на камбузе. Дядя Яша Манто, весело напевая "В лесу стоял и шум и гам,
справляли птицы свадьбу там", готовил грандиозный новогодний пирог, аромат
от которого растекался по всему подземелью.
аромат - это подземный аромат.
тропке. Тут были и старшина, с которым утром встретился Володя, и
капитан-лейтенант, пославший саперов в каменоломни, и незнакомый товарищ из
Керчи, и посланец от аджи-мушкайских партизан Пахомова. Все они прошли в
штаб.
подземелье, ящики и шкафы, каменные лежанки и принюхиваясь к
соблазнительным ароматам, которые доносились из подземного царства дяди
Яши.
исхудалых людей с белыми промоинами от радостных слез на черных щеках.
Гости видели аккуратных часовых, стоявших на своих постах, чисто
подметенные ходы пещеры, портрет Левина, винтовки в стойках, противогазы
над каждой лежанкой.
тебе на подлодке хорошей!
потемках с Володей и его пионерами, то и дело бегал наверх, пользуясь
данным ему на этот вечер разрешением командира. Словом, всем было ясно, что
он готовит сюрприз.
скамьи, ящики, тумбы из ракушечника. Партизанские хозяйки, вытащив
оказавшиеся у них припасенными нарядные скатерти, снесенные сюда, вниз,
подальше от немцев, накрывали ими длинный праздничный стол. Надя Шульгина,
маленькая Оля Лазарева и Нина Ковалева украшали небольшую елочку,
притащенную Пекерманом сверху. Это была, правда, не елка, а маленькая
сосенка, но она, конечно, вполне могла сойти за елку. Чем плоха, в самом
деле! А когда повесили на нее красные флажки и украинское монисто,
пожертвованное на этот случай Ниной, и перевили ветви проводами с
трофейными лампочками Володи Дубинина, а на самой верхушке укрепили
настоящую красноармейскую звезду, то все убедились, что на свете и не было
никогда елки лучше, чем эта.
Пекерман вызвал в боковую штольню Нину Ковалеву, а она крикнула туда же
Надю. Володя насторожился и услышал голос, один звук которого заставил
дрогнуть и отчаянно забиться его сердце.
где же Вовочка-то?..
слово! К тебе мать пришла...
матери маленького разведчика о ее сынишке. И Евдокия Тимофеевна тотчас же
кинулась к каменоломням. Ее не пустили туда, за проволоку, моряки,
поставленные в оцепление. Она простояла там до позднего вечера, пока
работали саперы, а потом увидела Шульгина, и партизаны, получив особое
разрешение командира, с великой осторожностью провели узкой тропой Володину
мать в подземелье.
укреплял плакат на каменной стене, и кинулся в боковой проход.
навстречу Евдокии Тимофеевне.
еще раз поцеловались. - Здорово, кума дорогая! - Они поцеловались в третий
раз. - Вот и свиделись, слава богу, живые. Как там Анюта-то моя? Не
слыхать? Забрали ее, слыхал...
Тимофеевна.
Дуня! С наступающим праздником вас!
твой Вовка.
штрек и теперь стоял в полном снаряжении боевого партизана: две гранаты на
кушаке, плотно стянувшем стеганку; за плечом на ремне знаменитый обрез -
пионерская пушка; поперек живота - трофейный немецкий автомат "шмайсер".
Голову Володи венчала ушитая, но тем не менее сползавшая на брови и
топырившая ему уши бескозырка с золоченой надписью "Береговая оборона" -
память о погибшем Бондаренко.
сбылся желанный, загаданный час свиданья!
проговорил Володя, козырнул, но сам смутился и протянул матери руку: - Ну,
как поживаешь? Здоровье твое ничего?
вышло не так, как он задумал. Да и мать как-то заробела и стеснялась
посторонних, подавленная непривычной обстановкой подземелья. Озабоченно
всматриваясь в изменившиеся черты Володиного лица, она тихо ответила:
тут?
Одичал совсем парень. Столько мать не видал, такое время пережили, а он ей
ручку тянет! Тьфу!
ему мешавший проклятый немецкий автомат, и неуклюже поцеловал Евдокию
Тимофеевну в щеку. Она схватила его чумазые щеки, стиснула ладонями и стала
целовать, разом залив его лицо своими слезами.
оправляя куртку, пряча за спину оружие. Вошел комиссар, за ним шли Лазарев,
Жученков, Корнилов и гости с поверхности.
рассаживаться на скамьях и табуретках. Когда все разместились, командир
Лазарев спросил, обращаясь в сторону боковой штольни:
случаях желто-серым, вдруг, в одно мгновение, стало ослепительно белым.
Люди зажмуривались, прикрывая ладонями глаза.
движка, притащенного партизанами к входу в каменоломни. В том и был
задуманный сюрприз Шульгина и Пекермана.
и уютно выглядело сейчас еще за минуту до этого мрачное каменное
подземелье! Но когда люди немножко пообвыкли, пригляделись к свету и
вытерли слезящиеся глаза, оглушительный хохот раздался в недрах
каменоломен. Люди смотрели друг на друга и хохотали до упаду, валясь с
табуреток, припадая грудью к столу, колотя друг друга по плечам и спинам.
Какие все были чумазые, грязные, закоптелые!
руками. Никак не могли прийти в себя партизаны, впервые за два месяца
разглядевшие друг друга. Долго не смолкал богатырский хохот, сотрясавший
самые отдаленные каменные закуты подземелья, и часовые у входа
прислушивались к нему: "Что там такое внизу - обвал, что ли?"
Манто бережно поставил посреди стола свое дивное творение - исполинский
пирог с пятиконечной звездой, искусно выложенной на корке цукатами. Потом
он и тетя Киля разлили всем по кружкам и стаканам то, что имелось в
неприкосновенном запасе отряда. И комиссар произнес речь.
радостью встречаем мы сегодня Новый год, который мы начинаем праздником
нашего избавления. Вот товарищи с флота сообщили, что твердо стоит на своем
месте Москва и крепко ударила Красная Армия по немцу под Москвой: откинула
его... И хочется мне сказать вам...
подбежавший Пекерман. - Я приемник наладил, из Москвы товарищ Калинин
говорит.
о табурет, маленькая Оля Лазарева, притихшая на коленях у матери и не
сводившая глаз с лампочек на елке.
провод, Пекерман, послышалось: "Дорогие товарищи! Граждане Советского
Союза! Рабочие и работницы! Колхозники и колхозницы! Советская
интеллигенция! Бойцы, командиры и политработники Красной Армии и
Военно-Морского Флота!"
капитан-лейтенант оправил китель, бросил взгляд на старшину, а тот
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Акунин Борис
Володихин Дмитрий
Громыко Ольга
Апраксина Татьяна