исполняющим обязанности останется Федякин. А это наш человек.
парализован, сидит дома и даже на заводе не показывается. Это было
невозможно даже в Москве. Это тем более невозможно в Ахтарске!
От расстройства чувств он грубо отодрал в комнате отдыха собственную
секретаршу, а потом прогнал ее прочь и вернулся в кабинет, с бутылкой
коньяка в правой руке и с рубашкой, выбивающейся поверх полурасстегнутых
брюк.
бессменного председателя правления "Ивеко", украшавшему офисную стену над
книжным шкафом, - во что же ты нас втравливаешь? А? Интеллигент херов!
Переклинило его на Извольском! Почему я, мент поганый, боюсь выполнять
твои приказы?! Честное слово, вот позвоню в Сибирь и сдам тебя, козла, с
потрохами!
себя. В кабинете стояла чуткая и отзывчивая техника, записывавшая каждый
скрип половицы, и хотя технику эту контролировал Иннокентий Михайлович,
вряд ли он рискнул бы доверять свои мысли магнитному носителю.
мобильника Коваля. Окончив разговор, шеф безопасности "Ивеко" вдобавок
обнаружил, что он вот уже некоторое время течет соплями и кашляет. Судя по
всему, в самое подходящее время Лучков умудрился подцепить не то ангину,
не то иную схожую гадость.
себя проповеди портрету Арбатова, в Ахтарске уже потихоньку вечерело. В
особняке Извольского начался самый настоящий праздник.
весь ход разговора с Арбатовым.
километров Черяга, - он же был полностью уверен, что я тебя сдавать
пришел!
отличная, в небе над Ахтарском зажигались блестящие, как из феррохрома,
звезды, в огромной гостиной, занимавшей половину первого этажа особняка,
пылал камин, и совершенно пьяный пятидесятилетний Федякин отплясывал перед
камином комаринского, то и дело порываясь поцеловать в щечку Иру.
распаренных красных щек, и ни Извольский, сидевший в углу комнаты в кресле
с высокими колесами, ни Лида Федякина, полная крашеная брюнетка,
работавшая на заводе в бухгалтерии, не препятствовали ему.
обмахиваясь плотной ладошкой, кто-то врубил на полную катушку
стереосистему, и в круг выскочили Вовка Калягин и несколько охранников.
Вовка завертелся вокруг Лиды Федякиной мелким бесом, закрутил в воздухе
двойное сальто и пошел отплясывать такой брейк, что у всех глаза на лоб
повылазили, а один из охранников затанцевал с Ирой. Ира прыгала с ним,
пока не заметила, что Извольский недовольно морщится. Она вспомнила, что
Извольский не выносит музыки.
оставил их одних.
Ира перекладывала его на кровать и стаскивала с него носки и штаны.
До чего же надоело жить, как сломанный будильник. Ой, черт, хотел бы я
посмотреть на рожу Арбатова! Там камера стояла, авось Дениска завтра
пришлет пленку!
разинув варежку, и в себя приходит от изумления... Ирина слегка
покраснела.
что именно вы сделали. Ты мне можешь как идиотке объяснить, на пальцах?
сто рублей, так?
"Ивеко". То есть семьдесят пять процентов. Все понятно?
новая эмиссия, и ее покупаем мы. Теперь у банка по-прежнему остается
семьдесят пять рублей уставного капитала, но это уже не семьдесят пять
процентов, а только тридцать семь с половиной. У него было больше, чем
контрольный пакет, а стало меньше.
долларов, а таких денег у него нет.
Или еще как?
банк бы никогда этого не сделал. Весь смысл его жизни в том, что он платит
копейку за то, что стоит сто рублей. А платить сто рублей за то, что стоит
сто рублей, - он просто не знает, как это делается.
порушенные связи, скандал на Западе... Это лекарство, которое хуже
болезни. Тому директору, который так со своим заводом поступает, яйца
повыдергать мало.
стала дергать его за руку.
тебе какие-то дурацкие вопросы задавала! Это ты об этом с Денисом
совещался, когда меня в театр посылал? Ну что я, сказала бы кому-нибудь
что-то?
не знал. Ни Федякин, никто, только я и Денис. Иди ко мне.
Извольского. Снизу, почти совершенно заглушенные толстыми стенами, едва
доносились вопли развеселой попсы.
Москву по каким-то своим ментовским завязкам. Если говорить точнее, он
хотел у знакомых руоповцев добыть материал о связях сына зама губернатора
Трепко с чеченскими бандитами. Отношения между областью и заводом были
испорчены до усрачки, и эмиссия эмиссией, а нельзя было исключить, что
губернатор сейчас начнет гадить заводу до последнего, понимая, что теперь
Извольский не успокоится, пока не выкинет его из кресла. Правда,
представить себе, что он решится обанкротить завод, было достаточно
трудно. Одно дело - банкротить предприятие, выставляя банкротство мерой
защиты от злобных московских олигархов, а себя - чуть не другом
Извольского, а другое - банкротить завод, с триумфом отстоявший свою
независимость.
Калягина было то, что Трепко был единственным областным руководителем,
более или менее державшим сторону комбината. Но, как известно, иметь
компромат на врага - приятно, а на друга - необходимо. И хотя, прямо
скажем, Трепко-младший особым авторитетом не пользовался, и у самих
бандитов ходил за лоха и наркошу, сам мальчик любил гнуть понты и
хвастаться своими знакомствами среди братков, за что ему дважды шумно
влетало.
дискеткой с синопсисом из агентурных сообщений и пухлой папкой с
фотографиями и двумя видеокассетами. Пока они сидели, на столе зазвенел
телефон, опер поднял трубку и удивленно сказал:
говорят, там одним сунженским пацаном интересуешься? На предмет его южных
пристрастий?
раздраженно постукивая пальцами по столу. Потом поскучнел и стал
прощаться.
собственную машину у здания РУБОПа. Ему было бы неприятно, если бы кто-то
из обитателей офиса на Наметкина, проезжая мимо, засек разъездную
представительскую тачку.
обеденный кабинет, в который скоро вошел Коваль. Законный вор извинился за
Шурку Лося, который, по его словам, "вынужден был отлучиться", и предложил
Якубенко Николай
Панов Вадим
Контровский Владимир
Корнев Павел
Белогорский Евгений
Зыков Виталий