останавливалось оно. И не было ни видно, ни слышно его присутствия. А
только тишина и туман. Туман и тишина.
и покатился, набирая скорость.
незадвинутой двери. Надо было встать и задвинуть.
кустарники.
недоброе.
и услышал стук колес. Этим стуком было пропитано все вокруг. А Радецкий
спал.
дня.
разбудить. Спать на пустой желудок плохо...
обладать удивительным здоровьем, чтобы дожить. Только какой смысл
растягивать жизнь до самого вечера. Лучше уйти днем, при свете...
отреагировал. Тогда Турусов потряс его посильнее. Тот же результат.
Потрогал лоб, пощупал пульс. Вроде живой.
Вечер тоже будет чертовски долгим. Может, даже длиннее этого дня, полного
надежды на свою вечность...
потерял, наверно.
заскрипели ящики, подползая к стенке вагона, а один небольшой не удержался
на массивном кубе с трафаретами и грохнулся с треском на пол.
его и вставил между двумя большими. Обратил внимание на номер:
"ТПСБ-1748". Что там говорил этот старичок-убийца, хотевший убрать
Радецкого? Что он, Турусов, занимается неблагодарным делом, охраняет и
сопровождает чье-то прошлое. Занятно. Ящики с прошлым. Не слишком ли
дорого оно обходится стране, если только для сопровождения нескольких
таких ящиков требуются два молодца, каждому из которых выпадает за
"тяжкий" труд по тысяче в месяц?
существование истории он по-прежнему не верил, но верил в эти ящики, верил
во все происходящее.
вставленном между двух больших. Смотрел на острые носки своих лакированных
туфель и беззвучно шевелил губами.
Вы один остались!
сочувственно глянув на сопровождающего. - Живой ваш напарник, только в
долгосрочном сне...
и понятно.
огромного значения. И интересует меня ящичек, на котором я сижу.
интересует. Если этот ящик станет моим, то и я стану сразу пенсионером еще
более огромного значения, а может, даже и не пенсионером уже... А вот если
он попадет в чужие руки, то мое значение испарится. Беда будет.
хладнокровным. - Этот ящик ни в ваши, ни в чужие руки не попадет.
изменилась.
вагона.
избавитесь от многих неприятностей и неожиданностей. Кроме того, вы будете
обеспечены до своего конца.
Турусов.
Может, у вас другие интересы, более извращенные? Хотите наркотики?
знаю одну шахту под Донецком. Туда никогда никто не полезет. Там метан и
все прочее. В эту шахту уже многое сбросили. Давайте сбросим туда этот
ящик, даже не раскрывая. Вы же понимаете, что пока он на маршруте - его
вскрывать никто не станет, а маршрут вечный. Вас отправили пожизненно. Вы
же раб вот этих ящиков. И как вам только не интересно узнать, что в них?
них то, чего мы и боимся, и стесняемся! В них наше прошлое.
громких фраз, но из этих ящиков слагается вся наша история, история самой
богатой на историю страны. Вы просто слишком молоды. Вас еще не было на
свете, когда я помогал составлять политическую декорацию нашей
возрождавшейся послевоенной экономике. Я по духу художник, фантазер. Мне
бы детские сказки иллюстрировать. Но было другое время. И в иллюстрациях
нуждалось совсем другое. Последняя моя декорация была создана в сорок
восьмом. Я вам, молодой человек, слишком много говорю, а вы совершенно
невнимательны. Вам ничего не говорит число "48"?
паре цифр на шифре ящика. Забавно.
- В сорок восьмом я перестал быть исторической личностью и был наполовину
заслуженно забыт. Однако давняя добрая традиция позволяла мне неплохо
жить. Все-таки персональный пенсионер! Хоть в пятьдесят лет выходить на
пенсию как-то рановато, но чего не сделаешь ради общего блага. Правда, я
стал только сейчас задумываться о том, каким образом человек, живущий на
вершине горы, может представлять себе что такое общее благо.
старика.
я не был противником ни маршала Рыбалко, ни генерал-полковника Куркина.
логическую связь в словах гостя.
маршрута истории. Я говорю, что ничего не имел против командования
бронетанковых войск.
надул бескровные губы и, казалось, сильно переживал по поводу отсутствия
якобы элементарных знаний у своего собеседника.
литературой. Для того, чтобы узнать как можно больше, он специально пошел
служить в спецколлегию. Он читал вещи в оригиналах, был последним
читателем многих произведений. Служил консультантом на обысках у
писателей-врагов. Позже он мне пересказывал многое из прочитанного.
Удивительная память! Звали его Петр Николаевич Смуров. Вот у кого надо бы
вам поучиться находить пути к познанию запретного.
один был, младший, но тот оболтус ему всю карьеру попортил в году этак
шестьдесят восьмом. А Сашка, помню, был головастый...
на поиски ящиков.
спецколлегии Верховного Суда. Удивительной справедливости человек. Меня
раза три спасал. Все дела сам проверял, никому не доверял ставить точку на
приговоре. Ну, так я вас убедил?
я вообще здесь делаю. Меня интересует конкретно вот этот ящик.