АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
Ветераны за стеной перестали препираться и замерли.
- Ладно, хватит играть втемную. Надоело, - сказал подследственный. - Вы что
думаете, что я в эту дурно разыгрываемую комедию поверил? Вернее, конечно,
поверил, но только в первые три дня. А потом дошло. Да если бы меня вдруг
прокуратура, о последствиях не подумав, замела, там бы, - кивнул зек в
потолок, - такая суета началась, такая беготня по кабинетам... Что не
позднее, чем через полчаса, меня бы освободили. С глубочайшими извинениями.
И заодно прокурора. От занимаемой должности. Я же в этом деле не один
завязан. Там такой клубок, что, если за одну ниточку зацепятся... И если та
ниточка вдруг рот раскроет... Не будет суда. И даже следствия не будет.
- Но у нас неопровержимые доказательства...
- Засуньте их себе в... Кому сейчас в судах доказательства нужны?
- А что же тогда нужно?
- Наличные "зеленые". Или замолвленное нужным человеком словцо. Вы что
думаете, нынешние судьи - борцы за правопорядок и идею? Да они, прежде чем
на свое кресло сесть, через мой кабинет проходят. На цыпочках. Все. И не
только через него. И если они не хотят свое сытное место потерять, им
против этих кабинетов идти нельзя. А наоборот, надо всячески улавливать
настроение их хозяев. И реагировать соответствующим образом.
Так что если даже ваши папочки по недоразумению до суда дойдут, их
бесконечное число раз на доследование возвращать будут. К следователям,
которые из той же самой кормушки кормятся...
Но только они не дойдут. Можете мне на слово поверить... Так-то. Робин Гуды
хреновы.
Ветераны за стенкой переглянулись.
- Короче, чтобы не рассусоливать дольше, предлагаю вам мировую. Точнее
сказать, амнистию,
- Как так нам?
- Да так - вам. Не мне же. Я своей должностью навек амнистирован. Вам
предлагаю. Вам всем. Вместе с тем старым придурком, что на каждое
торжественное собрание приходил. Чтобы на меня в президиуме полюбоваться. И
который всю эту кашу заварил. О последствиях не думая.
- Вот гад! - ахнул Анатолий, косясь на враз покрасневшего Сан Саныча.
- Вы, порядочная сволочь, подследственный, - повторил, как эхо, Федор. -
Вернее, наоборот, непорядочная.
- Хоть даже груздь. А только в лукошко вам меня не посадить. Силенок не
хватит. Разрешаю думать до вечера. Вечером передумаю. И тогда не взыщите.
Тогда по всей строгости закона. Нашего закона.
Только вы, размышляя, не кипятитесь. И не о себе только думайте. Вам что -
вы люди пожилые, которым терять нечего. Кроме пенсии. А вот всем прочим,
что помоложе...
- Каким прочим?
- Которых вы в гимнастерки вырядили и заставили всю эту дурь ломать. Вы что
думаете, с них не спросится за этот маскарад? Еще как спросится. Как за
соучастие в похищении и задержании в качестве заложника должностного лица с
целью получения выкупа и дестабилизации существующего политического
положения. А это, извините, не мелкое хулиганство. Это - большая политика.
За которую иногда и к стене подводят. Вне зависимости от возраста и степени
участия.
- Все, деды, доигрались, - выдохнул кто-то из ветеранов. - Я предупреждал -
это плохо кончится.
- Не наводи панику. Это еще бабушка надвое сказала, что все. Мы располагаем
очень серьезным фактическим материалом...
- Он тебе сказал, куда этот материал сунуть. Нет, не свалить нам его У него
такие связи, до каких нам с нашим росточком не дотянуться. Спеклись мы.
- Да, не повезло. Крепче он оказался, чем мы предполагали...
- И что теперь?
- По домам теперь. И ему, и нам. И сидеть тихо, как мышки, чтобы кошку не
раздразнить.
- Он не кошка. Он, похоже, волкодав. Все замолчали, уставившись печальными
глазами в пол. И разом повернулись, когда в дверь вошел Федор.
- Слышали?
- Слышали.
- И что делать думаете?
- Сухари сушить. Мешками. Или на поклон идти.
- На какой поклон?
- На самый низкий. Подобострастный. Авось смилостивится. Авось простит
неразумных. Хотя бы тех, кого мы в это дело не спросясь втравили.
- Да. За других попросить не грех...
- Нет, бойцы, я так не согласен. Чтобы челом бить, - вдруг встрепенулся Сан
Саныч. - Может, он, конечно, и сильней, но только и мы не из слабаков.
Немец покруче был, а и тому хребет сломали. Не согласен я на мировую идти.
Хоть убейте.
- Он и убьет.
- Пусть убивает. Лучше так, чем сапоги лизать.
- Сапоги, конечно, неприятно...
- В общем так, я сейчас ухожу. И вы уходите, - сказал Сан Саныч. - А этого,
- кивнул он на дверь, - закройте на засов. Так чтобы он вырваться не мог.
- Ты что, Саныч, удумал? Что ты с ним сотворить хочешь? - насторожились
все.
- То же, что и раньше. Только теперь уже обязательно!
-Что?
- Судить!
- Он же тебе объяснил, что он неподсуден. Что в судах у него все схвачено.
- А вдруг не всђ?
- На вдруг мы уже надеялись.
- Ладно, бойцы. Я всю эту кашу заварил, мне и расхлебывать. Персонально. На
меня в случае чего и валите.
- А ты себя коллективу не противопоставляй. И от коллектива не отрывайся, -
резко сказал Борис. - Нечего общую пайку хавать в одиночку. Она - одна на
всех. Хоть и пересоленная. Говори, что надумал. Пока по шее не получил.
Сан Саныч оглядел своих товарищей и понял, что был не прав. Очень вовремя
понял. Для целостности шеи.
- Судить я его надумал! Чтобы по всей строгости. И без телефонного права.
- Это мы уже слышали. Ты скажи, где судить?
- Здесь.
- Выездным судом, что ли?
- Выездным.
- Да кто сюда поедет?
- Те, кого я найду, поедут.
- То есть ты хочешь сказать...
- Я ничего не хочу сказать. Я хочу только одного, чтобы справедливость
восторжествовала. И чтобы все было по закону.
- Тогда запиши адресок.
- Чей?
- Прокурора одного. Военного трибунала. Третьего Белорусского фронта.
Мировой мужик. Меня в свое время в штрафбат приговорил. Откуда я к вам
попал. Этот меньше вышки не запросит.
- И еще один телефончик.
-Чей?
- Секретаря суда. Ты же говоришь, все должно быть по закону.
- И заседателей...
- И судьи... Судьи не надо. И заседателей тоже.
- Почему это?
- Потому что они уже есть.
- Как так есть?
- Так и есть. Старые.
- Какие старые?
- Те, что его уже знают. Те, что ему первый срок давали...
- Подсудимый, встаньте.
- Зачем это мне вставать?
- Затем, что суд идет!
- Какой суд? Вы что, окончательно рехнулись? На старости лет.
- Встаньте, подсудимый. Или вам нужна помощь конвоя?
Конвой придвинулся.
- Встань, гад! Прояви уважение к суду, - шепотом сказал Борис. - А то я за
себя не ручаюсь.
Подсудимый, пожав плечами, встал. И повернулся на звук шагов. И открыл рот.
Когда увидел состав суда.
Суд был тот же самый. Что двадцать лет назад.
- Прошу садиться. Подсудимый сел.
- Слушается дело подсудимого Мокроусова... Он что, с ума сошел? Те же лица.
Тот же судья. Те же заседатели. Все как два десятка лет назад. И даже тот
же адвокат. И даже в тех же самых очках и с теми же самыми нарукавниками на
локтях!
- Я вас буду защищать, - сообщил занявший место адвокат. - Постараюсь
сделать все, что в моих силах.
Подсудимый замотал головой, словно увидел кошмарный сон. Словно после того,
как он проснулся, сон не исчез.
- Откуда они? - спросил он конвоира.
- Из прошлого, - ответил Борис. - Из твоего прошлого.
- А зачем?
- Возвращать долги.
- Мм-м-м.
- Подсудимый, вам плохо? Требуется помощь врача? - спросил судья.
Подсудимый лихорадочно замотал головой. Словно отбиваясь от назойливой, в
собственных мозгах, мухи.
- Тогда продолжим слушанье дела. Вызывается свидетель...
- Ну что там? - спросил Семен Сан Саныча, прижавшегося ухом к двери в зал
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 [ 11 ] 12
|
|