деревню из столицы кантона и застрял тут. Это и есть Мудрость Провидения,
считал он, у этой деревни такой вид, словно кто-то сверху опорожнил ею свою
прямую кишку. Однако она все же лучше других захолустных дыр, поскольку
здесь нет причин воздерживаться от пьянки. Великану с огненно-рыжей
шевелюрой и такой же бородой, белоснежными кустистыми бровями над
ярко-синими глазами и лицом, так густо усыпанным веснушками, что он
говаривал о себе - матушка позабыла обтереть его при рождении, - было уже
под шестьдесят. Когда-то он писал удивительно трогательные рассказы:
Мортимер забеременел?", "Тихо, но ужасно", "Жалоба скота и женщин",
"Молчание труб иерихонских" - в общей сложности меньше пятидесяти страниц.
Получил премию Маттиаса-Клаудиуса, объездил при финансовой поддержке
общества "Pro Helvetia" и "Института Гете" Канаду, Эквадор и Новую Зеландию,
поколотил по пьянке инспектора гимназии и стал учителем сельской школы в
ущелье Вверхтормашки, откуда с той поры больше никуда не выезжал. И если
прежде он был одним из первых, кто под влиянием Роберта Вальзера ввел
простодушие детского восприятия в швейцарскую литературу, то теперь Фронтен
объявил все свои литературные произведения дерьмом. Правда, писать не
перестал.
писал, когда пил, писал даже во время школьных уроков, вырывал листки из
блокнота и отшвыривал их в сторону, они валялись повсюду - в школе, на
улице, в лесу за пансионатом на другой стороне ущелья. Но писал он лишь
отдельные фразы, которые называл "Опоры мысли", такие, например, как:
"Математика - зеркальное отражение меланхолии", "Физика имеет смысл лишь как
каббала", "Человек придумал природу", "Надежда предполагает ад и его
создает", иногда записывал и отдельные слова, например: "Ледоставня",
"Апокалипсо", "Сапогоня", "Автоматерь". Иногда приезжал его издатель,
энергичный, спортивного вида мужчина. Он собирал листки, подобранные и
сохраненные школьниками, - на этих записках они могли немного подзаработать.
"Опоры мысли" были уже изданы в пяти томах. Критики были в восторге, лишь
один из них утверждал, что Конрадин Цаванетти четырнадцати лет может до того
точно воспроизводить почерк Фронтена, что автором многих фраз (например:
"Учителя даже пускают газы на чистом немецком", "Сверху пьют, снизу стишки
пописывают") является, скорее всего, этот шалун. Издатель объявил о новом
романе Фронтена, тот опроверг это сообщение и стал еще более ярым
мизантропом. Его коллеги по писательскому союзу называли его "Рюбецаль из
ущелья Вверхтормашки". Когда в деревню наезжали критики, Фронтен исчезал, в
журналисток он молча упирался взглядом, а если одна из них ему нравилась, он
тащил ее в свое жилище, валил на кровать, овладевал силой, а потом прогонял
прочь, так и не сказав ей ни слова. Собрание деревенской общины вновь и
вновь не утверждало его в должности учителя. На его уроках все ходили на
голове. Если он писал, а ученики поднимали слишком большой галдеж, он прямо
с ноги швырял в класс один из подбитых гвоздями и вечно не зашнурованных
башмаков. Как-то раз башмак попал в Эльзи - шрам у нее на лбу все еще был
виден. Ученики с грехом пополам овладевали чтением, письмом и таблицей
умножения. Но поскольку другого учителя найти не удавалось, он оставался и
продолжал писать и пить. Кроме того, он был полезен деревне в роли писаря.
правильном литературном языке, а старосте этот язык давался с большим
трудом. Он поднялся на второй этаж, где над классной комнатой жил Фронтен.
Тот сидел за столом в кухне, рядом стояла наполовину опорожненная бутылка
рома. Он писал.
писать, потом поднял глаза, открыл окно, выбросил в него все, что написал,
закрыл окно, достал вторую рюмку, поставил ее на стол перед старостой,
наполнил ромом и вновь сел.
подробно изложил свои заботы.
интересует судьба собаки. А я ненавижу собак. Гете тоже ненавидел собак, он
даже ушел с поста директора театра из-за того, что в нем должна была
выступать и потом действительно выступала собака. Возможно, Мани -
исключение, возможно, этот пес - поэтическое создание, вроде Мефистофеля в
образе пуделя. Но спасти его уже не удастся. Слишком сильно он впился зубами
в свою жертву. Правда, я не могу поклясться, что он вцепился именно в тот
зад, в какой следовало, потому что в такой свалке было не разобрать. Выбрось
распрю с пансионатом из головы. Что Эльзи - девка не промах и охоча до
мужиков, это факт, и что зад сторожа пострадал, это тоже факт, а факты лучше
не трогать.
-
целуются, а отвратительный эпитет "священно-трезвая" совершенно не вяжется с
прозрачной водой озера. Но еще бессмысленнее то, что произошло на моих
глазах в пансионате перед дверью в кухню. Ох, Претандер, Претандер.
пес. Я слышал дикие нутряные вопли, долетавшие в лес высоко над пансионатом.
Похоже на Вальпургиеву ночь, хотя на дворе было утро.
чести сказать, ей даже и справляться-то нет нужды, она сильнее нас всех. А
пес - это правда, что он к тебе сам приблудился?
Вверхтормашки. А что еще остается делать в этой стране, староста, как не
осесть здесь?
не замечая, слушает ли он его еще или уже ушел. Вдруг подошел к окну,
распахнул его и крикнул: "Проклятая госпожа фон Штейн!" Староста был слишком
крестьянином, чтобы выйти из себя из-за возможного насилия над Эльзи, но той
не было шестнадцати, и, значит, имело место развратное действие, как сказал
Лустенвюлер, поэтому староста сердился на себя за то, что не подал жалобу на
обидчика. В действительности же он тревожился только о псе, на которого
могли свалить всю вину, что и произошло на самом деле. Теперь нужно было
спасать пса. Эльзи, слава богу, и впрямь изнасилована, школьный учитель
видел это своими глазами. Но поскольку староста был крестьянского склада, он
не особенно торопился с подачей жалобы и только в конце февраля поехал с
почтовой машиной в соседнюю деревню, а оттуда поездом, останавливающимся у
каждого поселка, в столицу кантона. Он попросился на прием к начальнику
кантонального управления - тот обязан выслушивать любого деревенского
старосту своего кантона, хотя их больше двух сотен. Но уж деликатничать с
ними было вовсе не обязательно.
подчинялись также юридическое и полицейское ведомства кантона, прежде чем
староста вообще успел открыть рот и изложить свою просьбу, - эта история мне
слишком хорошо известна, у меня уже давно лежит на столе требование
арендатора пансионата о возмещении ущерба, твой окаянный пес разделал под
орех его сторожа и все еще бегает на свободе, а этот бедолага все еще не
может сидеть, известная часть тела у него разорвана в клочья, и сомнительно,
удастся ли ее вообще подштопать. Доходит до тебя, Претандер? Ты даже
представить не можешь, что тебе светит. А я тебе добра желаю. Прояви добрую
волю и пристрели пса.
староста. - Они изнасиловали Эльзи, а Мани только защищал ее.
сторож?
вцепился в сторожа по ошибке.
пояснил староста.
девушек в этом возрасте бывают самые неприличные фантазии.
управления. - Кто же это?
начальник управления. - Если ты хочешь подать жалобу на развратные действия,
тебе следует вручить ее вашему участковому полицейскому, он доложит о ней
прокурору, а тот сообщит в суд вашего округа.
собираешься впутаться в историю, которая и для тебя, и для всего вашего
ущелья добром не кончится. Не могу сказать, почему. Ты-то полагаешь, что
если я - начальник управления кантона, да еще и возглавляю суды и полицию,
Орловский Гай Юлий
Влодавец Леонид
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Афанасьев Роман