Чтение 11–й страницы книги ~Красный Ястреб~

и вот из-за поворота я увидел двух всадников, один преследовал другого.
Всадник на второй лошади был Калькар в красном плаще, развевающемся по
ветру. Того, кого он преследовал я не мог разглядеть, но по длинным
волосам я предположил, что это женщина.

Калькар в своем репертуаре, подумал я, глядя на них. Калькар был так
занят погоней, что совершенно не замечал меня. А когда он догнал первую
лошадь и заставил ее остановиться, он с удивлением посмотрел на меня. Нас
разделяло не больше сотни шагов. Пленница тоже смотрела на меня.

Смотрела широкими, испуганными, молящими глазами. Но в ее глазах была
безнадежность, не могла же она ждать помощи от другого Калькара. Она
наверняка была уверена, что я Калькар.

Она была женщина Калькаров, но она была женщина и я был обязан помочь
ей. Даже если бы не было ее, я все равно бы убил этого Калькара, потому
что он Калькар.

Я сбросил плащ Калькара и шлем.

- Я Красный Ястреб! - крикнул я и выхватил меч. Затем я ударил
шпорами Красную Молнию. - Дерись, Калькар!

Калькар попытался достать копье, но оно было за спиной, а времени у
него не было. Поэтому он тоже вытащил меч и спрятался за девушку. Но она
поняла его маневр и отъехала в сторону, оставив его лицом к лицу со мной.

Он возвышался надо мною как башня и был закован в кольчугу и одет в
железный шлем. У меня же не было даже щита. Но какие бы преимущества не
давали ему доспехи, они не могли заменить легкость и ловкость Красной
Молнии, свободу моего тела, не отягощенного железом.

Его огромная лошадь плохо слушалась его, а мечом он владел так
неумело, что мне даже было стыдно убивать его. Но он был Калькар и я не
мог поступить иначе. Если бы даже я нашел его больным и беспомощным, я и
тогда бы счел своим долгом прикончить его без зазрения совести.

Но я не мог сейчас просто убить его, не дав ему ни малейшего шанса.
Поэтому я стал играть с ним, парируя его удары и изредка нанося удары по
его кольчуге и шлему. Он внезапно бросился на меня, высоко занеся над
головой меч. Чего он хотел добиться, открыв для удара живот и грудь, я не
знаю.

Но я решил посмотреть, чего же он хочет. Он летел на меня, как
сумасшедший, но он не мог думать одновременно о двух вещах-о своей лошади
и обо мне. Когда он уже был готов нанести удар, лошадь его дернулась и
тяжелый меч опустился на череп несчастного животного, прямо между ушей.
Лошадь рухнула на бок и всадник покатился по земле.

Я спешился, чтобы прикончить его. Я был уверен, что он получил рану.
Но оказалось, что он уже мертв, как камень. Видимо ударился головой о
землю. Я забрал его нож, копье, лук и стрелы, хотя мне совсем не нравилось
это тяжелое неудобное оружие.

Я не думал о девушке, будучи уверенным, что она бежала. Но когда я
отошел от тела Калькара, я увидел, что девушка еще здесь, что она сидит на
лошади и смотрит на меня.

7. БЕТЕЛЬДА

- Ну! - спросил я. - Почему ты еще здесь?

- А куда мне бежать?

- Как куда? К своим друзьям Калькарам.

- Я не убежала потому что ты не Калькар.

- Почему ты думаешь, что я не Калькар? - спросил я. - А если я не
Калькар, почему ты не убегаешь от меня, врага твоего народа?

- Ты назвал его Калькаром, когда вызывал на бой. Но Калькары так не
обращаются к друг другу. А к тому же я не Калькарка.

Я подумал о тех Калькарах, которые хотели уйти от Калькаров и
присоединиться к нам. Может эта девушка тоже из них?

- Кто ты? - спросил я.

- Меня зовут Бетельда, - ответила она. - А кто ты?

Она смотрела на меня своими огромными глазами и я впервые рассмотрел
ее. Должен признать, что смотрел я на нее не без удовольствия. У нее были
большие, прикрытые пушистыми ресницами серо-зеленые глаза, в которых
играла смешинка. В ней было что-то мальчишеское, но это была женщина, с
головы до ног женщина. Я долго стоял и смотрел на нее, пока морщинки
нетерпения не появились на ее лбу.

- Я спросила, кто ты, - напомнила она мне.

- Я Юлиан Двадцатый, Красный Ястреб, - ответил я и мне показалось,
что в глазах ее мелькнул страх, но должно быть я ошибся. Я потом узнал,
что эту девушку не напугать просто словами.

- Скажи, куда ты идешь, я провожу тебя, чтобы на тебя снова не
напали.

- Я не знаю куда идти, так как везде мои враги.

- Где твой народ? - спросил я.

- Думаю, что все они убиты, - сказала она с дрожью в голосе.

- Но куда же ты направляешься? Ведь есть у тебя цель?

- Я ищу место, где могла бы спрятаться. Японцы могли бы оставить меня
у себя, если бы я нашла их. Они очень добры ко мне.

- Но японцы ненавидят Калькаров и они не примут тебя.

- Мой народ американцы. Они живут среди Калькаров, но они не
Калькары. Мы живем у этих гор уже сто лет и часто встречали японцев.
Японцы хорошо к нам относятся.

- Ты знаешь Саку? - спросил я.

- Я знаю его с самого детства.

- Тогда едем, я отведу тебя к Саку.

- Ты его знаешь? Он близко?

- Да. Едем.

Она последовала за мной по той дороге, по которой я только что ехал.
Хотя я досадовал на задержку, я был рад, что мне удастся так быстро сбыть
с рук девушку. Не мог же я бросить ее одну без защиты. Но и взять ее с
собой, я тоже не мог. Я не был уверен, что мой народ примет ее.

Через час мы уже были в новом лагере Саку. Маленький народ очень
удивился, снова увидев меня, но когда они увидели, что со мной Бетельда,
радости их не было предела. Я понял, что девушка не обманывала меня
относительно доброго отношения к ней японцев. А когда я собрался уезжать,
японцы стали отговаривать меня, говоря, что скоро ночь и я непременно
заблужусь в этой долине, где так много дорог. Я заблужусь и потеряю больше
времени, чем выиграю.

Девушка слушала наш разговор, а когда я все же решил ехать, она
предложила мне свою помощь.

- Я очень хорошо знаю долину. Скажи, куда ты направляешься и я
приведу тебя туда самым кратчайшим путем так же легко, как и днем.

- Если ты едешь к своему народу, может люди позволят мне остаться с
вами, ведь я американка, верно?

Я покачал головой.

- Боюсь, что они не примут тебя. Мы плохо относимся к американцам,
которые жили с Калькарами - даже хуже, чем к самим Калькарам.

- Я всегда ненавидела Калькаров, - гордо сказала она. - Если
четыреста лет тому назад мои предки совершили ошибку, разве я виновата в
этом? Я такая же американка, как и ты, я ненавижу Калькаров даже больше,
чем ты, так как знаю их лучше, чем ты.

- Мои люди не примут этих доводов. На тебя спустят собак и они
разорвут тебя на куски.

Она вздрогнула.

- Вы такие же ужасные, как Калькары, - горько сказала она.

- Ты забыла о тех мучениях и унижениях, которые выпали на долю моего
народа в течение многих лет. И это все из-за того, что среди американцев
нашлись предатели. - напомнил я ей.

- Мы тоже страдали и мы столь же ни в чем не виноваты, как и вы, -
Она внезапно взглянула в мои глаза.

- Как ты сам думаешь? Неужели ты тоже ненавидишь меня больше, чем
Калькаров? Ты же спас мне жизнь сегодня. Сделал бы это для того, кого
ненавидишь?

- Ты женщина, - напомнил я ей. - А я американец, Юлиан.

- Ты спас меня только потому что я женщина?

я кивнул.

- Вы странные люди, - сказала она. - Вы можете быть щедрыми к тем
кого ненавидите и не можете простить грех людям, которые его не совершали.

Я вспомнил Ортиса, который говорил то же самое, но подумал, что может
быть они не правы, ведь столько поколений мой гордый народ был втоптан в
грязь сапогами Калькаров и их приспешников. Рана эта кровоточит и сейчас.
Мы упрямый народ, упрямый в любви и ненависти.

Сейчас я уже сожалел, что дружелюбно говорил с Ортисом; а вот теперь
дружески обошелся с другим Калькаром - я не мог называть их иначе. Я
должен ненавидеть ее, должен ненавидеть Ортиса, но мне почему-то трудно
было их ненавидеть.

Саку слушал нашу беседу, часть из которой он смог понять.

- Подожди до утра - сказал он. - А утром она проводит тебя и укажет
дорогу. Но тебе лучше бы взять ее с собой. Она знает здесь каждую тропку.
И тебе следовало бы взять ее к своему народу. Она не Калькарка и Калькары,
если поймают ее, непременно убьют.

Если бы она была Калькарка, мы не относились бы к ней так хорошо, но
ей будет трудно среди нас. Мы часто кочуем, и часто ездим там, где такой
большой девушке трудно передвигаться.

Кроме того, среди нас она не найдет себе мужа. Посмотри, какая она
большая по сравнению с нашими мужчинами. Кто же будет ее кормить?

- Хорошо, я останусь до утра, - сказал я. - Но ее с собой я не могу
взять. Мой народ убьет ее.