обезьяны, которая, исполнив желания, бесследно исчезает. Возможно,
известную роль здесь сыграл и миф о царе обезьян Ханумане, чей лик ужасен,
а сокровища неисчислимы. Но как бы там ни было, красный камень
действительно никогда не задерживался надолго в одних руках и мало кому
приносил удачу. Его временный владелец не мог уже быть спокоен ни за себя,
ни за своих близких. В лучшем случае сокровище просто похищали, но куда
чаще за него приходилось расплачиваться жизнью. Даже султанам и махараджам
не удавалось надолго сохранить у себя красный алмаз.
украсивший бриллиантовый скипетр дома Романовых, тоже прошел через
множество рук, оставляя за собой кровь и слезы. Сотни лет мерцал он во лбу
миросоздателя Брахмы, чье творение поддерживает Вишну и разрушает во имя
грядущего созидания неистовый Шива, пока не зашел в пещерный храм шах
Надир. Не безвестный вор, а сам персидский царь вырвал из каменной
глазницы сияющее око и спрятал его в сокровищнице. Но шаха вскоре
зарезали, а камень присвоил французский гренадер, утопивший его в
кровоточащей ране на бедре. Что случилось с гренадером потом, история
умалчивает. Скорее всего, он остался на всю жизнь хромым, если, конечно,
не угодил в тюрьму или того хуже - на виселицу. Алмаз же с тех пор пошел
по рукам, пока не достался одному из фаворитов Екатерины Второй.
историю. И разве не о том же толкует древняя легенда о камне желаний?
Высеченная на стелле у ворот карликового гималайского королевства Мустанг,
она напоминает о простой истине: жизнь и радость, достоинство и покой еще
никому не удалось купить за деньги. Массивная диоритовая стелла покоится
на панцире исполинской каменной черепахи, которая является символом не
только долголетия, но и мудрости.
<закон тельняшки>, согласно которому светлые полосы чередуются с темными.
Похоже было, что наступала как раз такая грустная полоса. Неприятности
начались с самого утра. Перво-наперво едва не сгорела электробритва,
которую кто-то, не иначе домовой, поскольку сам Люсин этого не делал,
переключил на 127 вольт. Пока он, морщась от едкого чада перегретой
смазки, возился с бритвой, сбежал кофе. Печальное это происшествие не
только существенно обогатило набор запахов, но, что гораздо хуже, оставило
Люсина без завтрака: сварить новую порцию не позволяло время, а есть
всухомятку черствый хлеб с запотевшим сыром не хотелось. Но за мелкими
неурядицами быта он еще не усмотрел злобную стрелу Аримана, темное облачко
на безмятежном жизненном горизонте. Даже когда позвонил Березовский и в
обтекаемых выражениях сообщил о своей встрече с Марией, Люсин не понял,
что вступает в полосу неудач. Лишь немного спустя, блуждая по квартире в
поисках невесть куда запропастившегося служебного удостоверения, он
восстановил в памяти все интонации разговора и встревожился. Стало ему
тоскливо и смутно.
продуманными, точно взвешенными словами его ощущалась горечь. Словно он
был поражен в самое сердце, подавлен, разочарован. Они договорились тогда
встретиться и во всем хорошенько разобраться. Но потом, припоминая, как
все было, Люсин почувствовал, что Березовский уже составил законченное
мнение. И это было обиднее всего...
злоключений не прервалась. Позвонил Дед и выдал ему очередной разнос.
Сначала Люсин даже не мог понять, в чем дело. Мысли его были где-то
далеко-далеко...
генерал. - Почему суешься куда не следует?
забеспокоился, что Дед может обидеться. - О каких поджигателях речь,
Григорий Степанович? - кротко осведомился он.
генерал. - На каком основании ты вмешиваешься? Мне только что звонили
пожарники!
я, Григорий Михайлович, в их дела! Просто случилось так, что интересы
пересеклись. Зализняк и Потапов, которых они подозревают в поджоге,
проходят по делу Ковского...
кто мог поджечь торф, а кто нет, предоставь другим. Понял?.. Усвоили,
Владимир Константинович?
Позвольте, товарищ генерал, объяснить.
похитили, а затем утопили в озере труп, мне пришлось волей-неволей
заняться и этим пожаром. Мы опросили десятки свидетелей, говорили с
метеорологами, работниками торфопредприятия, с теми же товарищами из
пожарной охраны. Так что мнение, которое я высказал, взято не с потолка.
Торфяник, вне всяких сомнений, загорелся почти одновременно в нескольких
местах. От костра же, который развели Зализняк и Потапов, как максимум
могло вспыхнуть только второе поле. Они далеко не ангелы, но незачем
валить на них чужие грехи.
пожаром на Классоне загорелось и на болоте Васильевский мох. Выходит, и
тут наши прохиндеи постарались? Абсурд же так думать, Григорий Степанович.
Просто совпали самые разнородные обстоятельства... Специалисты говорят,
что подобное наблюдалось только при Иване Грозном. Тогда тоже в одночасье
воспламенились болота вокруг Москвы.
неправильные действия вполне обоснованна, - отчеканил генерал. - Прошу,
Владимир Константинович, в оперативную работу пожарников впредь не
вмешиваться.
понял.
виновных в непредумышленном поджоге, обвиняют в куда более серьезном
преступлении. Может, и это меня не касается, товарищ генерал?
и даже отстаивать свое мнение, другое - предпринимать самостоятельные
действия, на которые тебя никто не уполномочил. Разница есть? Согласен?
отстаивал свою правоту и где-то даже переборщил, но ведь речь-то идет о
судьбах людей.
объясни. Ты же далеко не всегда такой щепетильный, такой правдоискатель. В
чем тут дело?
они такие дураки, эти Потапов и Зализняк, что руки опускаются! Если
разрешите, я сейчас зайду и покажу вам...
вообще попридержи эмоции. Не нужно эмоций. Излагай факты лучше. А главное,
ограничь свои розыскные действия порученным делом. Оно у тебя и без того
многогранным получается. И физики и лирики, Иван Грозный! Эрудит
нашелся... Я еще вот что хотел сказать. В порядке совета. Добиваясь нужных
показаний, не стремись выдавать авансы. Это я так, на всякий случай.
отколошматил его по всем статьям. Оставалось только терпеть...
интонацию, переходя с дружески-доверительного тона на официальный или
ворчливо-назидательный. Этим он подчеркивал свое личное отношение к
обсуждаемому предмету, избегая, однако, прямых оценок, которые казались
ему грубым администрированием. Каждый, в конце концов, был волен понимать
его по-своему. Он не закрывал глаза на то, что нехитрый голосовой код,
равно как и переходы в обращении с <вы> на <ты>, всеми в отделе
воспринимались совершенно однозначно. Но даже ясно выраженное мнение
начальства - все-таки мнение, а не приказ. По крайней мере, его
позволялось обсуждать. Зато когда Григорий Степанович ровным будничным
тоном говорил, что надо сделать то-то и то-то, оставалось только одно:
исполнять. Молчаливо подразумевалось, что никто не подозревает о наивных
хитростях генерала. И только Люсин с его стихийной склонностью к
подражанию платил начальству той же монетой. Он не только подчеркнуто не
скрывал того, что генерал называл эмоциями, но чутко реагировал на все
интонационные нюансы и в известную минуту даже переходил на <ты>. Сначала
Григорий Степанович посчитал его нахалом, потом <штукарем-обезьянником>,
но в конце концов привык и смирился. Впрочем, смирился ли? Люсин подумал,
что Деду, помимо всего прочего, еще и чисто по-человечески было очень
приятно вот так, культурненько, его отшлепать. А что делать? Заслуженно, и
не придерешься. Люсин совсем было пригорюнился, но в кабинет лениво вошел
Крелин, и сразу же стало ясно, что обозначилась светлая полоса.
трубку листок. - Гамма-спектры волос идентичны.