаза глядели с ожиданием и
недоверчиво, излишне полные губы были поджаты. Мне подумалось, что,
вероятно, многие ее считают красивой. Я ее таковой не считал. Ей-богу, не
знаю почему. Бывает так: все на своем месте и вполне отвечает стандартам,
а целовать не хочется. Может быть, только поговорить. Словом, эталон, да
не тот. А вернее сказать, не для тебя. Такая вот несуразная эклектика...
пришли.
с работы, ставлю рашпиль у стены... Сейчас кофейку заварим, отметим.
Томочка, может, в дом зайдем? Как-то оно неудобно на пороге.
Тамара успела шепнуть Пронину:
шепот, осведомился. - Хочешь, он тебе холодильник починит? Прямо сейчас?
сломается...
захихикал. Так или иначе прыти у него не убавилось. Описав по гостиной
хозяйственный круг, он зачем-то заглянул под шкаф, деловито переставил
какую-то вазочку с телевизора на сервант.
Пронин, дело было дрянь.
хозяйке. Довольно глупый вопрос, если разобраться. В наших-то
малолитражных квартирах не найти туалета! Видимо, подобное любопытство
превратилось в своеобразный российский этикет, в ритуальную вежливость, в
форму интеллигентной риторики.
поводке провела к туалету.
тоже не помешает умыться.
Понимаете, помогали товарищу картошку копать.
В глазах ее блеснули смешливые чертенята. - Ладно, пойду за Прониным.
цепляющим взором. Повидал я наших российских туалетов. Комнатка
совмещенная со всеми мыслимыми и немыслимыми неудобствами... Тут было
однако уютно. На полочках со вкусом и шахматно были расставлены
всевозможные кремы, шампуни и лосьоны. Мыло, щеточки, зубная паста - все
лежало на своем строго определенном месте. Преобладала импортная
продукция, и от всего этого ванная благоухала, как добрая цветочная
клумба. У пьяных проблемы с обонянием, но аромат здешней гигиенической
парфюмерии я прочувствовал в полной мере. Оценил и чистоту. Удивленный, не
поленился даже провести пальцем под раковиной. Эмаль оказалась скользкой и
гладкой. Вот что значит стопроцентная хозяйка! Скитаясь по самым разным
квартирам, я успел провести, наверное, сотни две-три генуборок и потому
понимал, какого труда стоит поддерживать в порядке наши человеческие
свинюшники. Даже вывел от безысходности собственную теорию о пагубности
вещей - теорию, впрочем, довольно тривиальную, хотя и справедливую. В мир
приходят голыми, голыми и уходят. Квартира, затопленная вещами,
превращается в пыльную барахолку. Соответственно и вся наша жизнь
становится сплошной генуборкой...
подцепив с полочки какой-то ароматизатор, словно дезодорантом щедро
опрыскал себя со всех сторон. - Ух! Люблю я всякую такую фигню! Аж в носу
щиплет!.. Щас пойдем к ней, побалакаем, туда-сюда...
"балакали" об умном. Когда смущаются, всегда начинают с умного. Совсем как
у мужчин. Заговаривают, как джентльмены, а заканчивают, как низкопробные
донжуаны. Вот и мы все никак не могли разогреться, чтобы скатиться до
анекдотов про вечных рогоносцев-командировочников. Я рождал первую часть
фразы, Толик завершал финал. О последних открытиях ученых, о событиях в
Гондурасе, о погоде. Когда заговорили о погоде, я несколько оживился.
ненадолго.
растает. Тяжело будет братьям-колхозникам. Посев, уборка на корню...
просто человеком в кепке.
деле способны создавать коллективное биополе. Этакий скромный эгрегорчик
от океана до океана, способный менять психику даже отдельных независимых
индивидуумов.
если насчет эгрегоров - это правда, тогда правда - многое.
что называется скукой, - поднявшись, она включила радиолу и настроилась на
музыкальный канал. И тотчас волной цунами в комнату ворвался тенор
Меркьюри. Разумеется, и он тянул давным-давно знакомое. Припевы густо
заполняло его тоскливое "оу-оу". Правда, у Меркьюри это выходило
достаточно искренне. И Толику, и Тамаре, и мне стало грустно. Вероятно,
всем троим подумалось, что был человек - и сплыл. Одно только "оу-оу" и
осталось. Гимн волка, обращенный к Луне. Дослушав песню, Тамара решительно
выключила радиолу. Чтобы как-то нарушить молчание, Толик неуверенно
произнес:
начнется массовое сумасшествие. Мы - это не мы, вот в чем дело.
на все окружающее и никакого анализа.
потянулась за моей тарелкой, глаза ее занырнули в мои собственные -
слишком глубоко и настойчиво, чтобы не понять и не почувствовать.
моему языку. Красноречие его покинуло. И я опять спасовал. - Если только
еще немножечко...
если не ест?
фразы, дежурная мимика, деревянные рассуждения ни о чем. Гость - подарок в
дом, говорят некоторые. Гостей следует развлекать и ублажать. Эти
некоторые, должно быть, святые люди. Я их не понимаю. Как не понимаю
радости от наплыва гостей. То есть, хочу поправиться: я с легкостью могу
представить себя в качестве гостя, но никогда - в роли радушного хозяина.
Потому что друзья - это не гости или же я опять чего-то не понимаю. Обилие
людей, сидящих справа и слева, перезвон посуды, скука, помноженная на
вынужденность. Нельзя ни уйти, ни сказать правду, ибо ты - хозяин, а
хозяин в данных обстоятельствах - жертва. А любые жертвы - вещь
добровольная. Умеешь - откажись, сумеешь - прими. Все это широко известно,
и все же - чего ради я должен беседовать о том, что заведомо мне (да и им
тоже) неинтересно? Разве я - не лучший самому себе собеседник, гость и
хозяин в едином лице? Вот уж где нет откровенных завираний и лицемерия.
Может, лишь самую малость. Ибо для себя я всегда раскрыт, в горе и в
радости никогда не укажу на порог, хотя терпеть вечное свое присутствие -
тоже не сахар. И все же... Задумайтесь! Разве не славно жить на планете,
названной твоим именем, выстроив поперек космоса полосатый шлагбаум? Стой,
скучающий незнакомец! Тебя здесь не ждут. Сделай милость и обойди
стороной. Своей скуки у нас у самих предостаточно...
любовь, засыпала меня потоком писем. И ладно если бы дело было только в
письмах. В один из вечеров, явно вообразив себя на театральной сцене, она,
трагически заламывая руки, призналась своему мужу, что изменяла ему в
течение нескольких лет и что тайный виновник ее страсти - я. Муж оказался
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Прозоров Александр
Володихин Дмитрий
Фазиль Искандер
Роллинс Джеймс