американский фильм из жизни Дикого Запада...
руке и взялся за желтую трубку. Сердце готово было выскочить из груди.
отключить? Нет, Питер не из тех, кто забывает такие "мелочи".
код и через минуту услышал такой знакомый, такой родной голос Сержа
Казанкини: "Какого дьявола спозаранку, да еще в воскресный день!"
я - советский человек, то Келли это знал доподлинно. Не стану утверждать,
что он был патологическим антисоветчиком, но то, что он испытывал
неприязнь ко мне, к нашей стране, не вызывало никаких сомнений. Он был так
воспитан, и к нему трудно было применить обычные человеческие понятия,
такие, как порядочность, снисходительность, терпимость. Он был
воинствующий антисоветчик, и не его вина в этом - так его воспитали
средства массовой информации, наше не всегда благородное прошлое, о
котором на Западе было доподлинно известно многое из того, что относилось
у нас к уголовно наказуемым деяниям; более того - он с молоком матери
впитал ненависть, ну, пусть не ненависть, но твердое убеждение, что если
ему что и грозит в этой жизни, так это мы, советские, наши ракеты с
атомными - кстати, самыми мощными и самыми неуязвимыми боеголовками, наш
неуловимый, скрывающийся в неизведанных глубинах Мирового океана подводный
флот, наши миллионные армии прекрасно обученных и не ведающих угрызений
совести и сомнений солдат. У нас был искусственный голод 33-го и миллионы
уничтоженных в ГУЛАГе, у нас были униженные Борис Пастернак и Александр
Галич, мы согнали бесправных крестьян в колхозы и заставляли их бесплатно
трудиться во имя коммунизма, у нас... у нас, наконец, не признавали секса
и гомосексуализма, свободной прессы и инакомыслия, - словом, империя зла,
нависшая над миром как дамоклов меч. И Келли искренне, утробно боялся нас
и нашего мира, и всю свою ненависть, весь свой животный страх решил
выместить на мне. Я не осуждал его, и в душе у меня не копилась ненависть
к нему: просто мечтал отдубасить его до посинения...
Скарлборо, вроде того, что у нас и у них (он имел в виду нашу страну и
Запад, где он чувствовал себя как рыба в воде), так много
несогласованностей и противоположных тенденций, что никогда два мира не
сойдутся на общей основе, а будут подозрительно следить друг за другом,
накапливая оружие и ненависть, и однажды - не дай бог дожить до того дня!
(тут Питер Скарлборо истово перекрестился) - две боящиеся друг друга силы
схлестнутся в последнем смертельном поединке.
трудом впихивая в рот кусочек осточертевшей яичницы с беконом.
аппетитом уплетая вторую порцию дополнительного бекона. - Отчего же,
мистер Романько, весь ход вашей истории - это запрограммированная система
уничтожения в человеке всего человеческого во имя мифического нового
человека, удручающий образ жизни которого создал еще небезызвестный сир
Робеспьер. Он начал с призыва к добродетели, а закончил жесточайшим, без
суда и следствия, террором, развязанным против собственного народа. А
разве Сталин не продолжил этот уникальный эксперимент, создав такую
совершенную машину уничтожения, перед которой меркнут гитлеровские
концлагеря?
это, простите, ни в какие ворота не лезет!
Скарлборо.
уповать на столь примитивное противодействие в споре с вами. Но я стоял и
стою на том, что сталинские лагеря, кстати, их было не так уж много, как
подсчитывает господин Солженицын, это - преступление против народа, но на
то были веские и значимые объективные причины...
революцией. Или приближение войны с гитлеризмом, завладевшим Германией и
готовившимся захватить Европу, что и случилось чуть позднее. Наконец, не
следует забывать, что, помимо Сталина, насчитывалось немало его слишком
рьяных последователей. У нас даже есть пословица: пошли дурака в церковь
богу молиться, он и лоб расшибет. - Настроение у меня упало - ниже некуда:
я не любил, да что там - ненавидел это двоемыслие, буквально разрывавшее
на части душу: я был глубоко уверен, что мы запятнали себя, свои идеи,
свою революцию этими массовыми репрессиями (увы, тогда, в конце 1985 года,
мы все еще не могли представить себе масштабы чудовищного геноцида против
советских людей, целиком страшную картину сталинского "нового мира", ради
которого до основания разрушались не одни лишь дворцы и храмы, но умы и
сердца людей, превращаемых в марионеток); с другой стороны, невозможно
было согласиться с крахом прекраснодушных иллюзий, составлявших, как
уверили нас, гранитный фундамент светлого будущего, ведь если это так, как
жить дальше...
оснований для таких выводов у меня нет, - многозначительно сказал Питер
Скарлборо и задержал взгляд на Келли, лениво ковырявшего в зубах
деревянной спичкой. Тот перестал заниматься привычным делом и кивком
головы дал знать Кэт, что ей самое время удалиться. Кэт, как раз
приготовившаяся смаковать густой ароматный кофе, собственноручно сваренный
Питером Скарлборо, а он, поверьте мне, знал в нем толк, хотела было
возразить, но тяжелый взгляд шефа буквально вытолкнул ее из-за стола. С
полпути Кэт вернулась, демонстративно налила себе полную чашку кофе, резко
схватила начатую пачку "Салема" и, покачивая бедрами, как манекенщица на
сцене, наконец, удалилась из столовой. Не забыла и прочно прикрыть за
собой дверь.
выпалил Келли. В отличие от Питера Скарлборо, который, невзирая на
ситуацию, в коей я очутился благодаря ему, импонировал мне умом, армейской
выправкой, солидными знаниями не только в области политики, но и
психологии, Келли не утруждал себя накоплением подобных качеств, и его
намерения просматривались отчетливо и вполне определенно еще до того, как
он начинал действовать. Странно, какие обстоятельства свели вместе таких
разных людей?
Романько, - остановил приготовившегося к действиям (я внутренне сжался,
собираясь с мышцами и волей) напарника.
предлагаю вам сделку: вы - сведения, столь необходимые нам, мы вам -
свободу. Неплохой эквивалентный обмен, правда?
принесите...
раз-другой ключом и возвратился с миниатюрным диктофоном в черном кожаном
футляре. Отдал диктофон Питеру и плюхнулся на свое место - справа от меня.
сначала этот возглас Сержа Казанкини: "Какого дьявола спозаранку, да еще в
воскресный день!"
уснувшего час тому назад! Да кто это, дьявол тебя побери?
разыскивая, только Франс Пресс трижды выдавала информацию о твоем
исчезновении. Где ты пропадал?
Эдинбурге.
Париже и улетел в Лондон, чтобы встретить тебя! Ничего не понимаю! Дивер
раздобыл что-то такое, от чего гром пойдет по белу свету... Ну, может, я
преувеличиваю, но это действительно что-то из ряда вон выходящее, -
выстреливал слова с обычной для него пулеметной скоростью Серж, и я не
стал его прерывать - главное, что не следовало бы говорить, он уже
выпалил.