Чтение 11–й страницы книги ~Запоздалое раскаяние~

- Ни в коем случае не звоните мне в контору. Это рискованно. Так же и
наши встречи здесь поблизости от фабрики.

- Вы слишком все драматизируете, - возразил Роджер. - Ваша жена меня
не видела. Она знает только моего шефа.

Он посмотрел на немногочисленных посетителей в помещении, затем
поставил Фриншер и пошел к музыкальному автомату, в который опустил
полдюжины монет. Раздалась громыхающая джазовая музыка.

- Мы имеем теперь добрых полчаса времени. Музыка лучшее средство
против любопытных ушей. Хотите скотч?

Он подождал согласия Жака и заказал две порции виски. Они сели за
столик вблизи музыкального автомата.

- Я полагаю, что вы меня вызвали не для того, чтобы угостить виски?

- Мне хотелось убедиться, что ваши намерения не изменились.

- Вы можете предоставить мне рассрочку? - спросил Жак.

- Могу, не слишком большую.

- Но не считаете ли вы, что я могу за один день достать 30 тысяч
франков?

- Я могу пока удовольствоваться задатком, конечно соответствующего
размера.

Чтобы слышать друг друга, собеседники склонились над столом и каждый
внимательно следил за движением губ другого. Даже вблизи никто бы не
разобрал, о чем они говорили. Метод оказался эффективным и музыка автомата
- терпимой.

Кельнер принес выпивку.

- Если бы вы могли снизить вашу цену...

- Один момент, мсье Меллерей. - Роджер жестом отклонил это
предложение.

- Я не имею такого намерения.

- А я не могу столько выплатить.

Жак удивился своей собственной смелости. Он не смог бы так говорить,
это алкоголь возбудил его. Он стал не только смелым, но и отважным.

- Я предупреждаю вас, что если по вашей вине что-либо произойдет, я
сообщу о вашем вымогательстве. Вы хотите слишком много заработать, а в
результате все потеряете.

- Будьте благоразумны, мсье Меллерей.

Вместо того, чтобы расстроиться Роджер, казалось, наборот
развеселился. На его толстых губах появилась сочувственная улыбка, которая
только подчеркивала его безобразие.

- Вымогательство? Вы имеете доказательства?

- М-ль Тусси может все подтвердить.

- Ее показания, как заинтересованной стороны будут так же мало
значить, как и ваши. Вас обвинят, что вы действуете из-за мести.

С бокалом в одной руке и с сигаретой в другой Роджер сидел и
улыбался. Но его глаза имели металлический блеск.

- На карту будет поставлена репутация нашего агентства. Клянусь вам,
мой шеф распорядится о привлечении выдающегося защитника. Вы будете
осуждены.

- Я осужден, вот это здорово!

- Да, точно, за клевету!

Действие алкоголя улетучилось так же быстро, как и наступило. Ничего
не осталось, кроме жжения в пустом желудке, вызывавшем у Жака тошноту.

- Придется поладить, - продолжал Роджер, - Так как же, мсье Меллерей?

- Тридцать тысяч франков будет очень трудно достать.

- Трудно, но возможно. Можете мне не рассказывать, что оборотный
капитал перчаточной фабрики...

Жак промолчал и поэтому получил отсрочку. Роджер путал "молчание" с
"согласием".

- Поскольку мы пришли к соглашению мне не будет смысла продолжать
слежку, - сказал он. - Формально она будет, конечно, продолжаться.

- Что вы пишете в своих донесениях?

- Буду писать часовой распорядок дня, который вы мне дадите.

- Это смешно. Вдобавок я должен еще за вас работать!

- Разве было бы лучше, если бы я продолжал за вами следить? - спросил
Роджер. - Нет, не правда ли? Я не вижу причины для вашего отказа, ибо мы
оба будем удовлетворены.

- Согласен.

- Самому за собой следить, в некотором роде раздвоиться, чтобы быть
преследователем и преследуемым... Разве это не пикантная ситуация? Вы
передаете сведения м-ль Тусси каждый вечер. Я звоню ей ежедневно около
девяти вечера и она передает мне, это очень просто.

Адская музыка прекратилась, но в голове Жака продолжали греметь
тарелки, барабаны и литавры.

- Я еще не говорил с м-ль Тусси. - сказал Жак. - Я должен уведомить
ее.

Он купил телефонный жетон и вошел в кабину.

- Я ждала твоего звонка, - сказала Жаннина. - Я не решилась уйти.

Как накануне у телефона, он закрыл глаза. Ее молодой и чистый голос
действовал, как компресс на его разгоряченную голову. Жак моментально
забыл свои заботы и стал думать только о молодой женщине.

- Как ты провела ночь?

- Плохо. А ты?

- Тоже не очень хорошо.

- Ты нашел выход из положения?

- Еще не нашел.

Почему он должен вдаваться в подробности? Это была не ее проблема.

- Сегодня я не приду, любимая. Могу ли я позвонить около семи часов?

- Если хочешь. Я буду весь вечер дома.

Он тихо сказал:

- Целую тебя, любимая.

- Я тебя тоже.

- Целую тебя очень и очень крепко.

Он пошел обратно к столу. Роджер ушел, предоставив ему оплатить счет.
Жак купил пачку сигарет. На улице холод охватил его. Возбуждение от
алкоголя сменилось депрессией. Тридцать тысяч франков казались ему
недосягаемыми.

- Трудно, но возможно, сказал ему вымогатель.

Жак охотно сказал бы ему: "Но это невозможно! Невозможно! Все счета
будут тщательно проведены. Будет вынут из кассы последний франк, чтобы
купить фабрику белой кожи. Как вы не можете понять, что я ничего не имею -
вообще ничего.

К чему бороться, когда с самого начала все было потеряно?

Все ли? Нет, не все. Было потеряно состояние, но не любовь. Во тьме
его депрессии засверкал огонек, лампа в конце туннеля, показывающая выход
из него. Он немного успокоился. Разве не ждала его Жаннина, преданная и
любящая? Да, действительно, почему бы не быть этому истинному счастью?

Желто-красная кабина подвесной канатной дороги скользила над
Сент-Лауренсом. Однако солнцу не удавалось согреть старые домишки,
замершие и прижимавшиеся друг к другу. Казавшиеся совсем низкими.

С высоты своего постамента неустрашимый Ксавье Жувин устремил свой
бронзовый взгляд на маленькую, местами покрытую грязным снегом площадь.

Жак бросил на статую ненавидящий взгляд, словно считал его причиной
своих неудач. К концу первой половины дня, сравнивая приходы и расходы,
Жак не смог освободиться от мыслей о тридцати тысячах, которые были столь
же недоступны, как неприступные горные вершины. В поисках возможности
получения денег, он подумал о своей матери.

Мадам Меллерей получала порядочную пенсию, была бережлива, как
муравей и имела еще кое-какие небольшие источники дохода.

Он закончил часть работы с тем, чтобы сразу же после обеда мог уехать
из Монтефло.

Насколько я помню, у мамы есть деньги на сберегательной книжке, думал
он, и нужно, чтобы она одолжила мне несколько тысяч франков.

Поглощенный этими мыслями, Жак торопливо поднимался по деревянной
лестнице с шаткими перилами. Звуки телевизионной передачи были слышны из
коридора. Оперная певица исполняла большую арию из "Лакмэ".

Жак вынул из кармана фунт конфет, купленный им по пути, и постучал в
дверь.

Возьму пару тысяч здесь, потом несколько тысяч займу где-нибудь.
Роджер играет на непреклонности. А если ему скажут, что он получит
пятнадцать наличными вместо тридцати и у него будет выбор - это или вообще
ничего, то не ухватится ли он за это предложение?

Жаку пришлось несколько раз сильно постучать, пока он не услышал
голос матери.

- Это я, Жак.

Она поспешила открыть дверь.

- Добрый день, мой маленький, Жак.

Она была высокая, худая со строгим лицом, полная противоположность
м-ль Матильде, которая сидела на стуле перед пустой чашкой из под кофе,
очарованная экраном телевизора.

Мадам Меллерей обняла сына, затем выключила телевизор.

- Дай мне твое пальто и садись. Может быть хочешь кофе?

Она взяла чайник.

- Матильда рассказала, что вчера после обеда ты был здесь. Большое
спасибо за конфеты, они были замечательные.

- Превосходные. - Подхватила Матильда, покосясь на пакет с конфетами.

В присутствии третьего лица Жак не хотел разговаривать на тему, ради