Опять повели его той же дорогой на учебный плац и тут остановились. Его
передали отряду солдат вдвое многочисленнее того, который сегодня взял его в
плен; тот же офицер коротко объяснил ему, что при первой же попытке к
бегству (какой бы для этого ни представился удобный случай) в него
немедленно будут стрелять - такой отдан приказ. Затем солдаты окружили его
тесным кольцом и повели.
сторонам следовала толпа, которая становилась все многочисленнее. На
Бау-стрит Барнеби привели в дом к какому-то слепому джентльмену и спросили,
не хочет ли он что-нибудь сказать в свое оправдание. Нет, конечно: что он
мог сказать этим людям? После весьма короткого допроса, к которому он
отнесся невнимательно и глубоко равнодушно, ему сказали, что он будет
заключен в Ньюгетскую тюрьму, и снова вывели на улицу.
вокруг, но по глухому ропоту угадывал, что на них со всех сторон напирает
густая толпа, а скоро громкие выкрики и свист показали ее враждебное
отношение к солдатам. Как жадно вслушивался Барнеби, ожидая, что раздастся
голос Хью! Но среди всего этого гама не слышно было ни единого знакомого
голоса. Неужели и Хью схватили? Значит, надеяться больше не на что.
свист. В солдат полетели камни, и по временам под стремительным натиском
толпы ряды их смешивались. Одному солдату, шедшему непосредственно перед
Барнеби, камень попал в висок, и, рассвирепев от боли, солдат поднял мушкет
и прицелился. Но офицер отбил мушкет своей шпагой и крикнул солдату, чтобы
он не смел стрелять, если дорожит жизнью. Это было последнее, что более или
менее отчетливо видел Барнеби: его скоро начало швырять во все стороны, как
лодку в разбушевавшемся море. И куда бы его ни швыряло, он повсюду натыкался
на все тех же конвоиров. Раза два-три он падал, падали и они, но и тут ни на
миг невозможно было укрыться от их бдительности - вскакивая, они снова
окружали его, раньше чем он, туго связанный, успевал встать на ноги.
Наконец, зажатый в их тесном кольце, он почувствовал, что его подняли вверх
по каким-то ступеням, на одно мгновение увидел внизу бушующую толпу и
несколько красных мундиров, рассеянных в ней, - это отставшие солдаты с
трудом прокладывали себе дорогу, догоняя товарищей. В следующую минуту
наступил полный мрак - он стоял уже в тюремном коридоре, среди кучки
каких-то людей.
Спотыкаясь, Барнебп кое-как добрел до каземата, и здесь его оставили одного,
заперев дверь на замки, засовы и цепь. В его камеру незаметно для него
впустили и Грина. Ворон стоял, опустив голову и взъерошив черные перья,
словно понимал, что хозяин в беде, и готовился разделить его печальную
участь.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ
громилам уходить врассыпную из Уоррена и собраться завтра в обычном месте,
нырнул куда-то в темноту, и больше в эту ночь никто из них его не видел.
убедиться, уйдут ли все, или останутся и будут искать его. Он заметил, что
некоторые не хотят уходить без него и направились к тому месту, где он
спрятался, желая, должно быть, разыскать его и уговорить идти с ними. Однако
другие стали звать их, да тем и самим не очень-то хотелось рыскать в темной
гуще парка, где их легко могли захватить врасплох, если соседи или убежавшие
из разгромленного дома слуги следили за ними из-за деревьев. Поэтому они
скоро отказались от своего намерения и, поспешно созвав всех наиболее
благоразумных, ушли из Уоррена.
усадьба опустела, Хью углубился в лес и пошел через кусты напролом, прямо к
мелькавшему вдалеке огоньку. Путь ему освещал не только этот огонек, но и
зловещий свет пожара.
маяком, тем яснее различал красное пламя нескольких факелов, и в тишине,
лишь изредка нарушаемой долетавшими от дома криками, уже слышен был говор
впереди. Наконец Хью выбрался на опушку и, перескочив через ров, очутился на
темной тропе, где его с нетерпением ожидала компания людей самого
подозрительного вида, которых он оставил здесь минут двадцать тому назад.
за форейтора на ближайшей лошади. Занавески кареты были задернуты, а у двух
ее оконцев стояли на страже мистер Тэппертит и Деннис. По-видимому,
начальство над всей компанией принял на себя мистер Тэппертит - он первый
окликнул Хью, пошел ему навстречу, и тогда остальные, отдыхавшие на траве
около кареты, встали и обступили его.
начали расходиться, когда я пошел сюда.
кто-нибудь, зная, что тут делалось, захочет с ними связываться сегодня... Не
найдется ли у кого из вас, чем промочить горло?
протянули одновременно с полдюжины фляг и бутылок. Он выбрал самую большую
и, поднеся ее ко рту, стал пить так быстро, что слышно было, как булькает
вино у него в горле. Выпив все до капли, он швырнул бутылку на землю,
протянул руку за другой и эту тоже выпил залпом. Ему подали третью, он и ее
осушил до половины, остальное приберег и спросил:
кладовой, признавайтесь?
тут припрятан холодный пирог с олениной - годится тебе?
живее! Несите-ка поближе факел да идите сюда, ребята! Хочу ужинать с помпой.
Ха-ха-ха!
так же буйны, как Хью, - они столпились вокруг, а те двое, у кого были в
руках факелы, подняли их высоко, чтобы ему не пришлось пировать в темноте.
Мистер Деннис между тем успел достать из своей шляпы огромный кусок пирога,
который был засунут туда так плотно, что его нелегко было извлечь, и положил
его перед Хью; тот, вооружившись взятым у другого товарища тупым и
зазубренным ножом, энергично принялся за дело.
небольшой пожар, - сказал Деннис, помолчав. - Я вижу, тебе это идет на
пользу: очень возбуждает аппетит.
закопченные физиономии, взмахнул ножом над головой и оглушительно захохотал.
адъютант, раздвигая ножом стоявших перед ним, чтобы увидеть Тэппертита. -
Нельзя мне после таких трудов немного потешиться? Ах, какой у нас строгий
командир! Какой тиран! Ха-ха-ха!
Дождетесь, что солдаты нас выследят! - сказал Саймон.
приходят - слышите, что я говорю? Пусть приходят! Чем больше их, тем больше
потеха! Был бы со мной рядом смельчак Барнеби, так мы с ним вдвоем
управились бы с солдатней, не утруждая никого из вас. Барнеби знает, как
управляться с солдатами. Пью за здоровье Барнеби!
второго сражения в одну ночь, поэтому поддержали мистера Тэппертита и стали
торопить Хью, говоря, что они и так уже слишком здесь задержались. Несмотря
на пьяный угар, Хью тоже понимал, что для них очень опасно оставаться так
близко к месту учиненного ими разгрома, и без дальнейших возражений поспешил
окончить ужин. Поев, он встал и, подойдя к мистеру Тэппертиту, хлопнул его
по спине.
Птички просто загляденье, нежные, кроткие голубки! И ведь это я их поймал,
я! Так погляжу-ка я на них еще раз хоть одним глазком!
размаху отдернув занавеску, заглянул в карету с таким выражением, как людоед
в свою кладовую.
- воскликнул он, схватив и сжав маленькую ручку, которая тщетно пыталась
освободиться. - Вы, такая миленькая девушка с блестящими глазками и губками,
как вишни? Ну, ничего, я вас за это еще больше люблю. Ей-ей, люблю! Можете
даже ткнуть меня ножом, если вам это доставит удовольствие, - но зато вам же
придется меня лечить. Нравится мне, что вы такая гордячка и недотрога! От
этого вы мне еще милее. Ну, есть ли на свете такая прелесть, как вы?
конца этого монолога. - Сходи!
оттолкнула большую голову Хью и опустила занавеску под его громкий хохот и
клятвенные уверения, что он непременно должен еще раз заглянуть в карету,
так как ее милое личико притягивает его как магнит. Но тут долго
сдерживаемое нетерпение всей компании прорвалось и перешло в открытые
протесты, так что Хью вынужден был отказаться от своего намерения. Усевшись
на козлы, он утешался тем, что все время стучал в переднее окошко кареты и
пытался заглянуть внутрь. Мистер Тэппертит стоял на подножке, уцепившись за
дверцы, и начальственным топом отдавал приказания кучеру. Остальные - кто
примостился на запятках, кто бежал рядом с каретой. Некоторые, по примеру
Николаев Андрей
Суворов Виктор
Маккарти Кормак
Прозоров Александр
Беляев Александр
Шилова Юлия