это узнаю.
книжку.
Телефон давай.
вмиг могут отвинтить.
него не смотрел. Он, глядя перед собой, потянулся через сиденье, захлопнул
дверцу с Викторовой стороны, включил мотор и уехал.
седьмого дома сидит. Но позвонил наудачу и попал:
хороший чистый баритон. - А я вам хотел звонить. У меня к вам серьезный
разговор.
обнаружил.
завтра с утра в Сокольниках? Погуляем, свежим воздухом подышим и без помех
поговорим.
что известный сценарист рано вставать не любит. - Рановато, конечно, но...
звонок в дверь. Увидел через охранную дырку Анну Сергеевну и открыл.
меня, Витя, телевизор испортился, мастер только завтра будет, можно, я у
тебя посмотрю?
бутербродов, на тахте. Ишь ты, походил сегодня, и не только в кресле
сидеть - лежать уже можно. Виктор, осторожно ворочаясь с боку на бок и со
спины на живот, долго искал позу, чтобы меньше болело внутри.
Приспособился, наконец, и, притомясь, блаженно, не по-ночному заснул.
Сергеевна и ушла. Тело от неподвижного лежанья затекло, он с трудом
поднялся. Во что теперь ночь спать? Отвратительная тишина с непонятными
тихими звуками поселилась в его доме. Заныло сердце. Он покрутил башкой,
энергично растер левую половину груди. Все равно, тревожно и тошнотно, как
с похмелья.
проигрыватель, и Армстронг с надсадным восторгом запел про то, какой
замечательный парень Мекки-нож. Отпускало. Мекки-нож, Луи Армстронг,
музыка, дыханье зрительного зала - все было из другой великолепной жизни,
в которую очень хотелось попасть. Он закрыл глаза и стал фальшиво
подпевать.
низа живота. Виктор остановил проигрыватель, прислушался, ничего не
услышал и, стараясь быть бесшумным, пошел к двери. Глянул в глазок. На
площадке никого не было. Тогда он не выдержал, спросил скверным голосом:
сопрано, и в дырке обнаружилось смеющееся лицо Ларисы.
раскрутилась на одной ноге, и, увидев вошедшего следом Виктора, удивилась
чрезвычайно:
его щеке.
Виктор.
пришлось заняться. Сначала, правда, сильно болела поясница, но потом
ничего, втянулся.
выдался жестоко солнечный - на небе ни облачка, ни дыма, только голубое
пространство и дьявольские лучи от ослепляющего светила. Виктор, малость
потоптавшись на солнцепеке, не выдержал, передвинулся поближе к кассам,
под сетчатую тень мелколистных деревьев.
словил левака, и поэтому оказался у "Сокольников" до срока. Часы на столбе
показывали без десяти одиннадцать.
Неспешные молоденькие парочки из учащихся - ну, это понятно, у них
каникулы, одиночки из мужского пола, небритые, мрачные - знакомый
контингент, похмельные, вон и карманы оттопыриваются, домохозяйки с
тяжелыми сумками - этим-то что в парке делать? - редкие мамаши с
колясками, в которых дети - поздновато, поздновато, сонные коровы, детям
свежий утренний воздух нужен. И, в принципе, все. Дальше повторения с
модификациями. Скучно.
трамвайной остановки, потому что оказался на том берегу проезжей части
заливчика, который образовала поворачивающая здесь дорога, идущая вдоль
сокольнической ограды. Он посмотрел направо, посмотрел налево и двинулся
через заливчик ко входу в "Сокольники". Он не видел Виктора, он торопился,
он хотел поспеть на свидание тютелька в тютельку.
невидим. На немыслимой скорости "Нива" встретилась с Олегом посреди
заливчика. Растопыренный Олег взлетел над радиатором, упал на него и,
соскользнув, оказался под передними колесами резко тормознувшей "Нивы". Но
мотор вновь взревел, и "Нива", торопливо переваливаясь, как на колдобинах,
проехала по нему, распростертому на асфальте.
глаза и тотчас открыл их от безумного женского крика. "Нива" уносилась
вдоль ограды, а на асфальте осталась лежать бесформенная куча тряпья.
Сбегались редкие прохожие, и, как по команде, останавливались на порожке
тротуара. А Виктор не мог сдвинуть себя с места. Он стоял в тени, опершись
рукой о ствол дерева. Волнами подкатывала тошнота.
Белый "рафик" с красными крестами тормозил рядом с мертвым телом. Не могла
быть столь скоро "Скорая", не могла быть, но была: видимо, кто-то
перехватил ее где-нибудь здесь поблизости. Выскочили двое в белых халатах,
вытянули через задние дверцы носилки и, на несколько минут склонясь над
кучей, задвинули груженные носилки внутрь своей коробочки, прикрыли
воротца, быстро расселись по местам, и "Скорая", продолжая тревожно
сигналить, тронулась в путь.
медленно приближалась, выбрасывая из себя сверкающий полукруг.
Приблизилась, разогнала толпу (брызги вовсю летели на тротуар), промыла
место, на котором все произошло и, неожиданно с жалким хлюпаньем иссякнув,
развернулась и поехала восвояси.
часы. Было четыре минуты двенадцатого. Что это было? Виктор глянул на то
место. Ничего не было. Все, как было: ходили туда-сюда люди, катили
туда-сюда автомобили, светило солнце, смеялись дети.
домохозяйка с сумкой.
интересом наблюдал за подвижным маринованным грибом, который он вилкой
гонял по тарелке.
ты гудишь по-черному, ну, я гужу по-черному. Надо только понять, что со
временем все равно отгудимся, и все будет тип-топ.
далеко: естественно оживлен, неистерично жизнерадостен. По стадии -