ги утомятся, я припомню философскую истину, так часто слышанную мною в
детстве: "Кто спит - обедает", запрячусь куданибудь в расщелину скалы, и
ты увидишь, дорогая мама, в эту минуту незримо ступающая рядом со мной и
охраняющая меня, что я умею отдыхать без диванов и подушек".
о своих сердечных муках. Сознание огромной победы, одержанной над собой,
умалило ее страх перед Андзолето. Ей даже казалось, что с той минуты,
когда ей удалось расстроить его план и не позволить себя соблазнить, в
душе ее стала затихать эта пагубная любовь. К трудностям своего романти-
ческого похождения она относилась с какой-то веселостью, смешанной с
грустью, то и дело повторяя чуть слышно: "Тело мое страдает, зато душа
спасена. Птица, не имея сил защититься, обладает крыльями для спасения
и, очутившись в воздушных пространствах, смеется над ловушками и запад-
нями".
лась иначе, но всеми силами боролась с одолевавшим ее состраданием. Она
твердо решила отстранять его образ до тех пор, пока не оградит себя от
слишком поспешного раскаяния и неблагоразумной нежности.
я не могу не вздыхать, представляя себе твои муки. Но только в Вене я
решусь разделить их с тобой, пожалеть тебя. Только в Вене позволю я
своему сердцу признаться, как оно чтит тебя и скорбит о тебе! Ну! Впе-
ред!" - сказала себе Консуэло, пробуя встать. Но тщетно раза два или три
пыталась она подняться, чтобы покинуть этот дикий, красивый источник,
чье сладкое журчание, казалось, манило ее продлить минуты отдыха. Сон,
который ей хотелось отложить до полудня, смыкал ей веки, а голод вызывал
непреодолимую слабость, - она не думала, что так отвыкла переносить его.
Напрасно старалась она обмануть себя. Накануне она почти не дотронулась
до пищи - слишком много было беспокойств и волнений. Какой-то туман за-
волакивал ей глаза; холодный, мучительный пот расслаблял тело. Она бес-
сознательно поддалась усталости и в ту минуту, когда уже совсем было ре-
шила подняться и продолжать путь, тяжело опустилась вместо этого на тра-
ву, голова ее склонилась на дорожный узелок, и она заснула крепким сном.
Солнце, красное и жаркое, каким подчас оно бывает в короткое чешское ле-
то, весело поднималось в небе. Ключ журчал по камешкам, словно желая мо-
нотонной своей песней убаюкать путницу, а птицы летали над ее головой,
щебеча свои неугомонные песенки.
ручья, ни на щебетание птиц, вывел ее из забытья. Не имея сил подняться
и еще не понимая, где она находится, девушка приоткрыла глаза и увидела
в двух шагах от себя человека, нагнувшегося над камнем и пьющего воду у
источника точно так, как делала она сама, - попросту подставив рот под
струю. Вначале Консуэло испугалась, но, взглянув еще раз на пришельца,
появившегося в ее убежище, успокоилась, так как он, казалось, почти не
обращал на нее внимания, - потому ли, что уже вволю нагляделся на путни-
цу во время ее сна, или же потому, что вообще не особенно интересовался
этой встречей. К тому же это скорее был ребенок, чем мужчина. На вид ему
было не больше пятнадцати-шестнадцати лет; он был небольшого роста, ху-
дой и очень загорелый. Лицо его, ни красивое, ни уродливое, в эту минуту
ничего не выражало, кроме мирной беззаботности.
считая, что лучше притвориться спящей, чем подвергнуть себя расспросам;
да и вообще так, пожалуй, лучше - особенно если путник и дальше не будет
обращать на нее внимания. Однако сквозь вуаль она не переставала следить
за каждым движением незнакомца, выжидая, чтобы тот взял свою котомку и
палку, лежавшие на траве, и пошел своей дорогой.
ракать, так как он раскрыл свою дорожную сумку и, вынув оттуда большую
краюху хлеба, принялся резать ее и уписывать за обе щеки, застенчиво
поглядывая время от времени на спящую и стараясь как можно осторожнее
действовать своим складным ножом, словно боясь разбудить ее. Этот знак
внимания совсем успокоил Консуэло, а хлеб, который уплетал юный путник с
таким явным удовольствием, пробудил в ней муки голода. Убедившись по из-
ношенной одежде юноши и его запыленной обуви, что он беден и пришел из-
далека, она решила, что провидение посылает ей неожиданную помощь и ею
следует воспользоваться. Краюха хлеба была большая, и юноша мог без осо-
бого ущерба для своего аппетита уделить ей кусочек. Консуэло поднялась,
делая вид, что протирает глаза, как будто только что проснулась, и реши-
тельно посмотрела на юношу, чтобы внушить ему уважение, - на тот случай,
если бы он вдруг утратил проявленную им до сих пор почтительность.
девушка проснулась и встала, он слегка смутился, опустил глаза, потом
попробовал взглянуть на нее и, ободренный выражением лица Консуэло -
несказанно доброго и привлекательного, несмотря на ее стремление хранить
суровость, - заговорил таким приятным, благозвучным голосом, что юная
музыкантша сразу почувствовала к нему расположение.
ясь, - вам здесь так славно спалось, что, не бойся я поступить невежли-
во, я тоже заснул бы.
- сказала материнским тоном Консуэло.
зался Консуэло приятным и задушевным.
если, конечно, это не будет для вас лишением.
завтрак, я бы его не продал! Разве я трактирщик? Я с удовольствием пред-
ложил бы вам его!
лучший завтрак.
что не можете принять от меня жалкого кусочка хлеба? Увы! Как видите,
больше я ничего не могу вам предложить.
диться, если бы я возгордилась.
вам хлеб, режьте его сами! Да не церемоньтесь! Едок я небольшой, а тут
было запасено на целый день.
тите доставить мне удовольствие!
щей неблагодарностью по отношению к братски угощавшему ее юноше отка-
заться позавтракать с ним. И, усевшись неподалеку от него, она принялась
уписывать хлеб, по сравнению с которым все изысканные блюда, когда-либо
отведанные ею за столом богачей, показались ей безвкусными и грубыми.
приятно. Ну, и повезло же мне, что я вас встретил: очень рад! Знаете
что? Давайте съедим весь хлеб - как здесь ни пустынно, набредем же мы
сегодня на какое-нибудь жилье.
мне знаком, и я теперь возвращаюсь обратно той же дорогой.
его общества, притворилась, что не слышала, чтобы не отвечать сразу.
вится одна в Вену? А между тем вы, видно, путешествуете: у вас такой же
дорожный узелок, как и у меня, и вы тоже странствуете пешком.
можно доверять ему, предпочла ответить вопросом на вопрос.
доверчивым, - я из Рорау, это в Венгрии; мой отец каретник.
ремеслом, что и отец?
кант, - а я жажду им стать.
рят, очень унылый военный город.
чтобы, приискав себе какой-нибудь заработок, продолжать там занятия му-
зыкой.
скрипочка - хоть и плохонькая, но я пытаюсь передать на ней то, что
чувствую. Однако я честолюбив и мне хотелось бы достичь большего.
тельство. Сейчас покажу вам, какой у меня в дорожной котомке добрый
спутник - объемистая книга; я разорвал ее на части, чтобы можно было
брать отрывки с собой во время странствий. Когда устану, я сажусь в ка-
ком-нибудь уголке, немного позанимаюсь - и усталость как рукой снимает.