содрогнулся, будто пораженный молнией.
глаза цвета расплавленного золота, Томас остановился, перестал дышать, в
душе возникла щемящая тоска, понял, что никогда не сможет не то, что
причинить вред этому небесному существу, но даже оскорбить словом,
взглядом, дыханием...
начале королевского турнира:
совсем некстати с другой стороны прозвучал запыхавшийся голос:
Серафим грозно вперил в него оранжевые очи, они тут же заполыхали огнем,
сделал шаг к Томасу. Тот беспомощно мекал и разводил руками, а Олег с тем
же хладнокровием ударил серафима по затылку с такой силой, что тот, падая,
едва не сбил Томаса.
задумчивым:
рыцаря, добавил,-- серафимье! Ты мог бы одеть поверх своего побитого
железа.
крыльями? Да еще с шестью, как у урода? Меня засмеют все рыцари.
шею не выбить, пока всем не нашепчешь.
шаги, как показалось Томасу, грохотом лавины. Большие ворота начали
распахиваться бесшумно и достаточно легко, хотя плечи калики вздулись
горами мышц. Самому ему, успел заметить Томас, переодеться даже не пришло
в голову. Хотя мог бы, дабы посмеяться над величием ангелов и всего
небесного воинства.
отшельника в озверелого воина было таким разительным, что Томас не мог
оторвать глаз, хотя надо было мчаться по переходам дворца и рубить всех, а
там Господь разберется, кто прав, а кто виноват. Калика стал выше, шире в
груди, мышцы заиграли как молодые удавы, и теперь было видно, что в теле
калики нет ни капли жира или дурного мяса, а только тугая плоть, которую
не всякий топор возьмет.
как-нибудь обзови по-другому! Все-таки там наш Господь Бог, не пес
какой-нибудь подзаборный...
коридоров и залов взорвалась грохотом сапог. За ним неслась струя огня,
яркого и бесшумного, мелькали статуи и барельефы, темные провалы боковых
коридоров.
Мелькнули мечи, но страшная дубина уже описала сверкающую дугу. В безумном
восторге, вымещая гнев и ярость, унижения и недостойное рыцаря прятанье за
кустами, Томас орал и распахивал двери ногой, ибо руки заняты... совсем не
подарками.
пропадали. Меч Томаса звенел и рассыпал изумрудные искры. Рядом неслась
блистающая скала, все сшибала и разметывала. Томас не успевал видеть ни
рук, ни ног, калика двигался втрое быстрее, чем когда спешил к обеду, и
впятеро быстрее тех, с кем дрались.
скачущей рыцарской конницы. Томас чувствовал, что он и есть всесокрушающая
тяжелая лавина конных рыцарей. Меч в его руках доставал до правой и левой
стены, хотя зал широк как турнирное поле. На мраморный пол с грохотом
рушились разбитые статуи, падало сбитое со стен оружие.
раздумье перед пустой стеной. Меч Томаса и посох Олега разом обрушились в
тот миг, когда те в испуге начали оборачиваться. Томас успел увидеть
бледное лицо, вскинутые в изумлении брови, оранжевые глаза, полыхнувшие
огнем, и тут лезвие меча рассекло мыслителю лоб. Томас зажмурился,
пережидая короткую вспышку ослепительного света, даже сквозь веки
ослепило, несколько шагов пробежал вслепую, а затем рубил и крушил сквозь
плавающие в глазах оранжевые пятна.
вместо ада неожиданно попавший в рай. Олег бросил злой взгляд в ту же
сторону. На фоне освещенного окна мелькнул женский силуэт. Светильник ясно
высвечивал ее фигуру на шторах: стройная, высокая, она легким движением
сбросила сарафан, подхватила другое платье. Тень изламывалась на шторах,
Олег только успел рассмотреть как женщина сунула руки в одежду, похоже --
рубашку, легко и красиво набросила на себя, мелькнул ее точеный профиль,
тут же она сместилась в сторону.
вернулись силы.-- Я снова ее потеряю!!!
сшибал и вышибал, орал, сыпал проклятиями. Олег поспевал еле-еле, хотя и
не тащил на себе столько железа, любовь зла, посох в его умелых руках
мудреца и отшельника мелькал как крылья ветряной мельницы, расшибая
головы, ломая спины и крылья.
замедлил бег. Лицо было растерянным, в глазах отчаяние:
глаза хищно блестели как у волка в лесу.-- Чтоб по второму разу не
бегать... Вон какие светильники... В каждом масла по ведру!
Совсем близко, в соседнем зале горел свет, по прикрытому шторой входу
медленно прошел знакомый силуэт. Женщина села, наклонив голову. Одна рука
мерно двигалась, Олег почти увидел в собранных в пучок пальцах иголку.
Потом она вскинула голову, подняла иголку на уровень глаз, начала тыкать в
нее нитку.
бросился за ним со всех ног, но рыцарь и в железе несся как могучий тур,
полог отлетел в сторону, Томас на миг исчез, а когда Олег ворвался следом,
там в испуге вскочил из-за стола со свертками пергамента седой старик,
краснорожий и с косматыми бровями.
Где? Тут только один выход!!!
ухватили за горло так, что даже Томас услышал скрип старческой кожи.
пол, но Олег мигом оказался перед ним, обе руки подхватили как пушинку,
снова ударил затылком о каменную стену:
сотворения мира пальцем не шевельнул!.. Ну разве что два-три раза... по
мелочи... да и то в древности!.. Мир брошен на произвол!.. А белый свет не
может быть без хозяина...
ошарашило такое быстрое признание их врага. Зеленые глаза как два кинжала
впились в красное, теперь багровое от удушья лицо:
только помощником! Но все указали на меня...
зато самые... Другие спят на ходу, а эти...
святого лбом, на стене пятна крови стали больше, струйки поползли по
камням, ненадолго скапливаясь на стыках.-- Мерзавцы...
разбитых губ. Томас выхватил меч, вдруг да заговорщик попытается улизнуть,
загородил дорогу. Николай обратил к нему искаженное мукой лицо:
Адамов Григорий
Ларссон Стиг
Орловский Гай Юлий
Ильин Андрей
Свержин Владимир
Соломатина Татьяна