наклонился над спеленутым телом. Брезгливо наморщив нос, он поворотил
фыркнувшего коня.
глаза она заметила, что один из солдат внимательно ее рассматривает. Однако,
перехватив его взгляд, она убедилась, что этого хурданистанца интересуют
отнюдь не беглецы. Он откровенным масляным взором пялился на хорошенькую
девушку, которую траур делал еще привлекательнее -- а может, и не траур, а
какая-то необычность в ее лице. А то, что она была при этом глухонемой,
было, в его глазах, только достоинством. Не имея возможности ни ответить
наглецу по-рыцарски, ни хотя бы скорчить рожу и показать язык, Элина
сверкнула на него гневным взглядом из-под черного платка. Солдат засмеялся,
но товарищ одернул его, кивнув на арбу с мертвецом. В этот момент командир
отдал приказ пропустить.
предосторожности. Однако им повезло -- пропетляв еще три дня по горным
дорогам и не встретив больше патрулей, они, наконец, спустились в ущелье,
выводившее прямиком в тургунайскую степь. По дну ущелья, журча и вспениваясь
у камней, бежала неширокая прозрачная речушка. Никаких кишлаков здесь уже не
было, повозка с покойников выглядела абсолютно неуместно, и принц, наконец,
был окончательно выпущен на свободу. Элина поздравила его с воскресением из
мертвых. Артен хотел немедленно вымыться, но Эйрих настоял, что им не
следует задерживаться на территории Хурданистана.
коня из арбы и водружая ему на спину седло.
тряпье.
канализация -- единственный неперекрытый путь внутрь или наружу.
Элина.
предрассудкам, как неграмотный крестьянин. В конце концов, во время
химических опытов мне не раз случалось иметь дело с вонючими веществами.
до места, где речка впадала в небольшое озеро (как выяснилось, соленое).
Эйрих, наконец, остановил коня. Артен принялся срывать с себя тряпки. Через
минуту степь огласилась его воплем, свидетельствовавшем о температуре воды,
еще недавно бывшей снегом и льдом вершин. В вопле этом, впрочем, было больше
радости, нежели возмущения. Следом в воду плюхнулся Эйрих, а затем и старый
тургунаец совершил чинное омовение -- его, кажется, температура воды
совершенно не волновала. Пока мужчины купались, Элина стояла на берегу,
целомудренно отвернувшись (и заодно оглядывая степь на случай появления
нежеланных гостей). Затем стороны поменялись местами. Когда вылезшая из воды
Элина разрешила своим спутникам повернуться, отряд вновь состоял из четырех
мужчин. Эрвард Эльбертин, удовлетворенно улыбаясь, затягивал свой пояс с
мечом. Капли воды, падавшие с мокрых волос, сбегали по грубой коже
тургунайского доспеха.
раз они проезжали мимо некрупных городов, где пополняли запасы провизии;
видели кавалерийские разъезды в степи, но те не проявляли интереса к четырем
всадникам; встречали табуны лошадей и стада местных антилоп. В пути Элина,
наконец, рассказала Артену в подробностях о своих приключениях, мужественно
решив не скрывать и неприятных для нее моментов. Не удержалась она и от
того, чтобы раскрыть подлинную сущность Йолленгела. В конце концов, она ведь
собиралась опубликовать свои записи, а значит, не связывала себя обетом
вечного молчания. Достаточно было лишь отъехать на расстояние, исключающее
возможность возвращения в кишлак; если Артен никогда больше не встретится с
Йолленгелом, то и нет смысла хранить тайну -- эльфу это уже никак не
повредит. Однако, прежде чем открыться, Элина взяла с принца слово, что он
не расскажет Рандавани, равно как и кому-либо еще, прежде чем они не
вернутся на Запад. Все-таки тургунаец был здесь у себя дома и мог бы, если
бы захотел -- не сейчас, так после возвращения из Зурбестана -- послать
своих людей, которые выкрадут последнего эльфа из горного кишлака. Сама
Элина сперва считала такое предположение нелепым, но затем сочла
предосторожность нелишней, ибо Артен, в свою очередь, дико возмущался
отказом Йолленгела сотрудничать с учеными, хотя все же надеялся, что
впоследствии того удастся уговорить по-хорошему. Графиня принялась
отстаивать право эльфа быть оставленным в покое, главным аргументом выдвигая
свои записи -- "все равно больше вы из него ничего не вытянете, если,
конечно, и впрямь не собираетесь разрезать его, как лягушку". Принц, видя,
что она уже всерьез сердится, вяло согласился с ее доводами -- явно без
большой охоты, но он дал слово дворянина и не мог его нарушить. На первом же
привале он принялся изучать рукопись Элины -- и хотя его интересы лежали в
основном в сфере естественных наук, а не культурологии, не мог не оценить
проделанную работу. Графиня, польщенная его похвалами, заулыбалась до ушей,
и мир был восстановлен.
нежелательного внимания, четверка добралась до подножия Бхиланайских гор. В
последнем тургунайском селении, расположенном уже в предгорьях, они продали
лошадей, чьи быстрые ноги хороши для равнины, и купили сразу десяток мулов,
чья выносливость столь полезна в горах. Там же обзавелись некоторым
дополнительным снаряжением, включая прочные длинные веревки и трехзубые
стальные кошки, а также теплой одеждой. Не задерживаясь в селении на ночь,
они немедленно выступили в путь и вечером были уже в устье указанного
ханским советником ущелья.
континенте, а возможно, и во всем мире; Эйрих, на которого Элина уже
привыкла смотреть, как на ходячее пособие по географии, и Артен, изучивший в
свое время немало старинных карт, с этим не спорили. И хотя помимо
исполинских пиков, чьи снежные шапки овевал ледяной разреженный воздух на
пятимильной высоте, здесь имелись и куда более скромные вершины, экспедиции
все равно предстояло проделать значительную часть пути в суровых условиях
высокогорья. Первые четыре дня они пробирались по ущельям и узким долинам,
но уже на восьмой день поднялись выше, чем за все время своих скитаний по
Хадиру. Растительность здесь была чахлой, а по-летнему высоко стоявшее
солнце контрастировало с раскинувшимися тут и там островами снега и резким
ледяным ветром. Вдобавок ко всему Бхиланайские горы были полностью
необитаемы: после того, как маги обрушили на Зурбестан свое проклятье,
отсюда в страхе бежали даже те немногочисленные племена, что прежде
отваживались жить в этих угрюмых и неприветливых местах.
снегов, Рандавани в полной мере подтвердил свои слова о том, что не будет
обузой остальным. Напротив, он уверенно вел экспедицию вперед по одному ему
ведомому курсу, не сверяясь с картой, которой у него попросту не было, и ни
разу не сбившись с пути. Один раз, когда дорогу преградил каменный завал --
результат сошедшей лавины -- Рандавани без колебаний отыскал другой проход.
Создавалось впечатление, что эти горы знакомы ему не по картам и рассказам
путешественников, что он не раз бывал здесь -- возможно, в молодости
принимал участие в предыдущих экспедициях, пытавшихся найти дорогу в
заветную и запретную долину Зурбестана... Сам он, однако, ничего на сей счет
не рассказывал и от прямых вопросов предпочитал уклоняться, так что Элина, в
конечном счете, перестала их задавать, сделав вывод, что тут в очередной раз
замешана политика и государственные тайны.
выносливость, то на Артена, всю жизнь брезговавшего физическими
упражнениями, жалко было смотреть. Любопытство ученого гнало его вперед, и
гордость аристократа не позволяла жаловаться, однако в конце концов он
просто валился с ног, и остальным приходилось делать привал.
увязая в глубоком снегу, который на этой высоте не таял никогда -- в отличие
от сил, которые в бедном кислородом разреженном воздухе таяли очень быстро.
Летнее солнце из друга превратилось во врага -- лучи его, не способные
согреть, отражались от граней снежных кристалликов и мириадами игл впивались
в глаза. Рандавани заранее предупредил об опасности снежной слепоты, и
путешественники возглавляли караван по очереди на непродолжительное время;
остальные, обвязавшись веревкой, шли следом за ведущим, стараясь почти не
смотреть по сторонам. Артен, впрочем, всегда оставался сзади и брел,
ухватившись за хвост мула. Никакого топлива, разумеется, на такой высоте
найти было невозможно; взятые с собой небогатые запасы расходовались лишь на
то, чтобы вскипятить снег и разогреть пищу. Спать приходилось, не снимая
меховой одежды, под свист ветра, от которого вздрагивали и прогибались
тонкие стенки палатки. Однажды утром путешественникам так и не удалось
поднять одного из мулов; позже они потеряли другого, сорвавшегося в пропасть
-- к счастью, он не нес ценной поклажи.
осторожностью ставить ноги и придерживать животных, чтобы не поскользнуться
и не покатиться вниз по склону, однако пейзаж все больше радовал глаз.
Сплошной снежный покров распадался на островки; на камнях показались пятна
мхов и лишайников; а там уже из каких-то трещин, где уцелело немного невесть
как занесенной сюда почвы, решительно тянулись зеленые былинки и даже
маленькие кустики... Потом был медленный и осторожный спуск сквозь холодный
белый пар облаков, а два дня спустя Рандавани вывел экспедицию на край
глубокого ущелья. Внизу, на глубине доброй тысячи футов, шумела вода.
Зурбестана, -- пояснил тургунаец. -- Увы, мы не могли все время идти вдоль
ее русла -- там непроходимые отвесные стены, а ниже по течению река вообще
Каргалов Вадим
Никитин Юрий
Грабб Джеф
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Суворов Виктор