Чтение 11–й страницы книги ~Собака Баскервилей~

-- Надо проверить, действительно ли он там, а не в
Лондоне.

-- Как же это сделать?

-- Дайте мне телеграфный бланк. "Готовы ли приезду сэра
Генри". Адресуем так: "Баскервиль-холл, мистеру Бэрримору". Где
у вас там ближайший телеграф? В Гримпене? Прекрасно! Вторую
телеграмму пошлем в Гримпен на имя начальника конторы:
"Телеграмму адресованную Бэрримору просьба передать собственные
руки. Случае отсутствия направьте обратно отель "Нортумберленд"
сэру Генри Баскервилю". Вот так. К вечеру мы будем знать,
находится ли Бэрримор на своем посту в Девоншире, или нет.

-- Прекрасно, -- сказал Баскервиль.-- Кстати, доктор
Мортимер, что собой представляет этот Бэрримор?

-- Он сын покойного управляющего поместьем. Это уже
четвертое поколение Бэрриморов, которое живет в
Баскервиль-холле. Насколько я знаю, он и его жена вполне
почтенные люди.

-- Тем не менее,--сказал сэр Генри,--мне совершенно ясно,
что пока Баскервиль-холл остается без хозяина, эти люди живут
там припеваючи, без забот, без хлопот.

-- Да, правильно.

-- Бэрримор получил что-нибудь по завещанию сэра Чарльза?
-- спросил Холмс.

-- И ему и его жене было завещано по пятисот фунтов.

-- Гм! А они знали об этом раньше?

-- Да. Сэр Чарльз любил говорить о своих распоряжениях на
случай смерти.

-- Интересный факт.

-- Я надеюсь,-- сказал доктор Мортимер,-- что вы не
станете подозревать всех, кто получил по завещанию сэра
Чарльза? Мне он тоже оставил тысячу фунтов.

-- Вот как! А еще кому?

-- В завещании было указано много мелких сумм разным лицам
и крупные пожертвования на благотворительные цели. Наследство
же все отошло сэру Генри.

-- А в какой сумме оно выражается?

-- Семьсот сорок тысяч фунтов.

Холмс удивленно поднял брови.

--Я и не подозревал, что речь идет о таком огромном
капитале,-- сказал он.

-- Сэр Чарльз слыл богатым человеком, но истинные размеры
его состояния выяснились только после того, как мы ознакомились
с ценными бумагами. Общая сумма наследства подходит к миллиону.

-- Боже мой! Действительно, ради такого огромного куша
можно начать рискованную игру. Еще один вопрос, доктор
Мортимер. Предположим, что с нашим юным другом что-нибудь
случится... гипотеза не из приятных, но вы уж меня простите.
Кто тогда наследует поместье?

-- Поскольку младший брат сэра Чарльза, сэр Роджер, умер
холостяком, Баскервиль-холл перейдет к отдаленным родственникам
-- к Десмондам. Джеймс Десмонд уже немолодой человек, он
священник и живет в Вестморленде.

-- Благодарю вас. Все эти подробности чрезвычайно
любопытны. А вам приходилось встречаться с мистером Джеймсом
Десмондом ?

-- Да, он как-то приезжал к сэру Чарльзу. Это человек
очень почтенного вида и безупречного образа жизни. Я помню, что
сэр Чарльз хотел обеспечить его, но он отказался от этого
наотрез, несмотря на все уговоры.

-- И такой скромный человек мог бы унаследовать все
состояние сэра Чарльза?

-- К нему перешло бы только поместье, так как оно
считается родовым, а деньги он получил бы лишь в том случае,
если бы теперешний их владелец не распорядился ими как-нибудь
по-другому, что вполне возможно, ибо сэр Генри волен поступать
с наследством по своему личному усмотрению.

-- А вы уже составили завещание, сэр Генри?

-- Нет, мистер Холмс, мне было не до этого: ведь я только
вчера узнал, как обстоят дела. Тем не менее я считаю, что
отторгать деньги от поместья и титула нельзя. Точно таких же
взглядов придерживался и мой несчастный дядя. Разве хозяин
Баскервиль-холла сможет восстановить былую славу своего рода,
если у него не будет средств на это? Нет, где дом и земля, там
должны быть и деньги.

-- Совершенно правильно. Итак, сэр Генри, я тоже считаю,
что вам надо без всяких отлагательств ехать в Девоншир, но с
одной оговоркой: вас ни в коем случае нельзя отпускать туда
одного.

-- Доктор Мортимер возвращается вместе со мной.

-- Но у доктора Мортимера много времени отнимает практика,
да и жить он будет в нескольких милях от Баскервиль-холла. Нет,
доктор при всем желании не сможет вам помочь. Вы должны взять с
собой верного человека, сэр Генри, такого, который все время
будет при вас.

-- Мистер Холмс, неужели вы согласитесь поехать сами?

-- Если дело дойдет до кризиса, я как-нибудь вырвусь к
вам, но, вы сами понимаете, моя обширная практика и постоянные
запросы, которые сыплются на меня со всех сторон, не позволяют
мне уезжать из Лондона на неопределенное время. Сейчас,
например, одно из самых уважаемых лиц в Англии находится во
власти шантажиста, и отвратить грядущую катастрофу могу только
я. Нет, мне никак нельзя уезжать в Дартмур.

-- Кого же вы посоветуете вместо себя?

Холмс положил руку мне на плечо:

-- Если за это возьмется мой друг, то вот вам человек, на
которого можно положиться в трудную минуту, в чем я убедился на
собственном опыте.

Это предложение свалилось на меня как снег на голову, но
Баскервиль, не дожидаясь моего ответа, уже горячо тряс мне
руку.

-- Доктор Уотсон, как это любезно с вашей стороны! --
воскликнул он. -- Вы же видите, в каком я положении, а
обстоятельства дела известны вам не хуже, чем мне. Если вы
поедете в Баскервиль-холл и поживете там со мной, я этого
никогда не забуду!

Приключения всегда таят в себе какую-то особую прелесть
для меня, а слова Холмса и живость, с которой баронет
откликнулся на его предложение, чрезвычайно мне польстили.

-- Я с удовольствием поеду в Баскервиль-холл,-- ответил я,
-- и не пожалею потраченного времени.

-- Вы будете присылать мне подробные отчеты, -- сказал
Холмс. -- В самый критический момент -- а он неминуемо наступит
-- я буду руководить вашими действиями. Думаю, что отъезд можно
назначить на субботу.

-- Вас это устраивает, доктор Уотсон?

-- Вполне.

-- Значит, если отмены не будет, мы выезжаем в субботу
поездом десять тридцать с Паддингтонского вокзала.

Мы встали, собираясь раскланяться, как вдруг Баскервиль
вскрикнул и с торжествующим видом вытащил из-под стоявшего в
углу шкафа светло-коричневый башмак.

-- Вот она, моя пропажа!

-- Пусть и остальные загадки разрешатся так же просто! --
сказал Шерлок Холмс.

-- Но все-таки это очень странно,-- заметил доктор
Мортимер. -- Я еще перед завтраком обыскал всю комнату.

-- И я тоже, -- сказал Баскервиль. -- Обшарил все уголки.
Башмака нигде не было.

-- Значит, коридорный положил его туда, пока мы
завтракали.

Послали за немцем, но он ничего не мог сказать, и
дальнейшие расспросы тоже ни к чему не привели. Таким образом,
к серии этих быстро сменяющих одна другую и явно нелепых
загадок прибавилась еще одна. Уж не говоря о трагической смерти
сэра Чарльза, перед нами протянулась цепь необъяснимых событий,
совершившихся всего лишь за два дня: письмо, составленное из
газетных вырезок, бородатый незнакомец в кэбе, пропажа сначала
нового коричневого башмака, потом старого черного и теперь
появление коричневого.

По дороге на Бейкер-стрит Холмс сидел в кэбе молча и, судя
по его нахмуренным бровям и напряженному взгляду, так же, как и
я, пытался привести в единую систему все эти странные и,
казалось бы, не связанные один с другим факты. Весь остальной
день и вечер он провел у себя в кабинете, погруженный в густые
клубы табачного дыма и в размышления.

Перед самым обедом нам подали две телеграммы. Первая
гласила:

"Только что сообщил Бэрримор дома Баскервиль".

Вторая:

"Обошел двадцать три гостиницы сожалению изрезанной