попытался вырвать драгоценные камни у их дикого обладателя? Для него эта
попытка имела бы несомненно роковой исход.
другой прикрыл лицо так, что глаза его были скрыты от взгляда Тарзана, хотя
одним глазом из-под локтя все время следил за ним.
способ ограбить его. Но все планы, приходившие ему в голову, он отвергал как
непригодные.
за ним следят, и лежал очень спокойно. Через несколько минут он притворился
спящим и стал дышать ровно и глубоко, как крепко уснувший человек.
объяснил ему, что они это делают для того, чтобы кто-нибудь не нашел его и
не забрал с собой. Это показалось Тарзану великолепным способом сохранить
ценности. С того вечера, как Верпер выразил желание поглядеть на блестящие
камешки, Тарзан с подозрительностью дикаря оберегал свою сумочку. Ее
настоящая ценность была ему совершенно неизвестна, но тем не менее он
оберегал ее с такой тщательностью, словно ее потеря была для него
равносильна смерти.
том, что тот спит, он вынул из-за пояса свой охотничий нож и начал копать
ямку. Раскопав землю ножом, он руками стал выгребать ее, пока не
образовалась ямка нескольких дюймов в диаметре и пяти или шести дюймов
глубины. Туда он опустил сумку с драгоценными камешками. Верпер, увидев, что
делает Тарзан, чуть не вскрикнул от радости и совсем забыл, что он должен
дышать как спящий.
равномерного дыхания его товарища. Сузившиеся глаза пристально вглядывались
в Верпера. Верпер понял, что он пропал. Он вздохнул, протянул руки вперед и
повернулся на спину, бормоча что-то, словно встревоженный дурным сном. Через
минуту он уже снова дышал спокойно и глубоко как спящий.
себе его внимательный взгляд. Потом Верпер услышал слабый звук падающего
песка и похлопывания руки о землю. Тогда он понял, что драгоценный мешочек
был зарыт.
Потом повернулся на бок лицом к Тарзану и открыл глаза. Человек-обезьяна
спал. Протянув руку, Верпер мог достать до того места, где была зарыта
сумочка.
производя шум. Но Тарзан не просыпался. Верпер вытащил из-за пояса
жертвенный нож и опустил его в землю. Тарзан не шевельнулся. Бельгиец
осторожно проталкивал нож вниз сквозь неплотно лежащую землю. Он
почувствовал, что кончик ножа уперся в твердую кожу сумочки. Тогда он
надавил на ручку ножа. Маленькая песочная горка поднялась и раздвинулась, и
из-под нее выглянул краешек кожаной сумочки. Верпер схватился за него,
вытащил сумочку и спрятал ее у себя на груди.
Жадность толкнула Верпера на этот безумный шаг. То, что он сейчас сделал,
могло иметь для него самые ужасные последствия, если бы только Тарзан в это
время проснулся. Верперу казалось, что он уже чувствует, как эти крепкие
белые клыки вонзаются ему в шею, и он содрогнулся от ужаса.
за спиной Верпера какой-то большой зверь крался на мягких лапах. Верпер
боялся этих ночных хищников, но несравненно больше боялся справедливого
гнева того зверя-человека, который спал подле него спокойным сном. Верпер
поднялся с величайшей осторожностью. Тарзан не двинулся. Верпер сделал
несколько шагов по направлению к равнине, но остановился и схватил рукоятку
длинного ножа, висевшего у него за поясом. Он повернулся и преступным взором
взглянул вниз на спящего.
нож верховной жрицы огненного бога.
Он продвигался очень медленно, часто отдыхая в пути, но свирепая ненависть и
дикая жажда мести гнали его вперед. Между тем время шло, раны Мугамби
заживали, силы восстанавливались, и постепенно его могучее тело обрело всю
свою прежнюю мощь. Теперь он мог двигаться быстрее, но арабы на своих конях
успели пройти уже большое расстояние за то время, пока негр полз за ними.
остановился в ожидании Альберта Верпера. В течение всего долгого,
утомительного путешествия Джэн Клейтон больше страдала от опасений за свою
судьбу, чем от неудобств и утомительной дороги. Ахмет-Зек не счел нужным
сообщить ей, что он намерен сделать с нею. Это было бы уже счастьем для нее,
если бы она знала, что арабы увезли ее, рассчитывая только на выкуп; в
последнем случае они не причинили бы ей никакого вреда. Но, может быть, они
готовили ей совсем другую судьбу? При одной мысли об этом волосы становились
дыбом на голове леди Грейсток. Ей не раз приходилось слышать о белых
женщинах, проданных такими злодеями, как Ахмет-Зек, в рабство в черные
гаремы, или уведенных на север, чтобы там сделать их достоянием турецких
сералей.
не терялась в трудные минуты жизни. Она надеялась на лучший исход, пока
можно было надеяться, и смотрела на самоубийство, как на последнее средство,
чтобы избегнуть бесчестия и позора. Пока был жив Тарзан, у нее были все
основания надеяться на спасение. Ни один человек, ни один зверь диких
джунглей не обладал умом и силой ее супруга. В ее глазах Тарзан был всесилен
и всемогущ в этом родном ему мире -- мире диких зверей и людей. Тарзан
придет, освободит и отомстит за нее, в этом она была убеждена. Она считала
дни, которые должны были пройти до его возвращения из Опара. Он вернется и
увидит, что произошло за время его отсутствия. После этого ему понадобится
уже немного времени, чтобы окружить укрепленный лагерь арабов и истребить
разношерстную толпу его обитателей.
как бы он ни был слаб и незаметен, не мог ускользнуть от чуткой бдительности
Тарзана. Для него следы, оставленные разбойниками, будут так же ясны и
многозначительны, как для нее печатная страница открытой книги.
пробирался сквозь джунгли Верпер. Охваченный ужасом, вздрагивая от шума
собственных шагов, он подходил к лагерю. Десятки раз ему каким-то чудом
удавалось ускользнуть от когтей и клыков огромных хищников. Вооруженный
одним только ножом, унесенным им из Опара, он пробивался сквозь самую дикую
страну, какая только существует на земном шаре.
на дерево всякий раз, как только малейший звук предупреждал его о
приближающейся опасности. Наконец издалека он увидел частокол, окружавший
деревню арабов.
тени большого дерева, он следил за приближавшимся бельгийцем. В ободранном,
взъерошенном белокожем он сразу узнал гостя своего хозяина, который выехал
из дома Грейстоков накануне ухода Тарзана в Опар. Мугамби уже хотел
окликнуть бельгийца, но что-то остановило его. Он видел, как смело и
уверенно Верпер приближался к воротам деревни через открытую поляну. Ни один
здравомыслящий человек не подходил таким образом к деревне в этой части
Африки, если не был заранее уверен в дружеском приеме. Мугамби ждал. В душе
его зародилось подозрение.
радушной встречи, которую арабы устроили недавнему гостю лорда и леди
Грейсток. И негру сразу все стало ясно: этот белый был шпион и предатель.
Именно ему вазири были обязаны набегом арабов в отсутствие Великого Бваны. И
к злобе негра против арабов прибавилась жгучая ненависть к белому шпиону.
виде своего лейтенанта, Ахмет-Зек поднялся и с удивлением оглядел рубище,
покрывавшее тело бельгийца.
подробность о сумочке, которая была плотно привязана к его кушаку под
одеждой. Глаза араба сузились от жадности, когда он услышал о золоте,
которое вазири закопали около развалин дома Грейстоков.
Ахмет-Зек. -- Но сначала мы подождем здесь быстрых вазири. Когда мы всех их
перебьем, мы подумаем и о золоте. Оно от нас не уйдет, потому что мы не
оставим в живых никого из тех, кто знает о его существовании.
ответил разбойник. -- За нее дадут хорошие деньги.
мозгу. Если ему удастся уговорить Ахмет-Зека послать его во главе отряда,
который повезет леди Грейсток на север, он сможет воспользоваться случаем и
улизнуть от своего хозяина. Он с радостью отказался бы от своей доли золота,
лишь бы только уйти подобру-поздорову со своей заветной сумочкой.
один член его шайки никогда не бывает добровольно освобождаем от службы.
Большинство бежавших снова попадались в его руки. Верпер не раз слышал
ужасающие крики этих дезертиров, когда их пытали перед казнью. У бельгийца
не было ни малейшего желания подвергнуться риску быть пойманным и вновь
приведенным сюда.
Роллинс Джеймс
Белоусов Валерий
Посняков Андрей
Буркатовский Сергей
Контровский Владимир
Лукин Евгений