Чтение 11–й страницы книги ~Тайна Пито-Као~

Неудивительно, что когда в конце января в квартире Пата стал часто
появляться какой-то болезненный на вид, худой человек, следственные
работники немедленно заинтересовались им.

Неизвестный оказался бухгалтером среднеазиатского овцеплемсовхоза Иваном
Николаевичем Гороховым, ничем ранее не скомпрометированным. Он часто болел
и зимой, когда в совхозе работы было мало, изредка выезжал на курорт.
Горохов обращался ко многим врачам, даже к знахарям, о чем откровенно
рассказывал своим сотрудникам.

Был он причастен к спекуляции или нет, узнать не удалось. Скорее всего,
нет. Но тогда что связывало его с Патом?

Дальнейшая слежка за Гороховым привела работников МУРа к клинике академика
Тверского, куда его приняли на стационарное исследование. У больного
обнаружили доброкачественную опухоль гипофиза. Редкое заболевание привлекло
внимание прославленного хирурга, он решился на сложную операцию.

На этом связи Горохова с Патом оборвались, и в МУРе кое-кто посчитал это
знакомство случайным, не имеющим отношения к делу.

В ночь на первое февраля и на следующий день были произведены аресты Пата и
его сообщников. На квартире Пата при обыске обнаружили тщательно
запрятанный фотоаппарат с микропленкой.

- Чей?

- Краденый, - равнодушно ответил Пат. - Не успел продать...

Пленку проявили и стали в тупик. На ней были сфотографированы страницы
рукописи нигде не изданной книги с пространным названием "География
болезней человека и ее значение в разработке новых методов терапии". Автор
рукописи - Павел Александрович Тверской, отец академика Тверского.

- Кто снимал? - спросили у Пата.

- Не знаю, - упорствовал он. - Кто-то из огольцов стянул и передал мне для
продажи.

- Кто украл? - Учета не веду.

Еще деталь, в будущем оказавшаяся немаловажной: на пленке в двух местах
лаборанты обнаружили оттиски пальцев. Один из оттисков был такой
отчетливый, что его можно было сличить с другими по дактилоскопической
картотеке МУРа. Сличили, но безрезультатно: в картотеке такого оттиска не
имелось.

Надо было вести поиски по другому пути. Тогда-то и вспомнили о Горохове,
потому что никто, кроме него, из сообщников и знакомых Пата никогда не
бывал в клинике или на квартире академика Тверского.

- Давно знаете Горохова?

Пат безразлично ответил:

- Нет. Человек больной и глупый: знахарей искал, "исцелителей". Хотел я
немного подработать на нем, да медицина помешала!

- Так вы и этим занимаетесь?

- Дипломов не имею, а жизнь движения требует, - схитрил Пат. - Сама копейка
к тебе не прикатится, ей помочь надо.

И все-таки подозрение пало на Горохова. Но зачем ему понадобилось
фотографировать рукопись, что в ней ценного?

За консультацией обратились в Комитет госбезопасности, к начальнику отдела
полковнику Козлову. Полковник разложил фотокопии по порядку. Снимков было
сто четыре, но сфотографированными на них оказались только сорок две
страницы. Отдельные места кто-то переснимал по нескольку раз, видимо, желая
оградить себя от неудачи.

Несколько раз была скопирована восьмая глава "Одна из медицинских загадок".
В ней автор описывал редкие случаи в медицине, в частности, останавливался
на загадочной болезни, обнаруженной им только на острове Статуй.

Все то, что относилось к острову, и рассуждения автора о болезни были
пересняты несколько раз.

Обилие в главе специальных медицинских терминов, латыни, экскурсов в
смежные с медициной науки затрудняло чтение. Козлов решил посоветоваться с
академиком Тверским. Однако по дороге в клинику он изменил свое намерение.
"Сначала выясню личность Горохова, - подумал Козлов. - А с рукописью
повременим..."

В беседе с Константином Павловичем полковник не проронил ни слова о
микропленке.

- Общее впечатление о Горохове, - признался Тверской, - у меня, да и у
дочери тоже, сложилось хорошее. Он, несомненно, начитан, развит
многосторонне, любит медицину...

- Есть основания так полагать, Константин Павлович?

- Разумеется. Он проявил, например, такой живой интерес к диссертации моей
дочери, что это... я бы сказал, делает честь любому культурному человеку.

- Часто бывал он у вас в доме?

- Раз пять-шесть. Собственно, знакомство-то наше началось у меня дома: он
пришел, добиваясь частного приема или, вернее, беседы, консультации. И
как-то, знаете, сумел расположить к себе...

Далее академик с присущей ему точностью рассказал о подготовке Горохова к
операции, не упустив даже такой мелочи:

У него повышенная возбудимость, экзальтированность.. Я решил лечением сном
несколько привести его к норме перед операцией. Когда мы его усыпляли, то
он в первые минуты бормотал всякое...

- Что именно?

- Например: "Я не поеду в Бжозув, я не поеду в Бжозув!.."

- Мне помнится, такое местечко есть в Польше, - заметил Козлов. - Скажите,
Константин Павлович, а нельзя ли снять отпечатки пальцев у Горохова?

- Это невозможно, - ответил академик. - Я выписал Горохова из клиники.

- Почему? - насторожился Козлов.

- В последнюю минуту он отказался от операции, решив "собраться с духом" в
будущем году. Как раз перед этим в клинике произошел ужасный случай,
повлиявший на всех больных.

- Понятно, - прервал Козлов, попрощался и уехал к себе. Затребовав из МУРа
фотографию Горохова, полковник немедленно объявил срочный розыск
таинственного бухгалтера. На всякий случай поручил взять под наблюдение и
его квартиру в Средней Азии.

Между тем дактилоскопический оттиск послали в Польшу для сличения в
архивах. Ответ пришел следующий: оттиски принадлежат известному
международному вору по кличке Стась. Исчез в войну. Польские товарищи из
органов госбезопасности считали его умершим.

Козлов вызвал своего помощника, капитана Рязанова, ознакомил его с
материалами нового дела и передал дальнейшее расследование в его руки.

С Алексеем Рязановым они работали второй год и крепко привязались друг к
другу. Козлову был приятен этот невысокий светловолосый и светлоглазый
человек. Скромный, увлекающийся каждым новым делом, Рязанов отличался к
тому же неиссякаемой любознательностью - качеством, незаменимым в
оперативном работнике.

- Когда я навестил академика, - сказал Козлов, - он в разговоре упомянул,
что Горохов знаком и с его дочерью. Надо съездить к ней, капитан.

Нина Константиновна Тверская встречалась с Гороховым чаще, нежели ее отец,
и рассказала больше. Внимание нового знакомого к ее научной работе
польстило девушке. А так как темой ее диссертации была "География болезней
человека" и строилась она во многом на трудах деда, то Нина Константиновна
не только рассказала Горохову о Павле Александровиче Тверском, но и
разрешила ознакомиться с рукописью, которую сама же и отдала ему. Несколько
дней спустя Горохов вернул ей рукопись.

- Чем особенно интересовался Горохов? - спросил Розанов.

- Больше всего он расспрашивал о болезни на острове Статуй, - ответила Нина.

- А что это за остров?

- Точного названия его я не знаю, у нас не сохранилось даже координат.

- Вы разрешите мне ознакомиться с рукописью?

- Пожалуйста.

Нина подала Рязанову толстую папку. Она знала, что он сотрудник Комитета
госбезопасности, и старалась не задавать вопросов, хотя весь этот разговор
о Горохове был ей непонятен.

Читать рукопись пришлось вдвоем: без помощи терпеливой Нины Рязанов не смог
бы разобраться в этом узкоспециальном материале.

Вечером Алексей приехал к Козлову и доложил;

Ничего секретного в "Географии болезней" я не нашел, товарищ полковник!

- Странно, - задумался Козлов. - В клинике Тверского также не ведется
работ, представляющих интерес для иностранной разведки...

- Деталь, товарищ полковник: Стась - Горохов так интересовался островом
Статуй, что я бы назвал это собиранием сведений.

- И в снимках тоже об острове... - напомнил Козлов.

- Надо узнать, что это за остров Статуй, товарищ полковник, - сказал
Рязанов, - кому он принадлежит? Обитаем или нет? Как вы считаете?..

- Гм... Это не только медицинская загадка, капитан! Как вы думаете
разгадать ее?

- Нина Константиновна говорит, что сделать это ей пока не удалось: точных
координат в архиве ее деда не сохранилось. Географы тоже не могут
определить - мало данных.

- То, что не могут сделать географы, должны сделать мы с вами, капитан.

- Понятно, товарищ полковник. Сперва я подробнее ознакомлюсь со всем тем,
что еще сохранилось в личном архиве Павла Александровича Тверского. Может,
что и отыщу...

- Не возражаю, - согласился полковник. - Академика я попрошу еще раз помочь
нам. Действуйте.

Рязанов посетил академика утром. Константин Павлович сказал ему, что знал
об этом предполагавшемся визите из разговора с Козловым.

- Не объясните ли вы причину столь повышенного интереса к трудам моего
отца? - спросил он.

- Обязательно, Константин Павлович. Я потому и прихватил с собой несколько
вот этих фотографий... Взгляните...

- Непостижимо... Чья это работа?