Чтение 11–й страницы книги ~Человек из тоннеля~

прокурора санкцию на арест Бурыхина. Но Валентин не торопился к прокурору.
И вовсе не потому, что личность гражданина Бурыхина внушала доверие.
Напротив, никакого доверия Жора Бурыхин не внушал не только работникам
милиции, но даже городским фарцовщикам, с которыми был тесно связан и от
которых получил не очень-то красивую кличку - жмот. За свои 29 лет Жора
освоил довольно широкий и не менее своеобразный круг профессий - от
водителя мусороуборочной машины до экспедитора магазина детских игрушек.
Имел судимость за посредничество в спекуляции подержанными автомобилями.
Однако в этих и других своих махинациях не отличался размахом - плутовал
по мелочам, был на подхвате у более крупных мошенников. "Примитивен, как
самовар на твердом топливе, - охарактеризовал его один из фарцовщиков,
мнивший себя интеллектуалом. - За рваный рупь может горло человеку
перегрызть, а предложи ему долю в солидной сделке, откажется - не его
масштаб". Ко всему тому Жора панически боялся своей жены - маленькой
тщедушной женщины, которой безропотно отдавал все добытые, как честным,
так и нечестным путем деньги; себе оставлял лишь на пиво. Поэтому
приходилось только удивляться, на какие доходы он приобрел "Ладу"
последней модели - еще полгода назад пределом Жориной мечты был
подержанный "Запорожец".

Валентин считал, что пока эта несообразность не будет объяснена,
беспокоить Жору не следует. Предположение о том, что вечером 4 июня на
верхнюю площадку Высокого Холма "Ладу" с номерным знаком 72-96 привел ее
официальный владелец, не выдерживало критики - Бурыхин был
профессиональным водителем и не допустил бы оплошности, которая была
допущена тем, кто сидел за "баранкой" "Лады". К тому же "светлоусый"
прикрыл собой водителя, а таких, как Жора, не прикрывают - много чести.

Разумеется, это не означало, что оперативники напрочь исключали
возможность его участия в покушении - на определенных этапах он мог быть
сообщником. И в любом случае - это уж несомненно - был близко знаком с
одним из организаторов преступления. А если учесть, что последний мог не
только распоряжаться бурыхинской "Ладой" по своему усмотрению, но и
послать Жору средь бела дня в небезопасную разведку в городскую больницу,
то вывод напрашивался сам собой - во всей этой истории Бурыхин был фигурой
второстепенной. Преждевременный арест его мог еще больше усложнить дело. А
вот проверить связи Бурыхина, выявить круг его знакомств, следовало
незамедлительно. И в первую очередь надо было выяснить, кому фактически
принадлежит в прошлом светло-зеленая, а ныне горчичного цвета "Лада" под
номерным знаком СВБ 72-96. На решение этой задачи Валентин нацелил всю
группу.

Однако благодетель Жоры не спешил являть себя взорам оперативников.
Было установлено лишь, что из кооперативного гаража на улице Бочной
Валовой, где, начиная с марта Бурыхин держал свою "Ладу", последнюю
несколько раз брал пожилой мужчина в замшевой куртке, у которого имелись
свои ключи от гаража. Но словесный портрет этого мужчины не отличался
точностью, и оставалось ждать, когда он снова появится в гараже.

А время шло. И надо было уже отчитываться о проделанной работе.
Билякевич предупредил Валентина о назначенном на понедельник расширенном
оперативном совещании. До понедельника ничего, заслуживающего внимания, не
произошло, и Валентин пошел на совещание по существу ни с чем, не считая
пухлой папки с оперативными материалами. Настроение у него было не из
лучших. На совещании должен был присутствовать майор Шитиков из областного
штаба - известный придира, мнящий себя непревзойденным аналитиком; врачи,
эксперты-криминалисты, от которых тоже жди каверзных вопросов. Билякевич
едва ли будет оберегать Валентина от этих вопросов, нападок Шитикова,
сарказма Кривицкой - преехидной бабы из научно-технического отдела.

- Сделаем так, - предложил Мандзюк, которого тоже вызвали на
совещание. - Ты доложишь дело, а на вопросы отвечу я - как
перворуководитель группы.

- Посмотрим, как получится, - хмуро буркнул Валентин.

Получилось неважно: вначале говорил Валентин, стараясь не реагировать
на реплики Шитикова и колкие замечания Кривицкой, потом следователь
Кандыба, затем взял слово Шитиков, который раскритиковал все и всех, за
ним выступила Кривицкая, потом еще кто-то, и вскоре Валентин перестал
понимать, кто и о чем говорит. Помалкивал только Билякевич, от которого
надо было ожидать, что он, по меньшей мере, прекратит этот базар. Но
Билякевич позволил говорить всем порознь и вместе, сидел, слушал, никого
не перебивал, лишь время от времени барабанил пальцами по столу. Только
когда снова поднялся Шитиков и разошелся, что называется вовсю, Билякевич
предложил ему стакан воды. Вежливо предложил, даже любезно, но Шитиков
сразу осекся, сел. Однако молчал недолго и вскоре снова обрушился на
Валентина. Больше всего он возмущался тем, что до сих пор не установлена
личность потерпевшего.

- Как можно при современной технике учета, информации, связи в
течение трех месяцев биться над элементарной задачей и в итоге не решить
ее - ничего не узнать о человеке, который практически находится в вашем
распоряжении!

- Пока он находится в распоряжении врачей, - принял на себя удар
Мандзюк.

- Человек - не иголка: если он появился в нашем городе, значит, в
каком-то другом месте его не стало и его безусловно ищут, - не унимался
Шитиков.

- Не обязательно.

- У него должна быть семья.

- Тоже не факт: мне известно немало тридцатилетних холостяков, -
невозмутимо парировал Мандзюк.

- А родители?

- Их может уже не быть.

- Но товарищи, сослуживцы у него были, есть? Или вы считаете его
тунеядцем?

- Судя по всему, он не привык бездельничать.

- Значит, по-вашему, товарищам безразлична его участь?

- Я так не думаю. Не исключено, что он находится в отпуске.

- Отпуск три с половиной месяца?

- У тех, кто работает в отдаленных местностях, отпуск бывает и
больше. Я уже не говорю о моряках дальнего плавания, полярниках.

- Считаете его полярником?

- Считаю, что наш поиск должен вестись в более ограниченном
диапазоне.

- Как вы определяете этот диапазон?

- Есть основания полагать, что Михайлов - фамилия пока условная -
детские и юношеские годы провел в одном из южных приморских городов.
Учился в производственно-техническом училище на автослесаря. После
окончания ПТУ, видимо, некоторое время работал по этой специальности. Его
отец, который жил в каком-то другом городе, был моряком; мать -
предположительно - актриса эстрады или цирка. Известно имя его тетки, у
которой он воспитывался.

- Не слишком ли широк этот диапазон? Плотность населения на юге
достаточно высока. И городов там немало.

- Скажите, товарищ капитан, - вмешалась Кривицкая, как бы в раздумье
поправляя роговые очки. - Почему считаете, что мать условного Михайлова
была актрисой цирка?

- Она часто разъезжала с какой-то бригадой и у нее был красочный,
очевидно, сценический халат.

- Но почему именно цирк?

- Я не настаиваю на цирке: возможно, эстрада, мюзик-холл,
хореографический ансамбль.

- Это все подсказал вам халат?

- И частые разъезды с бригадой.

- Представьте, я тоже часто выезжаю с бригадой, и у меня тоже есть
красочный, возможно, даже сценический, халат. Правда, при выездах на места
происшествия я не беру его с собой.

Раздался смех. Мандзюк насупился. Билякевич забарабанил по столу.
Валентин старался держать себя в руках: глядел перед собой на папку с
оперативными документами и помалкивал.

- Я понимаю, - продолжала Кривицкая, подождав, пока стихнет смех, -
командировка на юг в разгар бархатного сезона очень заманчива. Но,
простите, капитан, за бестактный вопрос: что и кого вы рассчитываете
отыскать на юге? Потерпевший находится в нашем городе, преступники - надо
думать - тоже. Не проще ли заняться розыском последних, предоставив
потерпевшего - как вы сами предложили - заботам врачей?

- Дельная мысль! - не выдержал Валентин. - Мы так и поступим. Спасибо
за совет, Диана Максимовна.

Кривицкая подозрительно посмотрела на него поверх очков.

После совещания Билякевич задержал Валентина.

- В каких приморских городах в середине шестидесятых годов были
производственно-технические училища, которые готовили автослесарей?

Валентин перечислил.

- Многовато, - покачал головой Билякевич.

- Может, мы действительно работаем не в том диапазоне?

- В этом деле надо работать во всех диапазонах, - возразил Билякевич.
- Покушение на Михайлова не так элементарно, как кажется. За ним стояло
что-то посерьезнее, чем бытовая ссора. И в то же время похоже, что к
конфликту был причастен человек, хорошо знакомый не только с Михайловым,
но и с близкими ему людьми. Именно поэтому преступники впоследствии сумели
придумать и преподнести родным и товарищам Михайлова более или менее
правдоподобную версию его исчезновения. А это значит, что пока мы не
установим личность Михайлова, следствие не выйдет из тупика.

К слову, о тупиках и других железнодорожных сооружениях. Я
советовался с профессором Пастушенко: он считает, что навязчивая идея
Михайлова о каком-то тоннеле имеет под собой реальную почву. Очевидно, в