Чтение 11–й страницы книги ~Диверсия~

лучше два.

- Я очень люблю свою жену. А она мне изменяет. С... - и, наклонившись, я
на ухо и шепотом произносил искомое имя.

У женщины глаза на лоб лезли. Но одновременно в них вспыхивал огонек
любопытства. Это же не сплетня - это всем сплетням сплетня!

- Да. Так получилось. Я человек не из последних, - скромно говорил я,
отступая на шаг к своей навороченной, угнанной два часа назад иномарке,
чтобы она могла получше рассмотреть мои накануне купленные в валютном
магазине наряды. - И тем не менее... Она предпочла его.

Женщина сочувственно вздыхала.

- Но дело не в них. Дело в детях. У нас трое детей. Мальчики. В чем
виновны они? Я не против, чтобы уходила жена. Потому что я ее очень люблю. И
не желаю ей несчастья. Но я не хочу, чтобы уходили дети. Потому что их я
люблю еще больше, - и я выпускал на небритую щеку скупую мужскую слезу. -
Простите, ради бога.

У женщины начинала подрагивать нижняя губа.

- Чем я могу вам помочь? - спрашивала она.

- Я не уверен до конца, что это он. Хотя наверняка это он. Но я не могу
ничего предпринять, пока не буду уверен, что это он.

Наверное, мои речи были не совсем логичны - то уверен, то не уверен, то
опять уверен, - но именно такие, сумбурные и нелогичные, признания оказывали
на женщин наилучшее воздействие. Я писал их с телевизионных сериалов, без
зазрения совести передирая целые цитаты. Похоже, те сценаристы и продюсеры
лучше знают, что, как и в какой форме надо говорить женщине, чтобы заставить
ее поверить в предполагаемые обстоятельства. По крайней мере если судить по
рейтингам.

- Только вы можете помочь мне!

- Но что я могу сделать? - искренне удивлялась женщина.

- Пустяк. Я подозреваю, что это началось в командировке. И продолжается в
командировках. Она все время ездит. Все время с ним. Наверняка с ним! Я хочу
узнать. Я должен узнать! Я прошу вас, просмотрите время приездов и отъездов.
Ведь это никому не повредит. Скажите мне, куда он ездил. А я сравню. Я знаю
дни, когда ее не было дома. Я прошу вас. Спасите меня! Только вы можете
спасти меня. Только вы! Одна! Я готов заплатить. Любую сумму. Деньги для
меня ничего не значат! Только любовь. Одна только любовь. Вот возьмите, - и
я совал в сумку женщины скомканные купюры, и плакал, и целовал ей руки, и
вставал на грязную мостовую на колени.

Плакал, целовал руки и вставал на колени - чтобы пробудить встречный
эмоциональный порыв. А деньги совал, чтобы в случае чего усмирить не в меру
болтливую помощницу. Эмоции - это слабость, которую могут простить. А
деньги, заплаченные за информацию, - измена, за которую спрашивают по всей
строгости. Тот, кто помогает добровольно, любит рассказывать о своем
благородном поступке. Тот, кто берет за него дензнаки, обычно молчит.

- Я буду ждать вас здесь завтра. И послезавтра. И столько, сколько будет
необходимо. Хоть целую вечность. Вы поможете мне? Поможете? Ведь это только
командировки, в которых нет ничего запретного. Я могу надеяться? Могу?

Когда я получал требуемую информацию, я ломал свой прежний образ. Я совал
в сумку еще денег и говорил:

- На этот раз я, кажется, ошибся. Нет, сроки командировок не совпадают.
Они не ездили вместе. Наверное, это был кто-то другой, - и делал движение,
как будто собирался уходить.

- Возьмите обратно деньги, - кричала вслед женщина, протягивая мне
купюры.

Я останавливался и жестко говорил, переходя на "ты":

- Оставь их себе. Они тебе нужнее. Взгляни на себя в зеркало и купи
макияж и новую одежду. Ты сделала работу. Работа должна оплачиваться.

После этих слов дальнейшее расползание сплетни было исключено. Не о чем
было рассказывать.

Глава 11

- Вот все, что я дополнительно накопал, - передал я Александу
Анатольевичу вновь добытые материалы.

- Негусто, - заметил он, запуская машину.

- В золоте важен не объем, а вес, - парировал я.

- Ну, ну. Посмотрим, какой пробы ваше золотишко. Может быть, медной?

Машина заглотила один лист, испещренный цифрами и названиями городов, и
еще один, и еще.

- Снято. Ну что, пускаем в работу? Я сделал секундную паузу и чуть ли не
перекрестился про себя.

- Давайте! С богом!

- Давно ли вы стали верующим, начальник? - съехидничал программист.

- Давно, с тех пор, как с этим делом связался. И с вами. И с вашей
машиной.

- А машина-то чем виновата? Она здесь ни при чем.

- А может, при чем? Возьмет и перепутает что-нибудь, забудет или добавит
не к месту. И вся работа псу под хвост.

- Не перепутает. И ничего сверх того, что в нее загрузили, не придумает.
Она не человек. Она железная. Без фантазии. И отсебятину пороть не умеет.

- Хочется надеяться. Иначе будет непонятно, во имя чего мне пришлось
рогоносца изображать.

- Кого?

- Неважно. Это к делу не относится. Работайте. Александр Анатольевич
пожал плечами и повернулся к компьютеру. Не отрывая глаз от монитора,
пробежал пальцами по клавиатуре. Прочитал ответ. Согласился нажатием
клавиши. Снова задал вопрос. И снова согласился.

- Да.

- Нет.

- Да...

Он разговаривал с машиной, как с живым, только немым собеседником. Вопрос
- ответ. Согласие. Или отказ.

Они были интересны друг другу. Он - и компьютер. Третий в их
взаимоотношениях был лишний. Третьим был я.

- С чего начнем? С хронологии или географии?

- С географии. Хронология вторична.

На экране возникла контурная карта страны. По ней разбежались точки
городов, где бывал с визитами мой подопечный.

- Транспорт?

Я кивнул.

От точек во все стороны разбежались тонкие линии. Пунктирные - там, где
исследуемый объект добирался до места назначения самолетом. И непрерывные -
где он воспользовался услугами железнодорожного транспорта.

- Возможны дополнительные пункты? - спросил Александр Анатольевич.

Я снова кивнул.

На железнодорожных маршрутах, там, где располагались крупные станции, и в
местах промежуточных посадок самолетов добавились новые точки.

Точек и переплетений пунктирных и непрерывных линий стало очень густо.
Так что продраться сквозь них было практически невозможно. Как мухе сквозь
облепившую ее со всех сторон паутину.

- Предлагаю развестись по отдельным позициям. Иначе ничего не понять.

- Разводитесь.

- Какой масштаб?

- А какой возможно?

- От ста метров в сантиметре и выше.

- Нет, это слишком мелко. Давайте что-нибудь среднее.

- Двадцать километров в сантиметре.

Нажатие клавиши - запрос. Нажатие клавиши - изменение масштаба. Нажатие
клавиши - согласие.

Карта страны распалась на отдельные составляющие.

Дальний Восток.

Забайкалье.

Центральная Сибирь. Урал. Европейская часть.