беспроигрышна: свой гонорар вы получите при любом исходе.
Хотя, естественно, постараетесь сделать максимум, чтобы
удовлетворить свою нанимательницу леди Аствелл.
отозвался Пуаро и самым дружеским образом распрощался с
инспектором Миллером.
Чарльза Леверсона. Мистер Мэйхью оказался худощавым
человеком, осторожным и сухим в обращении. Он принял Пуаро
весьма сдержанно. Но маленький бельгиец обладал особым
даром вызвать собеседника на, откровенность. Спустя
четверть часа он вполне расположил к себе мистера Мэйхью, и
они дружески разговорились.
исключительно в интересах Чарльза Леверсона. Такова воля
леди Аствелл: она убеждена, что он невиновен.
не изменится на противоположное мнение? - хладнокровно
отозвался адвокат. - Согласен, что интуиция еще не
доказательство и положение молодого человека, особенно на
первый взгляд, почти безнадежно.
Глупо цепляться за свою смехотворную версию.
отрицайте. В глубине души вы также считаете его виновным.
Но выслушайте меня, - продолжал настойчиво Пуаро. - Версия,
которую я изложу, возможно, окажется тоже приемлемой. Итак,
молодой человек возвращается в дом дяди. Он проглотил не
один коктейль, да еще подбавил основательно виски с содовой.
Его обуревает ложная храбрость, подогретая алкоголем. В
таком состоянии он заявляется в "Мой отдых" и, спотыкаясь,
поднимается по лестнице, ведущей в башню. Отворяет дверь и
видит своего дядюшку в неярком свете настольной лампы. Тот
сидит низко наклонившись над письменным столом. Мистер
Леверсон, как мы знаем, возбужден выпивкой, жаждет излить
накопившиеся обиды и говорит без остановки, раздражаясь все
более и более. Молчание дяди распаляет его до крайности!
Голос его звучит все громче. Непривычная кротость сэра
Рьюбена вселяет в него, однако, смутное беспокойство. Он
приближается к сидящему и трогает его за плечо. От этого
легкого прикосновения сэр Рьюбен неожиданно падает, а кресло
с грохотом опрокидывается. Наш молодой друг мгновенно
трезвеет. Наклонившись над телом, он понимает, что
произошло, и с испугом смотрит на свою руку, обагренную
теплой красной влагой. Чего бы он не отдал, чтобы минуту
назад удержать свой пронзительный крик! Чудится, что эхо
его потрясло весь дом. Почти не сознавая, что делает, он
машинально поднимает опрокинутое кресло, затем отступает к
двери и, как ему кажется, слышит в доме какой-то шум. Это
повергает его в панику, и он устраивает несложную
инсценировку: разговаривает с сэром Рьюбеном через открытую
дверь. Шум не повторяется. Леверсон убеждает себя, что его
и не было. Поднявшись к себе в спальню, он решает, что
самое безопасное стоять на одном: дядюшку он не видел и к
нему в башню не поднимался. Это он и твердит полицейским.
Вспомните, Парсонс еще не делал тогда своего признания. А
затем для Леверсона отступать было уже невозможно, он не мог
изменить показания. Он глуп, упрям и будет держаться за
свое. Скажите мне, месье Мэйхью, так ли уж это
неправдоподобно с вашей точки зрения?
как вы представляете вещи, могло иметь место в реальности.
сказал он. - Изложите ему все то, что я вам рассказал, и
спросите напрямик, не так ли именно и было дело.
Пуаро в Лондон: маленький бельгиец не предупредил ее об
этом ни словом. Он возвратился после суточного отсутствия,
и Парсонс тотчас передал ему настоятельное желание хозяйки
дома незамедлительно повидаться с ним.
полулежала на диване, и вид ее был еще более суровый и
напряженный, чем при их первой встрече.
прозвучал весьма резко.
признаю свою вину. Конечно, мне следовало предупредить вас.
Поверьте, в следующий раз...
изобразили саркастическую гримаску. - Убеждена, у вас
существует тайный девиз: делать, что вздумается, а
выкручиваться потом!
Пуаро.
все-таки улизнули в Лондон? Теперь-то вы уж можете мне
признаться?
Миллером, а также повидался с милейшим мистером Мэйхью.
к ней вернулось прежнее беспокойство. Она запинаясь
сказала:
всего, возможной, - с важностью отозвался Пуаро, отвечая ей
таким же пристальным взглядом.
с покорностью.
подозреваете Оуэна Трефузиуса?
вздохнул детектив. - Ну прошу вас, мадам, сделайте еще одно
усилие. Перенеситесь мысленно в тот злосчастный вечер.
Восстановите подробности, самые незначительные мелочи. Хоть
что-нибудь, касающееся секретаря сэра Рьюбена. Что-то было!
Не могло не быть. Это говорю вам я, Эркюль Пуаро! Ваша
память наверняка зафиксировала один или два штриха.
держала его в голове.
высокомерием:
так заметили? Рьюбен начал накручивать всевозможные
предположения на ее счет из-за фальшивого рекомендательного
письма. Заметьте, я тоже не отрицаю, что она сжульничала.
Ну и что? Да я в молодости и не такое вытворяла! Думаете,
легко иметь дело с директорами театров? На любые штучки
пойдешь, лишь бы получить ангажемент. В такой момент я тоже
что угодно написала бы, сказала, подделала... Лили хотела
получить это место, и естественно, что она пренебрегла
некоторыми условностями, хотя это выглядит незаконно.
Поверьте, в некоторых делах мужчины - просто круглые идиоты!
Рьюбен так раскипятился, словно она служила у него в банке и
имела дело с миллионами. В тот вечер и я была не в своей
тарелке. Обычно мне удается уломать Рьюбена, но тут он
уперся, как упрямый осел, мой бедняжка. Посудите сами,
могла ли я думать в это время про какого-то секретаря? Да и
вообще, Трефузиус вроде невидимки; он не из тех людей, на
которых обращают внимание. Он пребывал где-то поблизости,