- не разобрать. Казалось, вечность они так сидели и слушали негромкие
выстрелы дождевальной установки. Время от времени Ламар встряхивал
головой и пытался что-то сказать. Митч улыбался неловкой нервной
улыбкой, вовсе не уверенный, что нужно что-то говорить.
посмотрел на Митча.
головой в сторону гостя. Мокрые волосы лезли ему в глаза, красные и
совершенно больные.
это произошло именно сегодня. Не хочется приниматься за ужин.
и думать сейчас не могу.
Пришел в фирму за три года до меня и вот-вот должен был стать
компаньоном. Опытнейший юрист, мы все им восхищались. Пожалуй, лучший
посредник фирмы, блестяще вел переговоры, он не поддавался никакому
давлению.
заговорил, то стекающая с кончика носа вода заметно исказила его
произношение.
они всегда играли вместе...
глаза в сторону.
взглядом кран, он дважды собирался попросить разрешения закрыть воду, и
оба раза решал потерпеть еще, если уж Ламар терпел. Вдруг это
действительно поможет? Он посмотрел на циферблат - часа через полтора
стемнеет.
произошел взрыв. Инструктор, местный житель, тоже погиб. Сейчас пытаются
перевезти их тела сюда, домой.
встречаешь, но никогда не можешь запомнить. Заканчивал Гарвард, как и
ты.
сразу после Марти. Они были дружны. Собственно, все мы очень дружны,
особенно сейчас.
туда, где было сухо. Вода стекала с него ручьями. Он остановился рядом с
Митчем, тупо глядя на крыльцо соседей.
год.
так получилось. Тебе здесь понравится.
как подумаю о его жене и детях.
состоянии идти.
кран, струйки воды перестали бить в небо.
***
прямо в заходящее солнце. Они держались за руки и молчали. Митч открыл
лючок в крыше автомобиля, опустил стекла. Эбби, покопавшись среди старых
кассет в бардачке, вытащила Спрингстина, вставила в стереомагнитолу.
Звучание было великолепным. Новая, поблескивающая в последних лучах
солнца машина стремительно неслась вперед, к реке. Вместе с сумерками на
летний Мемфис наваливалась душная густая влажность. Оживали площадки для
игры в софтбол: на них выходили команды упитанных мужчин в обтягивающих
трико и ярких майках, размечали поле, готовясь вырвать друг у друга
победу. Набитые подростками автомобили резко тормозили у придорожных
забегаловок, где можно было выпить пива, потрепаться, познакомиться с
новыми подружками.
Козински и Ходжа. Чего грустить? Они же никогда не были его друзьями.
Ему, конечно, было жаль их семьи, но ведь он никогда даже не видел их. А
у него, Митчела И. Макдира, простого парня без роду, без племени, было
все, чтобы ощущать себя счастливым: красавица-жена, новый дом, новый
автомобиль, новая работа, новенький диплом Гарвардского университета.
Блестяще организованный ум и крепкое тело, которое не набирало веса и не
требовало долгого сна для отдыха. Восемьдесят тысяч в год, на первых
порах. Через два года он перевалит за сто тысяч, и все, что для этого
требуется, - работать по девяносто часов в неделю. Да это смахивает на
благотворительность!
купил в придачу шесть пачек кукурузных хлопьев. Эбби тут же вскрыла
две. ?БМВ? опять влился в общий поток. Тоска ушла.
стройные загорелые ноги. Эбби была в белой юбке выше колен и в белой же
блузке, все - из хлопка. Сам Митч сидел за рулем в шортах, шлепанцах и
выгоревшей на солнце черной майке.
Нью-Йорка. Как насчет ?Рандеву?? Для него мы одеты?
пешком пару кварталов до неширокой тенистой улочки, где летний воздух
сгущался, как туман, от аромата жаренного на углях мяса. Этот аромат
проникал через ноздри, рот, дымком въедался в глаза, опускался вниз, к
желудку, и оттуда давал команду в мозг. Дивный запах вырвался наружу
вместе с дымом по вентиляционным трубам, окружавшим массивные печи, в
которых в лучшем ресторане города, на весь мир прославившемся жареными
свиными ребрышками, эти самые ребрышки сейчас и подрумянивались.
Ресторан располагался ниже уровня улицы, в подвальном этаже старого
здания из красного кирпича, которое давно бы снесли, если бы не
превосходная еда, превратившая ?Рандеву? в достопримечательность.
четвергам напряжение, видимо, спадало. Они прошли через похожий на
пещеру зал и устроились за небольшим столиком, покрытым красной
клетчатой скатертью, чувствуя на себе любопытные взгляды. Взгляды эти
были всегда, мужчины переставали жевать, руки с ребрышками застывали в
воздухе, когда Эбби Макдир проходила мимо, невозмутимая, как фотомодель.
Однажды в Бостоне, идя по тротуару, она стала причиной пробки на
перекрестке - на нее засмотрелся какой-то водитель. Присвистывание и
возгласы восхищения вслед были неотъемлемой частью ее жизни, и даже муж
ее привык к этому. Митч был очень горд тем, что его жена так красива.
ними.
каждом столе и были абсолютно ни к чему. Ребрышки. Только ребрышки.
дыхании выпалил Митч.
гулким голосом прокричал в сторону входа:
коснулся ноги жены. Она слегка шлепнула его по руке.
об этом?
колено, ласково погладил. На этот раз Эбби позволила это. Сдаваясь, она
улыбнулась, на щеках - ямочки, зубы в полумраке поблескивали, глаза, как
у кошки, светились. Темно-каштановые волосы изящно спадали чуть ниже
плеч.
глоток, посерьезнела.