округам в поганейшем настроении: игра показала неготовность России к войне с
немцами. Министр вернулся в столицу, где сделал все, чтобы печальные
результаты киевской игры не дошли до широкой публики... Тут его навестил
Побирушка.
глаза на все несправедливости нашего мира...
молчал, страдая, но больше молчать не стану. Знайте: ваша Екатерина
Викторовна давно живет с Леоном Манташевым!
прозрел:
тысячу, даю тысячу - тратит десять тысяч.
воздухе черту, которая должна стать итоговой... Сухомлинов резко поднялся из
кресла.
клятвы (Побирушка наслаждался). Но туг появились оба - и к нему. Красный,
как и его штаны, министр кричал:
Она и господин Манташев - добрые друзья... Вон!
тут, ел, пил... Ноги чтоб вашей не было!
Кахетии... Непристойно! Возмутительно!..
Сухомлинова, а точнее - от самого носа забрали жирную кормушку Военного
министерства. "Вот после этого и открывай глаза людям!" Он вернулся домой
едва не плача. Переживал страшно:
обнаружены ценные залежи марганца. Может, заняться их разработкой? Ах, люди,
люди... не любите вы правды!
Сухомлиновых уже знала в подробностях.
хвост! Без шуток. Самый настоящий. Пушистый. Ласковый. И хочет напиться.
Берите вино - приезжайте...
очень хитрым выражением лица. Наталья Илларионовна слишком интимно
обращалась с этим господином.
случай представиться орловскому депутату, лидеру думской фракции правых -
Хвостову.
А темы для речи еще не нащупал...
заплеванного Рейна и продают нам под видом рейнвейна.
выгодно... Выступите с трибуны Думы!
нескромные поглаживания госпожи Червинской под столом, тогда она встала и
заняла ему руки гитарой.
запел приятным баритоном:
юность, наполненную еще не испохабленной лирикой провожания гимназистки в
тихой провинции, где цветет скромная сирень, а на реке перекликаются
колесные пароходы...
сделано... для истории! Для нее, для проклятой! Побирушка,
расчувствовавшись, заметил Хвостову:
беседовать, слушайте, а почему бы вам не претендовать на высокий пост...
скажем, в эмвэдэ?
8. ГЕРОИ СУМЕРЕК
крестьянок, и газеты Синода сразу забили в набат: вот зачем он отрекся от
бога - чтобы бог ему блудить не мешал! Между тем Серега вел здоровый образ
жизни, жену любил, вином не баловался, по весне поднимал на хуторе пашню.
Газеты публиковали его фотографии, где он в пальто и в меховой шапке сидит
возле избы, а подле него стоит ядреная молодуха в белом пуховом платке. В
руке Сергея Труфанова - палка вечного странника, а узкие змеиные глаза полны
злодейского очарования и хитрости... Неожиданно, будто с луны свалился,
притопал на Дон корреспондент американского журнала "Метрополитэн".
похождениях вместе с Гришкой Распутиным.
всю желчь против "святого черта", выплескивал на бумагу яростные брызги
памяти. Заодно с Гришкой он крамольно изгадил и царя с царицей, а это
грозило по меньшей мере сразу тремя статьями - 73, 74 и 103... Ночью в
оконце избы постучали, из тьмы выступило безносое лицо Хионии Гусевой.
грех в том, что заколю Гришку во славу божию, как пророк Илья заколол ложных
пророков Бааловых?
заговора встала одна врачиха из радикальной интеллигенции, желавшая
охолостить Гришку по всем правилам хирургии, но заговор был раскрыт полицией
в самом начале, и по слухам Серега знал, что Распутин сделался малость
осторожнее. Он дал Хионии денег, проводил убогую странницу до околицы.
чувствует себя в полной безопасности...
брат-революционер, сосланный за убийство полицейского. Хиония раскрыла ему
свои планы, и брат ответил:
резать? Но я знаю, ты ведь упрямая...
называли ее потом - "героиня наших сумерек".
****
высек сына Дмитрия, потаскал за волосы Парашку ("чтоб себя не забывала"),
потом остыл, и Хиония Гусева видела его едущим на телеге с давним приятелем
монахом Мартьяном, причем Гришка сидел на мешке со свежими огурцами, а
Мартьян держал на весу полное ведро с водкой, которая расплескивалась на
ухабах, а Распутин при этом кричал: "Эх, мать-размать, гляди, добро
льется..." Вечером, никому не давая уснуть, Распутин заводил сразу три
граммофона, а потом пьяный вышел на двор, где рассказывал прибывшим из
Питера филерам, как его любит Горемыкин, зато не любит великий князь Николай
Николаевич. Дневник филерского наблюдения отметил приезд в Покровское жены
синодского казначея Ленки Соловьевой - толстая коротышка, она скакала вокруг
Гришки, крича: "Ах, отец... отец ты мой!" Распутин тоже прыгал вокруг
коротышки, хлопая себя по бедрам, восклицая: "Ах, мать... мать ты моя!"
Через несколько дней в далеком Петербурге Степан Белецкий знакомился с
подробностями:
Соловьева, сели в экипаж и поехали далеко за деревню в лес; через час
вернулись, причем Распутин был очень бледным... Приехала еще Патушинская,
жена офицера. Соловьева и Патушинская, обхватив Распутина с двух сторон,
Лукьяненко Сергей
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Самойлова Елена
Смоленский Вадим
Апраксина Татьяна