Чтение 11–й страницы книги ~Панкрат~

заставлял их смотреть на это - смотреть внимательно, запоминая все,
чтобы рука не дрогнула, когда придет время-Десантник Панкрат Суворин
выделялся среди своих однополчан во всех отношениях. Непревзойденный
рукопашник, стрелок, он к тому же еще и по-английски общался без всяких
там словарей и разговорников, прекрасно водил все, что ездило, включая
внедорожники и бэтээры, и мог сварганить из подручных материалов
довольно ?громкое?, как говорили саперы, взрывное устройство. Отслужив
полгода, он решил продлить контракт, и тогда комбат вызвал его к себе на
личную, с глазу на глаз, беседу.

Впрочем, при этом присутствовал еще один человек. Можно даже сказать,
человечек. Невеликий такой - метр с кепкой, да и то в прыжке - человечек
с ничем не примечательной внешностью, одетый в помятый серый костюм. Он
в основном молчал, слушая комбата, и время от времени кивал с рассеянным
видом. Но Панкрат сразу понял - то, что предлагает ему комбат, целиком и
полностью исходит от этого на вид невзрачного человечка. Он - тот, кто
решает.

Суть предложения, которое сделал Суворину комбат, заключалась в
переходе на службу России в совершенно новом качестве - ?охотника за
головами?, бойца элитного спецподразделения, задачей которого было
выполнение превентивных операций в тылу противника.

Зарплата полагалась довольно-таки солидная, почти адекватная риску,
на который шли ?охотники?. Существование этого подразделения с кодовым
названием ?Велес? было строго засекречено, и, само собой, с Панкрата
взяли подписку о неразглашении.

Да, на войне не было честнее. Но там было проще. Противник был ясно
виден и не прятался под тысячей личин. Он был за условной линией фронта,
которая постоянно изменялась, текла, словно ртуть, но не исчезала.

Здесь же все, будто в насмешку, могло в один далеко не прекрасный
момент обернуться своей противоположностью - как это сегодня испытал на
собственной шкуре Панкрат.

Он вытряхнул из полупустой пачки очередную сигарету, прикурил,
затянулся и двинулся вверх по улице, совсем не ощущая ветра, швырявшего
ему в лицо облака мельчайшей водяной взвеси. Ноги несли его сами: куда,
он понял, только выйдя на проспект и оказавшись рядом с небольшой,
знававшей и лучшие времена, гостиницей.

Да, это идея. Он остановится в гостинице. Кому придет в голову искать
его здесь, в этом квартале, да еще и в гостинице? Все документы с собой,
зеленая бумажка с портретом американского президента всегда поможет
отыскать свободный номер. Так тому и быть. Отлежаться, отдышаться, а
там... Там все решится. Но только на спокойную, проветренную голову.

Панкрат взбежал по ступенькам, подергал массивные железные двери -
заперто. Подергал еще, но уже значительно резче, намеренно стараясь
произвести как можно больше шума.

Через минуты две из глубины неосвещенного холла показался ночной
дежурный, который, неторопливо подойдя к двери с обратной стороны,
смерил его незаинтересованным взглядом и повесил на ней табличку с
надписью ?Мест нет?.

Видимо, Панкрат совсем не произвел на него должного впечатления.

Когда парень повернулся к нему спиной, чтобы отправиться обратно на
свое место, Суворин достал из кармана заранее заготовленную купюру,
двадцатку, и негромко постучал по стеклу костяшками пальцев.

Дежурный обернулся, и Панкрат показал ему развернутую банкноту.

Колебания его были недолгими: кивнув, парень исчез в тени, скрывавшей
большую часть холла, и тут же появился снова, чтобы отворить дверь.

- Добрый вечер, - с этими словами он сунул дежурному двадцатку. -
Номера свободные есть?

Тот молча ухмыльнулся, и Панкрат, верно истолковав эту ухмылку,
добавил еще двадцатку, подумав при этом про себя, что сегодняшний вечер
обходится ему слишком дорого. Тут же вспомнил о Маше и от
всколыхнувшейся внутри ярости закусил губу; парень, случайно подняв
глаза на лицо Панкрата, невольно отшатнулся назад, испуганный его
выражением. Почти забежав за стойку, он торопливо снял с дубовой панели
ключи от номера и подал их Суворину, не заикнувшись даже о том, чтобы
вписать его в регистрационную книгу.

Номер оказался одноместным и паршивым. Побелка на потолке облупилась,
обои выцвели, а постельное белье было уже явно не первой свежести. Зато
был телевизор (черно-белый) и радиоточка, а на скособочившемся столике,
что стоял у изголовья кровати, имелся ночник.

Первым делом Панкрат разделся и направился в душ. Чередуя холодную и
горячую воду, он через некоторое время добился просветления в мозгу,
перегруженном не слишком приятными впечатлениями. С некоторой опаской
растеревшись хлопковым полотенцем, висевшим на крючке в ванной, он снова
облачился в свое и повалился на кровать, изнемогая от усталости.

Уже засыпая, он вспомнил, что так и оставил дверь номера не запертой.
Заставил себя подняться с постели и дойти до двери, повернул ключ в
замке и, вернувшись назад, распластался поверх серого пододеяльника,
забывшись тревожным сном.

Утро застало его врасплох - солнечные лучи хлынули в лицо ярким
потоком, прервав самый лучший из снов - сон без сновидений. Он сел на
кровати, непроизвольно сжав кулаки, и завертел головой, пытаясь понять,
где находится и почему.

Воспоминания о вчерашнем дне вернулись сразу же. Они обрушились на
Панкрата, словно сорвавшаяся с гор судьбы лавина, погребая под собой его
недавний безмятежный сон и такую же - до вчерашнего дня - безмятежную
жизнь.

Суворин тяжело вздохнул и протер глаза. Свет солнца был так ярок, что
на мгновение ему показалось, будто проспал он не одну ночь, а, как
минимум, осень и зиму, вместе взятые, и на дворе - долгожданная весна.
Набежавшая вдруг туча накрыла комнату серой тенью, вернув его к
реальности...

Маша убита. Он заскрипел зубами - ее уже не вернешь. Можно только
проклинать себя за неосмотрительность, но от этого легче не станет.

Работы нет. Денег хватит на месяц, не больше. Ищут же его, скорее
всего, теперь не только бандиты, но и менты - связать вместе налет на
квартиру Панкрата и гибель Маши, когда ее опознают, несложно.

Суворин вынул из внутреннего кармана куртки ?гюрзу?, а из правого -
коробку с пластиковыми пулями. Перезарядил оружие и спрятал его обратно.

С такой пукалкой долго не повоюешь против ребят, вооруженных до
зубов. Конечно, раздобыть оружие - тоже не проблема, но обставить в
гонке со смертью саму костлявую... Панкрат, не любивший фильмы о
суперменах, сокрушавших в одиночку мафиозные кланы, прекрасно понимал,
что у него нет никаких шансов.

Выстоять самому против отлично отлаженной машины - просто-напросто
нереально. В лучшем случае он сможет только потянуть время, но выйти на
Диму не стоит даже пытаться. Плюс милиция... Эти станут разыскивать
Панкрата уже для того лишь, чтобы повесить на него заведомого ?глухаря?.

Куда ни кинь, всюду клин. Обложили, а если еще нет, то в самом
ближайшем будущем обложат так, что не выберешься.

Нашарив в кармане пачку ?Десанта?, Суворин вытряхнул из нее смятую
сигарету и закурил. Встал с кровати, подошел к окну и начал смотреть,
как заполняются улицы просыпающегося города людьми, спешащими, словно
мурашки, по своим одним им известным делам, и машинами, постепенно
сливающимися в урчащий железный поток.

Постояв так некоторое время, он подошел к столику, на котором, кроме
ночника, стоял еще и телефон, и заказал себе завтрак из крепкого кофе и
шести бутербродов с ветчиной. Заказанного пришлось ожидать целых полчаса
- за это время Панкрат успел проделать обычный разминочный ряд из восьми
тао и двух формальных комплексов борьбы - так называемого славянского
рукопашного боя. Затем он с горем пополам проветрил номер, который уже
начал пропитываться едким сигаретным дымом.

Завтрак принесла горничная из числа так называемой старой гвардии -
та еще бабуся. Видно, девчонки помоложе перебрались в более прибыльные
заведения, где и валюты подзаработать можно при случае, и собственной
красивой мордашкой поторговать в комплекте с остальными частями тела,
разумеется.

Эта же горничная годилась Панкрату даже не в матери - в бабушки. Хотя
лет тридцать-сорок назад и она, быть может...

Поставив поднос с кофе и бутербродами прямо на столик, бабуся
прошамкала что-то типа ?приятного аппетита? и ретировалась. Только
теперь Панкрат почувствовал, что очень проголодался. Набросившись на
еду, он в мгновение ока умял бутерброды, после чего почувствовал прилив
свежих сил и энергии.

Включив телевизор, он бездумно уставился на экран, лежа на кровати с
чашкой кофе в руке. Передавали утренний информационный выпуск
программы ?Вести?, и без Чечни, конечно же, здесь обойтись не могло. Чем
еще пощекотать нервишки сытого телезрителя, уже успевшего позабыть о
взрывах в Москве и Санкт-Петербурге?

Он вполуха слушал военного корреспондента, молодого парня с нервной
улыбкой, уверенным голосом вещавшего о том, что федеральные войска
успешно отбили ночную атаку боевиков, пытавшихся пробиться в Гудермес,
где со времен последней зачистки минуло уже едва ли не полгода.

За этим сообщением последовал репортаж из военного госпиталя,
находившегося в самом городе. Камера перемещалась с одной койки на
другую, показывая улыбающиеся - иногда через силу - лица раненых и милые
улыбки сестричек с темными кругами вокруг глаз, что не сомкнулись всю
ночь.

И тут Панкрат вздрогнул от неожиданности, расплескав обжигающий кофе
себе на джинсы. Боли, однако, не почувствовал - его взгляд был прикован
к женскому лицу на экране., Ира. Ирочка. Ируся... Он звал ее по-разному,
но всегда нежно. Выдумывал всякие ласковые слова, теряя голову от ее