Чтение 11–й страницы книги ~Тетя Жанна~

- Как это случилось?

Поскольку он машинально обратился к тетке, ему пришлось повернуться к
матери:

- Ты была при этом?

Жанна поняла, что Луиза испугалась вопроса и вся сжалась, словно
чувствуя за собой вину; отвечать пришлось Жанне:

- Твоя мать ходила к мессе.

- Дома никого не было?

- Только Алиса, она занималась ребенком.

- С ним случился приступ?

Расставив ноги и тяжело дыша, он говорил очень громко - не оттого ли,
что с трудом держался, чтобы не упасть?

- Лучше, чтобы тебя воспринимали как мужчину и ты узнал всю правду
сразу, Анри. Не кричи. Не теряй самообладания. Твой отец повесился...

Анри вошел в дом, раскрасневшись от переживаний и обдувавшего его в
пути ветра. Буквально за секунду, без всякого перехода, он стал белым
как бумага, неподвижно застыл, и лишь его кадык судорожно дернулся в
горле.

Его тетка, казалось, не двинувшаяся с места, очутилась рядом с ним и
положила ему руку на плечо:

- Ты ведь мужчина, не так ли, Анри?

Он лишь мгновение выдержал это прикосновение, потом яростным жестом
оттолкнул руку и будто нырнул в темноту дома; Жанна и Луиза услышали,
как он плашмя бросился на лестничные ступеньки и громко зарыдал.

Его мать все это время сжавшись сидела на стуле, стиснув руки с такой
силой, что побелели суставы пальцев; когда она открыла рот, Жанна -
предвидя, что сейчас раздастся крик, - сказала ей властно, почти грубо:

- Ты-то хоть помолчи. А если не можешь взять себя в руки, иди в свою
комнату.

Она осталась, не двигаясь, не издавая ни звука, слушать рыдания юноши
- то неистовые, как крик, то тихие, как плач ребенка. Иногда эти рыдания
совсем затихали, чтобы, как это бывает у маленьких детей, возобновиться
с новой силой; Луиза не отрывала взгляда от своей невестки, а та зашеве-
лилась лишь для того, чтобы поставить на огонь суп.

Наконец Жанна вышла в коридор, откуда послышался щелчок электрическо-
го выключателя и мягкий, но непреклонный голос немолодой женщины:

- Пойди посмотри сейчас на него. Он там, наверху.

Постарайся не очень шуметь, чтобы не проснулся Боб.

Один за другим щелкали выключатели, в то время как Луиза в одиночест-
ве дрожала на кухне, где никто больше не занимался ею.

Голоса в глубине дома казались уже неясным бормотаньем.

- Не бойся, Анри. Он не сердился на тебя. Он ни на кого не сердился.
Перед тем как отбыть в мир иной, он попросил у вас прощения.

Все еще мертвенно-бледный, юноша словно приклеился к порогу комнаты,
не осмеливаясь войти.

- Поцелуй его.

Она дошла вместе с Анри до кровати, легонько придерживая его; он при-
коснулся губами ко лбу отца, и Жанна, почувствовав, как напрягся Анри,
обхватила его за плечи и стала подталкивать к выходу:

- Иди.

На лестничной площадке он запротестовал:

- Я не хочу спускаться.

- Иди, нельзя же здесь разговаривать.

Он все-таки пошел, спускаясь по лестнице первым, и первым же вошел в
кухню, избегая глядеть на мать.

- Я уверена, что ты не ел.

- Я не буду есть.

- Съешь хотя бы тарелку супа. Завтра ты будешь нужен. Ты теперь бу-
дешь очень нужен.

Казалось, что из-за присутствия матери, смущавшей его, он не хотел
смягчиться. Он повторил, как капризный ребенок:

- И все-таки я не стану есть.

Жанна, не обращая внимания на его слова, накрывала на стол, и все это
время Анри с любопытством разглядывал эту женщину, которую совсем не
знал и которую увидел удобно расположившейся в их доме. Она деятельно
крутилась, говорила с ним так, словно всегда была здесь, а его мать, не
возражая против такого развития событий, сидела удивительно спокойная и
притихшая, хотя Анри ожидал увидеть ее в страшном волнении.

- Ешь.

Минутное колебание, слабая попытка бунта закончилась тем, что он нак-
лонился над своей тарелкой.

Он все еще машинально ел, когда его сестра, не имевшая ключа, скромно
постучала молотком у входной двери; в ночи затихал звук удаляющейся ма-
шины, затормозившей перед домом лишь на мгновение.

- Я открою! - сказал он, поднимаясь рывком. - Это Мад.

Он бросился к сводчатому входу, ему не мешали.

Какое-то время брат с сестрой разговаривали тихими голосами, надолго
замолкая в темном вестибюле. Потом чья-то светлая фигура, длинные голые
ноги промелькнули в пятне света, и быстрые шаги застучали по лестнице.

Анри вернулся один и, снова усаживаясь, заявил:

- Она знала.

Луиза хотела было спросить его о чем-то, но замолчала под взглядом
невестки; Анри, испытывая потребность говорить, объяснил все сам:

- Их при въезде в город остановила полиция за превышение скорости.
Полицейский потребовал у них документы. Он узнал Мад и удивился, что она
тут, перед ним, хотя ее отец умер.

- Она спустится сюда?

- Думаю, да. Она пошла переодеться.

- Но...

Жанна вдруг подумала о том, что в комнате девушки сейчас лежит покой-
ник. Анри понял:

- Я сказал ей об этом. Она все равно пошла туда.

Чуть позже он спросил:

- Алисы дома нет?

- Она ушла и вернется только в день похорон.

Это слово чуть было не заставило его снова разрыдаться, но он ограни-
чился лишь несколькими всхлипываниями. Теперь, когда он поел, он не
знал, чем заняться, как держать себя.

- Может быть, лучше, чтобы ты поставил машину на место?

- Верно. Я и забыл.

- А ты оставайся здесь, - сказала она Луизе.

Мадлен была наверху уже больше десяти минут, и Жанне пришлось еще раз
подняться по лестнице. Она увидела свет в голубой комнате и осторожно
толкнула дверь.

Девушка надела темно-синее платье, мокрые шорты и блузка из белого
хлопка валялись на полу.

Она сидела на стуле в самом дальнем от кровати углу, подтянув к себе
колени, опершись на них локтями и уткнувшись подбородком в ладони;
взгляд ее неподвижно уставился на отца.

Она не плакала. Она не вздрогнула, не шелохнулась, услышав, как отк-
рывается дверь, и, казалось, даже не догадывалась о присутствии тетки
вплоть до того момента, когда та, так же как и с Анри, захотела положить
ей руку на плечо. Тогда быстрым грубым жестом Мадлен стряхнула руку, и
Жанне показалось даже, что девушка хотела ее ударить.

- Нужно спуститься вниз.

Ни слова. Ни взгляда.

- Ты не можешь оставаться здесь, Мадлен. Я Жанна, твоя тетя. Твои ма-
ма и брат внизу.

Шипящим голосом она спросила:

- Я что, не имею права остаться здесь с моим отцом?

- Не сейчас, Мад. Нужно спуститься.

Она пошла за Жанной, но было совершенно очевидно, что сделала она так
скорее в виде вызова, чем подчинившись. В ее согласии чувствовалось неч-
то высокомерное, презрительное.

В кухне она обратилась не к тетке, а к матери, и ее голос от этого не
стал мягче или почтительней:

- Это правда, что я тебе нужна?

- Ты могла бы говорить со мной по-другому, Мад.

- Тихо, - вмешалась Жанна. - Ты должна поесть, Мадлен. А потом пойти
спать в комнату брата. Анри устроится на третьем этаже, если, конечно,
ты сама не захочешь туда подняться.

Губы девушки дрожали, она жестко смотрела на тетку; вернувшийся со
двора с сигаретой в зубах Анри был поражен ее видом.

- В чем дело, Мад? - спросил он.

- Ни в чем. Мне сказали, что я тут нужна, и я спустилась. Но пос-
кольку это не так...

Он сделал слабую попытку удержать ее, но не настаивал, и она снова
ушла наверх.

Жанна этим вечером так и не нашла времени ни предупредить служащих
отеля, ни забрать свой чемодан. Ей пришлось снять платье и улечься в
комбинации на освободившуюся постель Алисы, рядом с малышом; Жанна долго
прислушивалась к его дыханию, прежде чем уснуть.

Боб разбудил ее около шести утра, когда бледное после дождя солнце
проникло сквозь шторы в комнату. Чтобы не разбудить других, она сразу же
спустилась в кухню с ребенком на руках, приготовила еду ему, сварила
чашку кофе себе, а в семь часов, опять же с малышом на руках, перейдя
через мост, вошла в гостиницу "Золотое кольцо".

Хозяева, как и каждое воскресенье, накануне легли спать очень поздно,
поэтому еще не спускались вниз. В кафетерии небритый Рафаэль был занят
подметанием древесных опилок между столами, на которых стояли переверну-