коньяку и исчезла в подсобке.
кремовых, безукоризненно отутюженных брюк, сел, качнув покрытый пластиком
стол, неуверенно стоявший на хлипких алюминиевых ножках. - Интурист, первый
класс! Бедная Россия! - Он тяжело вздохнул. - Получить нормальный кофе можно
лишь по блату, на стуле чувствуешь себя, словно эквилибрист на проволоке.
взвинчены... И беспокоят вас не вопросы глобальные, а бытие дня
сегодняшнего, - сказал Гуров.
играю, - усмехнулся Артеменко.
кофе.
Пойду к нашей красавице замаливать грехи.
Отари. Вот тебе и хиленький Кружнев с постоянно заискивающими и виноватыми
глазами. "А ведь я однажды обратил внимание на его ловкость и силу. Когда?"
И Гуров вспомнил, как стоял на набережной, у парапета, смотрел на прибой. На
пляж вела крутая, длинная лестница. По ней поднимался человек. Гуров еще
отметил, что с такой легкостью ступеньки может перепрыгивать лишь спортсмен,
и удивился, узнав Кружнева. "Молодец, - подумал тогда Гуров, - мне так не
подняться", - но значения увиденному не придал.
Оказалось, он сильный и ловкий. Зачем бухгалтер пытается выглядеть не тем,
кто он есть? А возможно, он и не бухгалтер, и не пьяница, и даже не Леонид
Тимофеевич Кружнев?
допросить Анатолия Зинича.
вечера. - Гуров положил трубку.
отцом на работе и Толик был, слава богу, один, никто не приставал с
расспросами.
я тебя встречу.
лавочке в серой от дождя совершенно пустынной аллее. Рядом с Толиком
опираясь на тяжелую палку и сильно сутулясь сидел седой мужчина.
было ни души. - Что там в "заповеднике" произошло еще вилами на воде писано,
а тут - тюрьма.
- Иван Иванович говорил спокойно на блатной манер растягивая гласные. - Ну,
чего такого стряслось, не ведаю рассказывай.
внимательно изучала свое лицо
изредка поглядывал на девушку, помалкивал.
идиотская история.
уголовном кодексе данные действия квалифицируются как попытка к убийству.
Коньяк не пьянил, не поднимал настроения, Артеменко с тоской посмотрел на
красивую, вконец поработившую его женщину, не понимая обожает он ее или
ненавидит.
усложняешь, расстанемся интеллигентно.
мучила меня" - подумал отрешенно Артеменко и залпом допил коньяк.
меня. Этот придурок менял вчера колесо. Ты стояла рядом не обратила
внимания, он затянул гайки крепления?
подумала кто будет отворачивать - надорвется.
получая удовольствие от возможности вывести любовницу из равновесия.
Мне тебя укокошивать ни к чему, жить не мешаешь. Любовь твоя надоела? Так за
это не убивают.
запросто. Не моя так и ничья: машину подарил, в ней и захоронил! - Она
рассмеялась. - Даже в рифму складывается.
ошибается, то повторяю, пытались убить либо тебя, либо меня. Не удалось
попытаются снова. Тебя не за что кроме меня ты никому зла не причинила. Или
я ошибаюсь - чего-то о тебе не знаю.
бокал коньяку выпил. Дура. Сейчас не время болтать чепуху тебе лишь бы
уколоть, сделать больно. Ты понимаешь, вопрос идет о наших жизнях. Точнее о
моей ты ни у кого на дороге не стоишь.
искренне Артеменко увидел насмешливое лицо Майи и неожиданно подумал "А с
чего это я так крепко спал?"
перед сном вела себя непривычно, нежная была даже страстная. Может, она со
мной прощалась? Артеменко почувствовал в груди резкую боль она захватила
плечо потекла по руке.
ТОЛИК ЗИНИЧ
ребенком любил маму с папой. Они тоже любили Толика, особо не баловали да и
возможности такой не имели. Мама работала в гостинице. Это сейчас она
администратор человек значительный порой всесильный, а тогда - молоденькая
уборщица на этаже подмела, перестелила, подала чай получила двугривенный.
Отец, нынче заведующий гаражом, работал в те годы на рейсовом автобусе,
получал зарплату имел конечно и "левые" но не рвал, подвозил бесплатно как
он выражался "за здрасьте и улыбку". Толик учился хорошо, много читал,
помогал маме в домашних делах.
работала, Толик крутился в гостинице с удовольствием разносил по номерам чай
и вафли отвечал на вопросы постояльцев, сколько они должны, неизменной
фразой:
матери.
одаривали его всякими лакомствами, совали в ладошку серебро. В
двенадцать-тринадцать лет у Толика уже водились деньжата, тем более и
тратить-то их было не на что. Конфеты, мороженое, соки и кино парнишка
получал бесплатно, кругом все свои все его отлично знали.
асфальтированное шоссе, по которому, как казалось Толику никто не ездил.
Как-то парнишка стоял между сосен, смотрел на тихое, уходившее в сумеречную
тень шоссе и думал что там в неизвестности, находится секретный объект.
машины. Таких машин в их городе не было. Мальчишка заинтересовался и,
изображая разведчика начал красться вдоль асфальтированной дороги, которая
уползала все дальше и дальше. Через полчаса он оказался около высокого
зеленого забора. Ворота еще не закрыли, и он никем не замеченный,
проскользнул на запретную территорию, которую впоследствии окрестил
"заповедником". Мальчишку больше всего интересовали машины. Подкравшись, он
прочитал никелированную надпись "Чайка" и вспомнил, что видел такие по
телевизору.
в дом.
тяжелые кожаные сумки.
помогать, расставлял тарелки, приборы (он уже знал, что нож надо класть
Корнев Павел
Херберт Фрэнк
Афанасьев Роман
Витковский Евгений
Шилова Юлия
Березин Федор