Чтение 11–й страницы книги ~Прогулка по городу~

- Того, что сделали вы, преподобный Гаррисон, хватило бы на дюжину
человек, - сказал он. - Благодаря вашим усилиям построены религиозный
колледж, больницы, лечебницы, дома престарелых. Пришло время подумать и о
себе.

Гаррисону было известно лучше других, как огромные средства, которые
могли быть потрачены на добрые дела, частенько оседали в бездонных
карманах нечестивцев. И он вовсе не собирался отдавать свою "Церковь" в
руки таких людей.

К тому же Гаррисон понимал, что сам характер этой телевизионной
службы требовал от проповедника умения не только зажечь и повести верующих
за собой, но и с чувством, страстно прочесть проповедь.

- Нам нужно подобрать человека, не лишенного артистизма, но не
актера, - объяснял Гаррисон на собрании совета "Церкви в эфире".

Тем не менее, в конце октября, после того как преподобный Бобби
Хоккинс в третий раз выступил в передаче, совет проголосовал за
предоставление кафедры ему.

Гаррисон не имел права налагать "вето" на решение совета.

- Я не уверен в этом человеке, - сердито сказал он членам совета. -
Что-то настораживает меня в нем. Не следует торопиться с решением.

- В нем есть что-то от мессии, - возразил один из собравшихся.

- Сам Спаситель предостерегал нас от лжепророков. - Глядя на
сдержанные, но несколько раздраженные лица окружавших его людей, Ратланд
Гаррисон понял, что все они уверены в том, что его возражения связаны с
нежеланием уходить. Он поднялся. - Поступайте как хотите, - сказал он. - Я
иду домой.

В ту ночь преподобный Ратланд Гаррисон умер во сне.

После своего выступления в Нью-Йорке Бик стал раздражительным.

- Старик невзлюбил меня, Опал, - сказал он ей. - Он завидует такому
количеству писем и звонков в мой адрес. Я звонил одному из членов совета,
чтобы узнать, почему меня больше не приглашают, и он сказал мне, в чем
дело.

- Может, нам лучше остаться здесь, в Джорджии, Бик, - предложила
Опал. Встретив его презрительный взгляд, она отвела глаза. Опал сидела в
гостиной за столом, заваленным письмами.

- Как на этой неделе обстоят дела с пожертвованиями?

- Очень хорошо.

Выступая каждый четверг по местному радио на собраниях, Бик призывал
делать пожертвования на благотворительные цели во всем мире. Право
распоряжаться этими средствами имели лишь они с Опал.

- Ничего хорошего по сравнению с тем, что имеет "Церковь в эфире"
после каждого моего выступления.

Двадцать восьмого октября им позвонили из Нью-Йорка. Когда Бик,
положив трубку, посмотрел на Опал, его глаза сияли.

- Гаррисон прошлой ночью умер. Мне предлагают стать пастором "Церкви
в эфире". Они хотят, чтобы мы поскорее переехали в Нью-Йорк, и просят
остановиться в Виндхэме, пока мы не подберем себе жилье.

Опал было бросилась к нему, но остановилась. Посмотрев на лицо Бика,
она поняла, что лучше оставить его в покое. Он ушел в кабинет и закрылся.
Через несколько минут до Опал долетели слабые звуки музыки и она поняла,
что он вновь достал музыкальную шкатулку Ли. Подкравшись на цыпочках к
двери, Опал услышала, как высокие голоса пели: "По всему городу...
Мальчики и девочки..."

Было так трудно скрывать от Сары свой страх. Лори перестала
рассказывать ей и доктору Карпентеру о своем сне. Никто, даже Сара, не
способна понять, что этот нож подбирался к ней все ближе и ближе.

Доктор Карпентер хотел ей помочь, но Лори следовало быть осторожной.
Иногда проведенный с ним час пролетал почти незаметно, и она понимала, что
успела рассказать ему о том, что сама не помнила.

Она очень уставала последнее время. Несмотря на то, что почти каждый
вечер Лори допоздна занималась, ей стоило больших усилий справиться со
всеми заданиями. Иногда, обнаружив тетрадь с выполненной работой у себя на
столе, она даже не помнила, когда это сделала.

Все чаще мысли громко раздавались в ее голове, словно какие-то люди
выкрикивали их в просторном помещении. Один из голосов утверждал, что она
своими капризами и глупостью причиняет всем только неприятности, и велел
ей не болтать лишнего доктору Карпентеру. Часто в голове Лори плакал
какой-то ребенок: иногда его плач звучал очень тихо, а временами переходил
в громкие рыдания и крики. Другой голос, приглушенный и страстный, будто
принадлежал порнозвезде.

Труднее всего было по выходным. Их дом казался ей слишком большим и
безмолвным. Ей не хотелось оставаться там одной. И Лори обрадовалась,
когда Сара, решив продать его, обратилась в агентство по продаже
недвижимости.

Лори чувствовала себя самой собой, лишь когда они с сестрой играли в
клубе в гольф и приглашали друзей пообедать или поужинать. В такие дни она
вспоминала, как играла в гольф с Грегом. Она мучительно тосковала по нему,
но теперь так сильно боялась его, что страх этот заслонял всю любовь. Лори
пугала сама мысль о возвращении Грега в Клинтон в январе.

Уже во время разговора с доктором Карпентером Джастин Донелли понял,
что Сара отличалась весьма незаурядной для молодой женщины стойкостью.
Однако он не ожидал, что при встрече она произведет на него такое яркое
впечатление.

В тот первый вечер их знакомства Сара сидела напротив него,
очаровательная и полная достоинства, и лишь в ее глазах можно было
прочесть ту боль и тревогу, которые она испытывала. Ее неброский, но
дорогой темно-синий твидовый костюм напомнил ему о том, что во время
траура считалось уместным носить именно приглушенные тона.

На Донелли также произвело впечатление, что Сара, узнав о
предполагаемом диагнозе, поспешила выяснить все про это психическое
расстройство еще до встречи с ним. Он был поражен, насколько глубоко она
понимала, как Лори нужна поддержка.

Когда он провожал Сару до машины, у него возникло желание пригласить
ее пообедать, но, придя в ресторанчик "Николас", Джастин встретил ее там.
Похоже, она тоже была рада видеть его, и получилось вполне естественно,
что он подсел к ней, уступив столик, вошедшей вслед за ним паре.

Теперь уже тон их разговора задавала Сара. Она с улыбкой подвинула
ему корзинку с булочками.

- Вы, очевидно, как и я, пообедали на ходу, - начала она. - Я
занимаюсь делом об убийстве и целый день опрашивала свидетелей.

Рассказав Джастину о своей работе помощником прокурора, Сара ловко
перевела разговор на него самого. Она знала, что он австралиец. Донелли
вспоминал о своей семье и о том, как рос на овцеферме.

- Моего дедушку привезли в кандалах из Британии. Конечно, об этом не
говорилось в течение нескольких поколений. Это теперь британский предок на
колониальной каторге - предмет гордости австралийской семьи. Моя бабка по
матери родилась в Англии, и их семья переехала в Австралию, когда ей было
всего три месяца. Всю свою жизнь бабушка с тоской вздыхала по Англии. За
свои восемьдесят лет она побывала там дважды. Вот вам другой пример
австралийца.

И лишь когда они уже потягивали каппучино, Джастин заговорил о том,
как он начал специализироваться на лечении психических расстройств,
связанных с расщеплением личности.

После этого вечера Джастин общался с Сарой и Карпентером по крайней
мере раз в неделю. От доктора Карпентера он узнал, что Лори становится все
более замкнутой.

- Она уходит в себя, - говорил он Джастину. - Внешне вроде бы
соглашается с тем, что не должна чувствовать своей вины в смерти
родителей, но я не верю ей. Она делает это для отвода глаз. Сплошные
нежные воспоминания. Когда же волнуется, то начинает говорить и плакать,
как маленький ребенок, и решительно отказывается от теста Роршаха.

Сара сообщала, что не замечала признаков склонности к самоубийству.

- Лори очень не любит ходить к доктору Карпентеру по субботам, -
говорила она Джастину Донелли. - Она считает, что это лишняя трата денег,
а в том, что она сильно опечалена смертью своих родителей, нет абсолютно
ничего противоестественного. Лори явно оживляется, когда мы ходим в клуб.
Получив пару весьма посредственных оценок в конце семестра, она просила
меня звонить ей не позже восьми часов, если мне хочется поговорить с ней
вечером. Сестре не хотелось бы, чтобы ее потом отвлекали от занятий. Мне
кажется, она просто не хочет, чтобы я ее проверяла.

Доктор Джастин Донелли не хотел говорить Саре, что они с Карпентером
чувствовали в поведении Лори затишье перед бурей. Он продолжал настаивать