Чтение 11–й страницы книги ~Держи хвост пистолетом~

- Это не они?

- заинтересованно тыкая пальцем в очередную жуткую парочку, спрашивала
она у меня.

Я послушно пялилась в фотографии, в очередной раз напоминая ей, что
видела только одного парня из двоих, но выглядел он все-таки значительно
более цивилизованным, чем эти страшные морды на фотографиях.

- А если твоему парню приделать бороду, будет он похож на этого? - не
сдавалась Мариша.

Пожилой милиционер, допивающий уже третий чайник чаю, неодобрительно
следил за действиями Мариши и брезгливо морщился, когда она просила принести
ей следующий альбомчик.

- Это последний, - наконец произнес он, кладя на стол пухлый том и не
скрывая своего облегчения, что скоро избавится от нас.

- Может быть, вы все-таки объясните мне, чем вам насолили эти парни?

Потому что всех, кто за последние двадцать лет привлекался за торговлю
живым товаром, вы уже просмотрели.

Еще несколько часов назад этот милиционер гостеприимно встретил нас и
сразу же поинтересовался, что у нас украли после изнасилования. Убедившись,
что ошибся, он здорово удивился, но все-таки предложил свою помощь.

- Опишите мне этих типов, которые пытались вас похитить, а я постараюсь
припомнить, кто из моих подопечных может подойти под ваше описание.

Но толку от его предложения было не много, так как приметы, которые мы с
Маришей совместными усилиями смогли ему назвать, и то после долгого спора,
перемежающегося взаимными обвинениями в давно начавшемся и все
прогрессирующем слабоумии и полном отсутствии зрительной памяти, можно было
применить решительно ко всем преступникам.

У всех были темные глаза, у всех были черные волосы и очень у многих -
усы или борода, но так как растительность на лице у мужчин появляется так же
легко, как и удаляется, то последнее вообще нельзя было считать приметой. К
нашему удивлению, среди преступников нам удалось найти нескольких рыжих, но
они существенно делу не помогли, черноволосых все равно было подавляющее
большинство, и все они могли быть родными братьями тех двух парней, которых
мы видели в гостинице.

Милиционер начал терять терпение, но пока исправно снабжал нас нужными
указаниями, кто, когда и за что был задержан.

- Смотри, наконец-то хорошенький, - воспрянула духом Мариша.

Мы с милиционером заинтересованно уставились на фотографию.

- И в самом деле симпатяга, - признала я. - А что он совершил?

- Бабушку убил, деньги взял, дом поджег, потом к бандитам ушел и там
стариков убивал, - с удовольствием отхлебнув еще глоток чая, сказал
милиционер.

- Молодых не трогает, псих, одним словом.

Мариша поспешно перевернула страницу и тут же радостно воскликнула:

- Нашла!

Я взглянула через ее плечо и решила, что парень на фотографии и в самом
деле здорово похож на того, которого я видела на балконе.

- Этот?

- разочарованно протянул наш милиционер. - Не может быть, вы ошиблись.

- Почему это? - разозлились мы с Маришей.

- Потому что он умер в прошлом месяце, - любезно пояснил нам лейтенант.

- Боевики его, наверное, и порешили под горячую руку. За ним ничего
существенного не числится.

Правда, драки он учинял регулярно.

Он боксер, драться умел и любил, поэтому пострадавших всегда было много.

Вот они соберутся, синяки посчитают и строчат на него жалобы.

Только что толку от их жалоб, сцапать нам его на месте драки ни разу не
удалось, у него просто звериное чутье, как только мы подъезжаем, он
исчезает.

Минуту назад был и перестрелять всех обещал, а теперь нет. А чем он
промышлял в остальное время, я не ведаю, и не потому, что не занимался его
делом, а потому, что рассказать некому.

Нигде он не работал, не учился, жил не пойми где, а деньги откуда-то
были. В последнее время был телохранителем у самого Аслана.

- А это кто? - спросила я.

- Большой человек, даже по телевизору выступал, - уважительно покачав
головой, пояснил лейтенант.

- Только его тоже убили, мы труп его нашли с документами, а рядом еще
несколько трупов валялось, телохранители его.

Вот и ваш парень где-то среди них валялся.

Трупы без голов были, но нескольких нам удалось опознать. Это я точно
помню, а фотографию давайте сюда, нечего ей среди снимков живых делать, все
забываю ее вытащить.

Из милиции мы вышли, несколько обескураженные добытой информацией.

- Что же это получается, Оксана у себя в номере темной магией
занимается?

- произнесла Мариша, останавливаясь у киоска купить бутылку газировки.

- Почему? - удивилась я - Призраков вызывает, а потом уверяет, что
училась с ними на одном курсе, - пояснила Мариша. - Такое простым людям не
под силу.

- А где атрибуты?

Где воск, кресты, травы в мешочках?

Где сушеные змеиные головы, наконец?

- воскликнула я.

- И зачем колдунье пистолет, от других конкурентов отстреливаться?

Давай лучше предположим, что мы с тобой обе ошиблись и этот парень на
фотографии совсем не тот, которого мы видели в гостинице.

- Придется, - со вздохом согласилась Мариша.

- Но все равно это все странно и мне решительно не нравится.

Странно это или нет, но ночные гости к Оксане больше не заглядывали и
сама она никуда из номера в ночное время не отлучалась.

А ведь мы караулили ее по очереди и в связи с этим здорово не высыпались.

Но все было безрезультатно.

Океании распорядок дня ни на йоту не отличался от распорядка остальных
туристов.

Она вставала, заходила за нами и тащила нас, невыспавшихся и злых, в
столовую.

Потом на пляж, а вечером по городу.

Но с наступлением темноты мы всегда всем составом были в гостинице и
слушали новости про премьера, который все собирался приехать в свою
неспокойную республику и каждый день откладывал свой приезд.

- Надоел он мне со своими обещаниями, - подвела итог его очередному
выступлению Мариша.

- Чувствую, что так и придется уехать в горы, не повидавшись с ним. А
жаль, такая предоставлялась возможность.

- Он все локти себе искусает, когда узнает, что разминулся с Маришей, -
съязвила я. - Всю жизнь мечтал об этом, а тут на тебе. Может даже не
пережить такого разочарования.

Вероятно, нам с тобой стоит задержаться в городе, чтобы не подвергать
мирные переговоры угрозе срыва.

А то бедняга сляжет с тяжелым приступом сердечной боли из-за
несостоявшейся встречи.

Мариша обиделась и надулась, а Оксана, задумчиво прищурившись на что-то
вдали, спросила:

- А почему вы так уверены, что переговоры должны состояться именно здесь?
Мало ли других мест?

- Но все время передают, что он едет в республику Д. и переговоры пройдут
в столице.

А столица Д. именно город М., - принялась втолковывать я Оксане.

- Это ровным счетом ничего не значит, - произнесла она тоном вещей
сивиллы.

- Вспомните, часто ли вам приходилось слышать по телевидению или по радио
правду?

Мы с Маришей напряглись, но подходящего случая так и не припомнили.

Может быть, потому, что Мариша из всех каналов и радиостанций слушала
только музыкальные, а я смотрела по телевизору только художественные фильмы,
а радио вообще не слушала. Но, так или иначе, возразить Оксане мы не могли.

- Но в любом случае в горы этот симпатяга не сунется, делать ему больше
нечего, - решительно заявила Мариша.

- А мы завтра отправляемся именно туда.

- Посмотрим, - пробормотала Оксана, которая вообще была дамой, не любящей
поспешных выводов.

На следующий день всю нашу группу, нисколько не поредевшую, благодаря
неусыпным заботам нашего единственного мужчины, загрузили в автобус.

По лицам вышедшего проводить нас персонала гостиницы нельзя было сказать,
что они нам сильно завидуют.

Многие откровенно плакали. Но мы приписали их слезы огорчению от того,
что мы наконец-то убираемся долой, и в ответ только еще энергичней замахали.

Старенькая горничная с нашего этажа, с которой мы успели подружиться на
почве покупки у нее умопомрачительно вкусных фруктов из ее личного садика,
зарыдала в голос и, закрыв лицо платком, ушла.

- Какие душевные люди, - растрогалась Мариша. - Мы живы и здоровы, а она
убивается по нас, словно по покойникам.

Маришины слова как-то очень подозрительно смахивали на правду, по крайней
мере, в автобусе ее шутке никто не засмеялся.

В это время в автобус поднялся водитель, и мы всерьез закручинились.

Со своей густой черной бородой до ушей и покрытыми столь же густой
шерстью жилистыми руками, он выглядел отъявленным головорезом.

Вдобавок по-русски он говорил всего два слова: "да" и "нет", произносимых
неизменно не к месту и с таким видом, словно собирался перерезать
спрашивающей горло.