Чтение 11–й страницы книги ~Огонь на поражение~

- Во-во... На опохмелку не хватало... - Толик налил себе огромную пиалу
чаю. - Короче, в начале июля мы с Алкой поцапались...

- А когда вы не цапались...

- Да не, по-серьезному. Сидели, клюкали, еще Мишка был с моей работы, ты
его не знаешь... Короче, Мишку проводили, еще приняли, слово за слово, Алка
меня хрясь ложкой по мордам...

- Половником, - усмехнувшись, поправляет Алка.

- Ну да. А я тоже подогретый был - ну и под глаз ей брызнул. Алка - в
слезы и - шасть из дому. Ну куда она пойдет? Понятно, к теще. За ней я,
конечно, не побежал, мужчина все же и гордость свою имею...

- Да ты не ходячий просто был...

- Алка, помолчь. Ну, а утром подумал, решил - пойду на мировую.

- Подумал он... Опохмелиться нечем было, вот и прибег, - язвит жена, но
Толика, похоже, все это даже забавляет.

- Речь не о том. Посидели у тещи, потолковали. Вроде помирились. Ну, она
выставила, все втроем вмазали, ну и с Алкой там и остались. Проснулся ночью,
по нужде. Пробираюсь назад в комнату, ощупью... Теща дрыхнет. Ну я и шасть к
секретеру...

- Рецидивист прямо, - комментирует Алка.

- Не знаю, кой черт меня под руку толканул... А просто - денег-то ни
шиша, утро забрезжит - чем похмеляться стану? Ну и залез. Думаю, поживлюсь
десяткой, и хорошо. И надо же, хмельной был, а сообразил - где бабы
деньги-то спрячут? В белье, где же еще!

- Психо-о-олог...

- В общем, сую руку под белье в нижнем ящике - а там белья-то всего
ничего. И денег никаких - пачка бумаг. Толстенькая! Дрон, у тебя какая книга
самая толстая?

- А Бог его знает... Справочник фельдшера.

- Ну вот, так в аккурат такой толщины пачка и была. На кухню выволок,
глядь - акции "Эм-Эм-Эма". А я б знать не знал, что с ними вообще делают,
если б не тот телевизор...

- Это точно. От Лени Голубкова, как от судьбы, - не уйти.

- Было. Да у меня-то вся жизнь, ты помнишь, как в сумерках проходила...

- И у меня от тебя - в потемках, - вставляет жена.

- Да уж... Короче, в башке всплыло сразу: свободно продаются и
покупаются... Ну я всю пачку возьми да и сунь в авоську... А пока теща
дрыхнула - втихаря из квартиры-то и утек.

- А мамашка моя тоже хороша, - перебивает Алка, - ни мне, ни Славке,
брату, про те акции ни гугу. Я-то знала, что у нее давно еще тысяч десять на
книжке лежало, мы с Толиком когда еще просили, на квартиру-то... Сказала:
"Нету", как отрезала. А потом я уже и забыла об них... Вернее, решила -
пропали на книжке-то...

- Ага, у Авдотьи Никитичны пропадут, пожалуй, кукиш с маслом... Зря она,
что ли, за прилавком тридцать лет простояла... Зажала денежки...

- Не болтай зря. Я-то с ней росла, помню, как они доставались...

- Да и люди не без глаз... Там - привес, там отвес...

- Да?! Много ты на той копеечной картошке с морковкой наперевешиваешь? -
рассердилась за мать Алка. - А мешки те - на себе тягай, а картошку ту
мерзлую - руками разгребай с подсобки-то, а заведующей - дай, а участковому
- дай, а инспекторам всяким торговым - дай... Это ты все подсчитал? С тех
копеек-то? Так что молчи уж...

- А на квартиру - зажала-таки...

- Да что тебе давать-то было - вес одно ушло б, как в прорву... Лешке она
нашему собирала, думала, хоть он по-человечески поживет, на нас уже крест
поставила... - Алка хлюпнула носом.

Толик передохнул тяжело:

- Да, ладно, теперь-то чего. Ну а с Лешкой... Да, права она с Лешкой...
Забросили совсем пацана. Ничего, как от матери с деревни приедет, я его
это... Да в лицей отдам! Сколько б ни стоило! Пусть тот английский изучает,
щас оно надо! Скажи, Дрон?

- Без английского теперь никуда, - авторитетно киваю я.

- Прям уж в лицей сразу... - счастливо улыбается Алла.

- А чего?.. Он у нас головатый! От Олеговых книжек не отходит!

- Это от Олега не отходит, - вздыхает жена. - У нас-то в комнате, ты
вспомни, пьянки да гулянки... А тебе, Олежек, жениться бы надо да самому
деток завесть...

- Повременю. Вот новую жизнь начну... так что с акциями теми?

- Ну вот. Пошел я, значит, на пункт ихний, да все, как есть, на деньги-то
и обменял! Словно голос какой нашептал - акция, она бумажка, деньги
надежнее...

- Это у тебя "белая" начиналась, раз голоса-то уже слышал, - хмыкнула
Алка.

- "Белая", не "белая", а только если бы не я, осталась бы твоя мамашка
щас сиротой казанской. Без копейки, значит. Короче, получил я деньги и аж
обмер: это ж миллионы! Как во сне!.. Сунул их в ту же авоську да домой
потрусил, благо недалеко... Иду сам и думаю: а ну как стопарнет кто? Из-за
этих "лимонов" и жизни лишить могут!

- Да ты б на себя в зеркало посмотрел: куртка болоньевая, еще за сорок
рублей купленная, штаны вытертые - позарятся на тебя, жди!..

- Не, - не обращая внимания на женин комментарий продолжает Толик. - все
ж верно люди говорят: пьяных да дураков судьба бережет...

- До поры... - вставляю я.

- Ну да, а ты у меня и пьяненький, и не сильно умный! - усмехается Алка.
Толик вдруг разозлился: покраснел, насупился... - Был... - поправляется
быстро та. - Я ж щас так бабам и говорю: мужику моему, дескать, цены нет, до
того разумный!

Толик исподлобья смотрит на жену: насмехается, что ли? Лицо Алки круглое,
улыбчивое, простодушное...

- А, бабы! Ну вас! Слушай дальше. Пришел, значит, я домой, четыре бумажки
по пятьдесят из пачки вытянул, а. остальные в целлофан завернул, резинкой
перетянул да в бачок сливной спрятал, А уж похмелюга пришла, потряхивать
начало - да только с мильонами кто ж к ларьку-то пивному идет, боязно.

Ну, взял деньги да и пошел пиво пить. Выпил кружку, другую, тут дружбанки
- Серега с Костькой подгребли, портвейну налили... Ну и я развязался -
тряхнул мошной...

- Купец Копейкин гуляет...

- Взяли мы на все "зубровки" да и сорвались под Москву, в Костькину
деревню... Так сказать, на отдых и простор...

- И не икалось вам... Мамаша как пропажу обнаружила, так ее чуть
Кондратий не хватил!

- Пилось попервоначалу хорошо, легко. А в деревне - уже и не помню. На
самогон на какой-то набрели да на брагу. Так на неделю и загудели... - Толик
перевел дух, в два глотка допил чай. - А потом - аж вспомнить страшно. Стала
мне теща моя являться - то ли во сне, то ли наяву, разве разберешь, когда
пьешь неделю без просыху... Почему-то на две головы меня выше, вся в белом,
как в саване, в одной ручище те акции держит да трясет ими, другой - горло
мое достать пытается да шепчет с придыханием: "Задушу паразита... Задушу..."
И вонь изо рта сивушная, и глаза светятся, что твои угли...

Короче, перепугался я - жуть. Как просветлит - чувствую, "белка" идет. Ну
и рванул первой же электричкой на Москву... Как к ней через лес бег, все
казалось - гонится кто за мной, да голос тещин: "Задушу... Задушу..."

Весь путь в тамбуре ехал - там люднее, не так страшно, а только шептать
начинает, я к бутылке с самогоном - то и приложусь... На подходе к дому
друганы перехватили, портвейном подмогли, пришел уже к двери "автопилотом",
открыл кое-как...

А тут сама Авдотья Никитична подвинулась, громадная, как бронепоезд.

"Где акции, гад?"

"Продал".

"А деньги? Пропил?"

"Чуточку... Да рази их все пропьешь?!"

"Сколько всех-то?"

"Мильоны..."

"Где?!" .

"Там", - махнул я рукой в сторону туалета и отключился.

Очнулся на белых простынях. Лежу тихо, как мышь, трясун ознобить
начинает... Теща появляется, да стакан ко рту.

- Похмеляйся, милок. Только по чуть-чуть, не в раз.

И стакан мне протягивает.

Вот она, думаю, горячка, началась...

- Мамашка моя как узнала, что деньги целехоньки, - прямо не своя стала!
Пока Толик по селам самогоном наливался, закрылось это "МММ" и сбережения у
людей пропали. А ее - не только вернулись, так еще и нажили сколько!

Самолично Толю из запоя выхаживала, что дите малое. И бульон тебе из
рыночной курочки, и спиртное по каплям, как лекарство, и таблетки нужные
достала, чтоб не трясло его так да чтоб крыша не съезжала... Да все
повторяла мне и ему: "Перст судьбы это, перст судьбы!"

- Ну да, а я как к жизни-то вернулся, тоже задумался. Отродясь у меня
сразу столько не было... И подумалось: ведь и этакую прорву пропить можно,
это ж как жалко! Короче, посоветовались мы с Алкой да пошли закодировались.
На пару. Чтоб, значит, никому не обидно было да и без соблазну.

Ну а на деньгах сидеть без толку - тоже смысла никакого. Вкладывать во
всякие там фонды - себе дороже станет. Вот мы и решили сами. Я "рафик"
старенький купил, теша - палаточку при рынке сняла... Поехал по селам...

- И как? Прибыльно?

- Да в накладе не сидим. - Взгляд Толика серьезен и спокоен. Словно после
этого лета - другой человек стал. А он и стал другой. Никто ему не указ,
знает, что делает, знает для чего и для кого, и - сам за все в ответе. И
еще: появилось в нем то, чего раньше не было, - достоинство.

- А поборами не беспокоят?

- Как же без этого. Да договариваемся, по-божески. Я ж всех этих пацанов