смертью, а перед болью. - Филитов действительно сам удивлялся, понимая, что
слишком уж разговорился, но он устал от этого слизняка из КГБ. Его охватило
волнение, похожее на волнение боя. Это и походило на бой: он сидит в этой
камере и сражается с этим человеком.
чувство самоуважения. Они знают, что не должны уронить свою репутацию в
глазах товарищей. Таким образом, мужчины боятся трусости больше, чем
опасности. Они боятся подвести самих себя и своих боевых товарищей. - Михаил
Семенович кивнул. Ватутин нажал одну из кнопок под столом. - Филитов, вы
предали своих людей. Неужели вы не понимаете этого? Разве вам не ясно, что,
передав противнику оборонные тайны, вы предали всех тех, кто служил с вами?
в грязный промасленный комбинезон, голову его покрывал шлем танкиста. Не
были упущены самые мелкие детали: сзади тащился провод от танкового
интерфона и вместе с молодым человеком в комнату ворвался запах пороха.
Комбинезон выглядел порванным и обожженным, лицо и руки танкиста была
забинтованы. Из-под бинта, закрывающего один глаз, сочилась кровь, оставляя
след на грязной щеке. Это был двойник Алексея Ильича Романова, ефрейтора
Красной Армии, или по крайней мере человек, настолько похожий на него,
насколько КГБ удалось сделать это в течение нескольких лихорадочных часов
этой ночью.
пороха. Рот у него открылся от изумления.
ваши люди, если они узнают, что вы сделали?
управлении - не произнес ни слова. Химический раздражитель в его правом
глазу заставил глаз слезоточить, парень старался удержаться от причиняемой
этим болезненной гримасы, и слезы текли у него по щекам. Филитов не знал,
что ему в пищу подкладывали наркотики. От своего безвременного пребывания в
Лефортовской тюрьме он утратил всякую ориентацию и уже не мог понять, что с
ним здесь делают. Доза кофеина оказывала ни него воздействие, диаметрально
противоположное состоянию алкогольного опьянения. Он остро ощущал все
происходящее вокруг, словно в бою, все его органы чувств искали раздражения,
замечали каждую мелочь - однако на протяжении всей ночи регистрировать было
нечего - Не получая данных для последующей передачи мозгу, его органы чувств
начали создавать воображаемые явления, и, когда охранники пришли за
Филитовым, его окружали галлюцинации. В полковнике Ватутине он видел цель,
на которую устремил свой интерес, излил душу. Но Михаил Семенович также
безумно устал, был измучен процедурой, которой подвергли его, и сочетание
бодрствования и невероятной, безумной усталости привело его и состояние, при
котором он больше не мог отличить воображаемые вещи от действительно
происходящих.
когда я разговариваю с вами. Я задал вопрос: что подумают люди, служившие
вместе с вами?
на своих людей - и не только на командиров. Там были и Иваненко, и Пухов, и
этот ефрейтор Романов. Эти люди, которые лишились жизни за вас, что подумают
они теперь?
охватывает его, побеждая все остальное.
и...
Ватутина. - Вы отняли у меня все, чекистские ублюдки, а теперь удивляетесь,
почему я решил бороться с вами? Никто не служил государству лучше меня, и
чем оно отплатило мне, какую благодарность получил я от партии? Все, что
было моим миром, вы забрали у меня. а теперь утверждаете, что я предал
родину, да? Это вы предали ее и предали меня!
Запад информацией - вы обманывали нас все эти годы!
столу. - Тридцать лет, Ватутин, тридцать лет я... - Он замолчал, и на его
лице появился удивленный взгляд. Филитов понял, что он только что сказал.
голос был мягким и спокойным:
о том, какие сведения конкретно вы передавали на Запад. Я презираю вас,
Михаил Семенович, за то, что вы совершили. Я не могу понять или простить
предательство, но вы - самый бесстрашный человек, которого мне доводилось
встречать. Надеюсь, вы сумеете прожить остаток своей жизни с таким же
мужеством. Сейчас очень важно, чтобы вы смотрели в лицо себе и своим
преступлениям так же бесстрашно, как вы смотрели в лицо фашистам. Это
позволит вам закончить свою жизнь с такой же гордостью, с какой вы прожили
ее. - Ватутин нажал на кнопку, и дверь открылась. Охранники увели Филитова,
который с изумлением несколько раз оглянулся на Ватутина. Михаил Семенович
был действительно изумлен тем, как легко его заманили в ловушку. Он так и не
поймет, как это было сделано, но такие, как Филитов, редко понимали тонкости
допроса, сказал себе полковник из Второго главного управления. Он тоже
встал, по-деловому собрал бумаги со стола, вышел из комнаты и поднялся
наверх.
повернулся к техникам.
старший техник.
заметил майор.
диссидент. Филитов - патриот, или по крайней мере этот бедняга так о себе
думает. Он стремился спасти страну от партии. - Ватутин удивленно покачал
головой. - Откуда у них берутся такие идеи?
для партии, а если быть более точным - то для самого себя. Ватутин
прислонился к стене, пытаясь понять, насколько похожими - или насколько
разными - являются эти два побудительных мотива. Он быстро пришел к выводу,
что не дело простому офицеру-контрразведчику заниматься такими проблемами.
По крайней мере еще не время, Филитовым овладели эти идеи из-за того, как
жестоко поступила партия по отношению к его семье. Несмотря на то что партия
утверждает, что никогда не совершает ошибок, мы знаем - это не правда. Как
жаль, что Михаил Семенович оказался таким непримиримым. В конце концов, у
нас нет ничего, кроме партии.
направляясь к выходу. Внизу его ждал автомобиль.
утро. Он сконцентрировал свои душевные и физические силы на том, чтобы
получить признание от Филитова. и последние два дня не обращал внимания ни
на что другое, и ему казалось, что сейчас должна быть ночь. Тем лучше,
подумал Ватутин, он сможет встретиться с председателем прямо сейчас. Самым
поразительным было то, что полковник оказался теперь в более или менее
нормальном распорядке дня. Вечером он может поехать домой и выспаться, снова
увидеть семью, посидеть у телевизора. Ватутин улыбнулся. Помимо всего
прочего, он может предвкушать и более высокую должность, и новое звание. В
конце концов ему удалось сломить Филитова быстрее, чем он обещал.
Председатель будет им доволен.
Председатель стоял у окна и задумчиво смотрел на поток машин, несущихся по
площади Дзержинского.
едва войдя в кабинет.
изумление.
удалось добиться от него признания?
Запад секретные сведения и делал это в течение тридцати лет.
заметил Герасимов,
нас в руках, и мы потратим недели, выясняя, какие именно сведения он посылал
противнику. Думаю, мы узнаем, что занимаемое им положение и оперативные
методы, которыми он пользовался, затрудняли его бегство, но из этого случая
мы извлечем немало полезного опыта, как делали это в прошлом. Как бы то ни
было, вы потребовали признания, и мы его получили.
доклад?
ожидая резкого выговора, но Герасимов задумался лишь на мгновение, прежде
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Контровский Владимир
Пехов Алексей
Сертаков Виталий