чувствовалась выправка кадрового военного, которую не могла скрыть ни густая
русая борода, покрывавшая нижнюю часть его лица, ни заметная хромота - при
ходьбе он сильно припадал на правую ногу (в кабине его автомобиля Илларион
неоднократно замечал тяжелую трость, которой здесь, на озере, Быков не
пользовался). Над левой бровью Быкова был старый шрам, полускрытый
непослушными русыми волосами. Илларион, навидавшийся в своей жизни
всевозможных шрамов, готов был поклясться, что это - след пулевого ранения.
Впрочем, в отличие от Забродова, Быков ничего не скрывал.
демобилизованным по ранению - осколок душманской гранаты раздробил коленную
чашечку. Ногу удалось спасти, но хромота осталась на всю жизнь. Не будучи
обремененным семейством, Быков довольствовался малым и существовал на
пенсию, деля свое время между книгами и рыбалкой.
хромоту, с плавной грацией большого сильного зверя. Похоже, что симпатия
была взаимной, но сближаться по-настоящему оба не торопились, хотя Илларион
затруднился бы назвать причину, которая удерживала его от этого.
происшествие, заставившее загореться красную сигнальную лампочку в мозгу.
великой убежденностью завел разговор о засилье мирового сионизма.
Впечатление было такое, будто вдруг по собственному почину включился мирно
пылившийся в углу дедовский патефон и зазвучала старая, заезженная
пластинка. В общем, если в кране нет воды...
недвусмысленно, и больше они к этому разговору не возвращались. Лишь
изредка, вспоминая этот случай, Забродов с легкой грустью думал о том,
насколько сильны еще в сознании человека инстинкты, полученные в наследство
от волосатых предков: чужака непременно нужно основательно забросать калом,
а то и вовсе взять к ногтю - во избежание... Впрочем, неизменно решал он,
пусть бросит камень, кто без греха.
сушу, протянул подошедшему Иллариону крепкую широкую ладонь. Они обменялись
рукопожатием.
продемонстрировал кукан с пятью или шестью вполне приличными лещами.
Сколько здесь ловлю, ни разу лещ не попадался, а тут вон какое богатство!
берега. Одолжить лодку?
плавали, знаем. Я уж как-нибудь с берега, по старинке.
Илларион поддался на уговоры Быкова половить с лодки и едва не утонул, резко
выдернув удочку из воды. Было это в начале апреля, и ледяная ванна
запомнилась надолго.
выпил бутылку водки и завалился в кровать, завернувшись в два одеяла.
была еще сырая после ночного дождя - и забрасывая удочку подальше от берега.
- Приобрели что-нибудь интересное?
отыскал, наконец, свой "Малый Лярусс" девятьсот третьего года.
адресок.
действительно обнаружится что-нибудь стоящее, можно будет и поднапрячься.
Байрона. Мне-то не нужно, у меня есть и получше, но вас это, возможно,
заинтересует.
расстается тяжело и очень не любит, когда они попадают к случайным людям.
Так что подход к нему нужен особый. Вы только прежде времени не пугайтесь, у
меня с ним вроде бы полное взаимопонимание, так что протекцию я вам
обеспечу. Просто сошлитесь на меня, передайте привет, и, надеюсь, все будет
в порядке.
против?
понимаю, но вот не лежит у меня к ним душа, хоть убейте.
обязательно с ним целоваться.
разговора. - А скажите, Илларион, нет ли среди ваших знакомых хорошего
механика?
брал недорого. Что-то мой "броневик" в последнее время закапризничал.
Сдохнет - что я без него делать стану? Не на такси же мне сюда ездить...
одного оригинала, философа с гаечным ключом. Все, что ему требуется, это
литр водки и благодарный слушатель. Любит он, знаете ли, глаголом жечь
сердца людей. Но при этом работает так, что любо-дорого глянуть. Будет ваш
"броневик" бегать лучше, чем новый.
записал адреса букинистической лавки и гаража, в котором трудился "философ".
В благодарность за ценную информацию он поделился с Илларионом своим
собственным, строго секретным способом засолки и вяления леща, дававшим, по
его словам, непревзойденные результаты. Да под пиво...
процесс доведения гадюки лесной обыкновенной до состояния пригодности к
внутреннему употреблению. Виктор Быков покосился на него с легким обалдением
во взгляде, но разговор уже окончательно свернул в гастрономическое русло.
Упоминались: соленые грузди, квашеная капуста, копченые окорока, даже
почему-то сациви и многое, многое другое. В конечном итоге Быков Плюнул,
махнул рукой и похромал к машине, откуда вернулся вскорости с бутылкой водки
в одной руке и парой пластмассовых стаканчиков в другой. Вздохнув, Илларион
Забродов подумал, что рыба сегодня может чувствовать себя в безопасности.
поросший соснами пригорок, надежно скрывавший озеро от посторонних глаз, и
исчез из виду.
крючок мелочь и уже подходил к машине, когда в кабине раздался звонок
сотового телефона.
неловко закуривая одной рукой. - А ты что, соскучился?
и зубоскалить тебе, боюсь, некогда. Надо встретиться. Я тут, знаешь ли, не
прохлаждался.
уже, что шутками тут и не пахнет - уж очень озабоченный голос был у
полковника.
стала рябой от дождя. Дождь шуршал в ветвях и барабанил по капоту и крыше
"лендровера", стекая по ветровому стеклу извилистыми ручейками, пока большие
колеса автомобиля сматывали дорогу в обратном порядке: заросшая лесная
колея, проселок, петляющий среди полей, где уныло мокли на грядках какие-то
корнеплоды, и, наконец, глянцево поблескивающий, как шкура огромного
морского змея, асфальт.
тревожные вопросы возвращались, теснясь и толкаясь на входе, словно дачники,
штурмующие двери электрички.
Глава 3
осадок, сделала мир сумеречным и враждебным. Алкоголь действовал на Виктора
Быкова угнетающе, заставляя порой совершать поступки, которых потом,
протрезвев, приходилось стыдиться. Еще в выпускном классе средней школы,
выпив лишнего на дне рождения одноклассницы, Виктор учинил безобразную драку
по пустячному поводу, которого уже наутро не мог припомнить, и попытался
покинуть сборище через окно седьмого этажа. Его с трудом урезонили всей
компанией: он всегда выделялся среди сверстников ростом и физической силой.
Вечер был безнадежно испорчен. Утром Виктор купил цветы и шоколадку и долго
бормотал какие-то жалкие извинения, глядя в пол и мучительно переживая
унизительность своего положения.
Шилова Юлия
Нортон Андрэ
Сертаков Виталий
Мацумото Сэйте
Прозоров Александр
Шилова Юлия