отвлекает от всех остальных мыслей. И Спархок встал один против полудюжины
земохских солдат, и лишь жажда справедливого возмездия владела теперь им.
Кьюрик когда-то обучил его всем движениям, всем ловким и хитрым ударам в
сражении, но теперь его мастерство было подкреплено гневом и болью из-за
смерти друга. Теперь, даже в своей смерти, Кьюрик сделал его непобедимым.
Казалось, что даже Келтэн был потрясен жестокостью своего друга. Уже через
несколько мгновений пятеро земохских солдат лежали порубленные на полу.
Последний обратился в бегство, но Спархок быстро перебросил свой меч в
руку, которая сжимала щит, и поднял с пола копье земохца.
привычным броском пустил ему вслед копье, вонзившееся земохцу точно между
лопатками.
желанием убивать. И он повел своего друга к изгибу коридора, где
альсионский рыцарь и его генидианский друг удерживали солдат, пытавшихся
прорваться из Тронного Зала в лабиринт, откликнувшись на призыв Адуса.
яростью набросился на них, не пропуская ни одного мимо себя и оставляя за
собой лишь покалеченных да раненых, чтобы его друзья смогли прикончить их.
прикинуться дурачком, но сейчас Спархок сразу же почувствовал, как мягко
его светловолосый друг охладил его пыл и привел в чувство. Убийство этих
ничего не понимающих и относительно невинных солдат - пустая потеря
времени, по сравнению с тем, чтобы раз и навсегда покончить с белокурым
предателем. Спархок остановился.
оказаться за той выдвижной стеной, пока не вернулись солдаты.
обратный путь.
мечом в руках.
подхлестнут их своими длинными кнутами.
рану, принесшую с собой смерть, плащом. Глаза его были закрыты, а лицо -
спокойным и безмятежным, казалось, он просто спит. И еще раз Спархок
почувствовал приступ невыносимого горя.
проговорил он, зная ответ наперед.
опустилась рядом с телом и обняла за плечи рыдающего Телэна.
нас никто не преследует. - Он посмотрел назад через плечо. Келтэн уже
спешил присоединиться к ним, с собой он нес что-то, завернутое в земохский
плащ.
поднял на руки Кьюрика, будто бы это был не могучий оруженосец, а
маленький ребенок. И они вернулись к подножию каменных ступеней, ведущих
наверх, в пыльную темноту.
нельзя ли что-нибудь сделать, чтобы уже никто не смог сдвинуть ее с места.
она движется.
придется оставить тебя здесь. Ты серьезно ранен, а я уже потерял сегодня
одного друга.
отцом. - Он печально улыбнулся. - Мы хотим убить Азеша, а не украсть его.
друг. - Пожалуйста, не заставляй меня оставаться. Сэр Бевьер и Телэн здесь
в безопасности, а я могу пригодиться вам, когда мы доберемся до Храма.
Бериту об осторожности, но промолчал, боясь задеть его гордость.
голосом. - Возьми вместо них мои. - И с этими словами он протянул Бериту
свой Локамбер и до блеска начищенный щит.
Вам стоило бы туда перебраться. Тогда если солдатам все же удастся
прорваться сюда, вас они не заметят.
ступенями.
рыцаря Сириника в свою. - Мы постараемся вернуться, как только сможем
быстрее.
подержал его руку в своей.
оглядываясь, пошел вверх по ступеням.
через знакомое им "поле, изрытое кротами", они наткнулись на широкие
мраморные ступени. И не было там ни движущихся стен, чтобы скрыть палату,
ни лабиринта, уводящего прочь от Храма. Лабиринт был не нужен.
Он прокрался вперед, снял шлем и лег на холодный мрамор ступеней на самом
их верху. - Улэф, - шепнул он. - Подержи меня за лодыжки. Я хочу
посмотреть, что там. - С помощью талесийца Спархок спускался головой вниз
по ступеням, совсем не бряцая своими доспехами, до тех пор, пока не смог
наконец разглядеть открывающуюся у подножия ступеней палату.
сне. Он был в форме огромного купола, который был его стенами и крышей.
Изогнутые кверху покатые стены были сложены из отполированного черного
оникса, так же, как и пол. Здесь, казалось, навеки поселилась глухая
темная ночь. Храм не был освещен факелами, но огромные языки пламени с
треском вырывались из котлов на ножках с перекладинами. От самого пола
уходили вверх ярус за ярусом черные террасы.
двадцатифутовые мраморные изваяния, по большей части они изображали не
людей. Спархок различил лишь некое подобие стирика, а чуть дальше -
эленийца. Он понял, что эти статуи - застывшие образы слуг Азеша, а люди
занимают очень маленькое и весьма незначительное место в этой огромной
плеяде. Остальные же прислужники обитали далеко и вместе с тем очень
близко.
Стремление человека изобразить на холсте или глине своих Богов извечно, но
творения эти никогда не были полностью совершенны. Львиноголовый Бог -
тело человека и голова льва, приставленная к нему для пущего контраста
между божественным и земным. Люди с давних пор полагают, что лицо -
зеркало души, а тело - лишь необходимое для жизни дополнение. И Бога в
изображениях его наделяют такими чертами, чтобы отразился в них Дух Божий,
не пытаясь передавать внешнего сходства. Лицо идола, высоко вознесенного в
этом, похоже, сотканном из самой тьмы Храме, казалось, было воплощением
греховности всего человечества. И похоть, и алчность, и чревоугодие - все
отразилось на этом лице; и даже многое такое, чему не было ни имен, ни
названий на человеческом языке. И Азеш, судя по изображению его лица,
жаждал - требовал - такого, что находилось за пределами человеческого
понимания. А во взгляде его было что-то дикое, измученность и
неудовлетворенность. Губы его были искривлены, а глаза - жаждущие и
безжалостные.
означало смерть.
так потрясен и заворожен этим лицом и всем, что оно несло с собой, что был
в силах сотворить не более чем набросок остальной части тела. Подобно
пауку, раскинул Азеш свои щупальца, в великом множестве отходящие от его
огромных плеч. Статуя была слегка наклонена назад, а бедра ее непристойно
раздвинуты, но тот предмет, ради которого, казалось, и была придумана вся
Шилова Юлия
Флинт Эрик
Контровский Владимир
Громыко Ольга
Шилова Юлия
Шилова Юлия