мгновение глаза, юноша не смог уловить никакой разницы. Он по-прежнему не
слышал никаких звуков. Его рука ощущала жесткую шерсть Прыгуна, но Перрин не
был уверен, чувствует ли он что-нибудь под ногами.
оглянулся... и тут же зажмурился, сразу ощутив разницу. Он почувствовал
тошноту, сжавшую его желудок, но все же заставил себя открыть глаза и
посмотреть вниз.
видел ни себя, ни волка, будто ни один из них не имел тела, - эта мысль
узлом связала его желудок. Но под ними, будто освещенные тысячами ламп,
простирались длинные ряды зеркал. Казалось, эти ряды висели во мраке, но они
были такие ровные, словно стояли на бескрайнем полу. Зеркала простирались во
все стороны насколько хватало глаз, но прямо под ногами юноши было свободное
пространство. И там люди. Он вдруг услышал их голоса так хорошо, будто стоял
среди них.
огляделся, вздрагивая при виде своего тысячекратного отражения, потом
уставился перед собой. Остальные, еще более напуганные, теснились вокруг
него. - О Великий Повелитель, я же спал в Тар Валоне. Я все еще сплю в Тар
Валоне! Где же я? Я сошел с ума?
одежды, другие - более простые одеяния, а некоторые, казалось, были голыми
или только в белье.
лег спать с женой!
выглядевший потрясенным. - Я знаю, что на самом деле сплю, но этого не может
быть. Я знаю, что действительно вижу сон, но это невозможно. Что же все-таки
происходит. Великий Повелитель? Вы вправду явились ко мне?
серебряными кружевами вокруг шеи и запястий. Время от времени он прикладывал
руку к груди, будто она у него болела. Снизу идущий из ниоткуда бил свет, но
этот человек, казалось, был окутан тенью. Тьма клубилась вокруг, словно
ласкала его.
этим словом, будто освобождая для него место, он поднял голову; его глаза и
рот представляли собой дыры, просверленные в горящую яростным огнем кузницу,
из них рвались пламя и огненное сияние.
самого Ба'алзамона! Страх, подобно острым пикам, пронзил его. Хотелось
убежать, но он не чувствовал ног. Прыгун придвинулся ближе. Перрин
почувствовал под своей рукой плотный мех и сильно ухватился за пего. Хоть
что-то было реальным. Как Перрин надеялся, более реальным, чем то, что он
видел. Но он знал - и то и другое реально.
выполнили. А при исполнении других потерпели неудачу. - То и дело его глаза
и рот исчезали в пламени, и зеркала полыхали отраженным огнем. - Те, кто
обречен на смерть, - должны умереть. Те, кого предназначено поймать, -
должны поклониться мне. Неисполнение воли Великого Повелителя Тьмы не может
быть прощено. - Огонь вырывался из его глаз, и тьма вокруг колыхалась и
закручивалась. - Ты! - указал он пальцем на мужчину, говорившего о Тар
Валоне. Тот был одет как купец, в одежды простого покроя, но из
великолепнейшей тончайшей ткани. Все отпрянули от него, как от больного
черной лихорадкой, оставляя беднягу в одиночестве. - Ты позволил мальчишке
удрать из Тар Валона!
будто становился все более прозрачным, и его вопль истончался вместе с ним.
- реально!
крик звучал все более отдаленно, а затем исчез и туман.
пламенем. - Остальные больше не подведут меня. Убирайтесь! Проснитесь и
будьте послушны!
облаченная в белое с серебром.
женщина из его сна. Та самая, которая побуждала его добиваться славы.
расправив шелковые юбки.
это своей собственностью? Ты разве больше не служишь Великому Повелителю
Тьмы?
свою службу долго была в заточении, в бесконечном сне без сновидений. Только
Серым Людям и Мурддраалам отказано в сновидениях. Даже троллоки видят сны.
Сны всегда были моими. Я пользовалась ими и ходила в них. Наконец я снова
свободна, и я буду пользоваться тем, что принадлежит мне.
вокруг него, как будто смеялась. - Ты всегда считала себя более великой, чем
была на самом деле, Ланфир.
появлялась в его снах. Морейн была права: некоторые из них оказались на
свободе.
тысяч лет нашептывания в уши и дергания за веревочки марионеток на тронах?
Точно так же, как Айз Седай! - Она голосом вложила в это имя все свое
презрение. - Три тысячи лет - и все же Льюс Тэрин снова разгуливает по миру,
а эти Айз Седай едва не посадили его на привязь. Ты можешь контролировать
его? Можешь ли ты направлять его поступки? Он был моим задолго до того, как
та соломенноволосая девчонка, Илиена, увидела его! И он будет моим снова!
пламя непрерывно бесновалось в его глазах и во рту. - Ты отреклась от своих
клятв Великому Повелителю Тьмы? - На мгновение тьма почти поглотила его,
сквозь нее просматривались только сверкающие огни. - Их не так легко
нарушить, как клятвы Свету, который ты покинула, провозгласив о своем новом
хозяине в самом Зале Слуг. Твой хозяин будет владеть тобой всегда, Ланфир.
Так будешь служить или выбираешь бесконечную боль, вечное умирание без
освобождения?
Я служу Великому Повелителю Тьмы и никому больше. Вечно!
через них, подбираясь все ближе к центру. Темный прилив затопил Ба'алзамона
и Ланфир. Затем все покрыла чернота.
по-прежнему чувствуя под рукой мех. До тех пор пока Перрин не двинулся с
места, он не сознавал, что может это сделать. Он попытался понять, разгадать
все, что видел, но не мог. Ба'алзамон и Ланфир. Его язык прилип к небу. По
какой-то причине Ланфир пугала его больше, чем Ба'алзамон. Может быть,
потому, что она возникла в его снах, когда он был в горах. О Свет! Одна из
Отрекшихся в моих снах! О Свет! И если он ничего не упустил из этого
разговора, она в открытую не повиновалась Темному. Его учили, что Тень не
имеет власти над тобой, если ты ее отвергаешь. Но как могла Друг Тьмы - и не
просто Друг Тьмы, а одна из Отрекшихся! - столь вызывающе вести себя перед
Тенью? Я, должно быть, сошел с ума, как брат Саймона. Эти сны свели меня с
ума.
рассеялся, они с Прыгуном вышли на травянистый склон холма, залитый
солнечным светом. В чаще у подножия холма запели птицы. Перрин оглянулся.
Холмистая равнина, кое-где усеянная группками деревьев, простиралась до
самого горизонта. Нигде не было видно и признаков тумана. Большой серый волк
стоял рядом, наблюдая за юношей.
мысль, понятную волку. - Почему ты мне это показал? Что же это было?
к ним слова. То, что ты должен был увидеть. Будь осторожен. Юный Бык. Это
опасное место Будь осторожен, как щенок, охотящийся за дикобразом. Последний
образ возник как Маленькая Спина в Колючках, но его мозг назвал животное
так, как называют его люди. Ты слишком молод, слишком неопытен.
было все, что сказал Прыгун.
чувствовал.
человек, но ему показалось, что Прыгун усмехнулся.
поднимался выше и выше, пока не превратился в маленькую точку на небе.
Последней мыслью волка, вспыхнувшей в мозгу Перрина, было одно слово:
глаза у него защипало, юноша прочистил горло и поскреб нос. Еще немного, и я
расплачусь, как девчонка. Без всякой задней мысли он огляделся, не видит ли
кто его, и все вокруг изменилось.