Чтение 102–й страницы книги ~Дом глав Дюны~

Игра? А если он удастся?

"Мы, возможно, узнаем завтра, и чем мы тогда станем?"

Пустынная Вышка притягивала ее, больше чем место для рассматривания
последствий. Сегодня она бродила под иссушающим солнцем, доказывая себе,
что все еще может призывать своим танцем червей, выражая чувства
действием.

"Танец Примирения. Язык моего общения с червями".

Она кружилась, словно дервиш, на дюне, покуда голод не прервал ее
транса памяти. И маленькие черви - повсюду бдительно, неотрывно смотрели
на нее, напоминая огни в тисках кристаллических клыков.

"Но почему такие маленькие?"

Слова исследователей объясняли это, но не давали удовлетворения.

"Это из-за сырости".

Шиана вспомнила гигантских Шай-хулуд с Дюны, "Стариков Пустыни", дос-
таточно больших для того, чтобы пожрать фабрики спайса, поверхность их
колец была жесткой, как пластрет. Хозяева в своем собственном владении.
Боги и дьяволы песков. Она ощутила электрическое напряжение из окна сво-
его наблюдательного пункта.

"Почему Тиран выбрал симбиотическое существование в виде червя?"

Неужели эти маленькие черви несут его бесконечный сон?

Эту пустыню населяла песчаная форель. Если влезть в их шкуру, она
сможет последовать путем Тирана.

"Метаморфоза. Разделенный бог".

Она знала этот соблазн.

"Осмелюсь ли я?"

Воспоминания о последнем моменте ее невежества нахлынули на нее - ед-
ва ли восемь месяцев минуло, месяц Игат Дюны.

"Не Ракис. Дюна, как называли ее мои предки".

Нетрудно вспомнить себя, какой она была - тонкое, темнокожее дитя с
прядями каштановых волос. Охотница за меланжем (поскольку это было дело
детей), бегущая в открытую пустыню вместе с друзьями детства. Как дорого
было это воспоминание.

Но у памяти была темная сторона. Внимательно принюхавшись, девочка
почуяла резкий запах - скопление пре-спайса!

"Удар!"

Взрыв меланжа выпустил на волю Шайтана. Ни один песчаный червь не мог
выдержать удара спайса на своей территории.

"Ты пожрал все, Тиран, все это жалкое скопище лачуг и шалашей, кото-
рое мы называли домом, и всех моих друзей и семью. Почему ты пощадил ме-
ня?"

Какая ярость сотрясала это хрупкое дитя! Все, что она любила, забрал
огромный червь, который отверг ее попытки пожертвовать собой в его пла-
мени и отнес ее в руки Ракианских священников, потом Бене Джессерит.

"Она говорит с червями, и они щадят ее".

- Тех, кто щадит меня, не щажу я, - так она сказала Одрейд.

"И теперь Одрейд знает, что я должна сделать. Ты не можешь подавить
дикие инстинкты, Дар. Я осмеливаюсь называть тебя Дар теперь, когда ты
во мне".

Никакого ответа.

Была ли жемчужина нового сознания Лето-II в каждом из новых песчаных
червей? Ее Фременскис предки настаивали на этом.

Кто-то протянул ей сандвич. Уолли, старшая послушница, ассистент,
принимавшая команды на Пустынной Вышке.

"По моему настоянию, когда Одрейд возвысили меня до члена Совета. Но
не потому, что Уолли переняла мою невосприимчивость к сексуальным обяза-
тельствам Достопочтенной Матери. И не потому, что она чувствует то, что
мне нужно. Мы говорим на тайном языке, Уолли и я".

Огромные глаза Уолли больше не были дверями ее души. Они были пленоч-
ными барьерами, явно показывавшими, что она знает, как блокировать зон-
дирующие взгляды - легкая голубая пигментация, которая вскоре станет
полной голубизной, если она переживет Страсти. Почти альбинос с сомни-
тельной генетической линией для воспроизводства. Кожа Уолли усиливала
суждение Шианы - бледная и веснушчатая. Кожа - прозрачный покров. Видна
не сама кожа, а то, что под ней - розовая, полная крови плоть, беззащит-
ная перед пустынным солнцем. Только здесь, в тени, могла Уолли выстав-
лять эту чувствительную поверхность под взгляд полных сомнения глаз.

"Почему эта командует нами?"

"Потому, что я верю, что она лучше всего сделает то, что должно быть
сделано".

Шиана рассеянно ела сандвич, вновь устремив взгляд на пески. Вся пла-
нета однажды станет такой. Вторая Дюна? Нет... похожая, но другая.
Сколько таких мест мы создали в бесконечной вселенной? Бессмысленный
вопрос.

По капризу пустыни вдали возникла маленькая черная точка. Шиана сощу-
рилась. Орнитоптер. Он медленно становился больше, потом меньше. Инспек-
тирует.

"Что же на самом деле мы создали здесь?"

Когда она посмотрела на наступающие пески, она ощутила спесь.

"Взгляни на мою работу, жалкий человек, и отчайся".

"Но это сделали мы, мои Сестры, и я".

"Ты?"

- Я ощущаю новую сухость в воздухе, - сказала Уолли.

Шиана согласилась. Нет нужды говорить. Она подошла к огромному рабо-
чему столу, покуда еще был свет дня для того, чтобы изучить топографи-
ческую карту, разложенную на нем - в нее были воткнуты маленькие флажки,
зеленые ниточки на булавках, как раз такие, как она придумала.

Одрейд однажды спросила:

- Неужели это в самом деле лучше проекции?

- Мне нужно прикасаться к ней.

Одрейд приняла это.

Проекции тускнели. Слишком свободные от пыли. Нельзя было провести
пальцем по проекции и сказать:

- Мы пойдем сюда.

Палец на проекции был пальцем в пустом воздухе.

"Глаз никогда не достаточно. Тело должно ощущать его мир".

Шиана зафиксировала остроту мужского пота, затхлый запах напряжения.
Она подняла голову и увидела темнокожего смуглого молодого человека,
стоявшего в дверях в надменной позе, с надменным взглядом.

- О, - сказал он. - Я думал, ты будешь одна, Уолли. Я вернусь попоз-
же.

Один пронзительный взгляд в сторону Шианы, и он ушел.

"Есть много вещей, которые тело должно прочувствовать, чтобы распоз-
нать их".

- Шиана, почему вы здесь? - спросила Уолли.

"Ты, которая так была занята в Совете, что ты ищешь? Ты не веришь
мне?"

- Я пришла подумать о том, что, по мнению Миссионарии, я могу сде-
лать. Они видят оружие - миф о Дюне. Миллионы молений, обращенных ко
мне: "Святая, что говорит с Разделенным Богом".

- Миллионы - это не то число, - сказала Уолли.

- Но это мера силы, которую Сестры видят во мне. Те адепты, что счи-
тали, что я погибла на Дюне. Я стала "могучим духом, в пантеоне угнетен-
ных".

- Больше, чем миссионер?

- Что может случиться, Уолли, если я появлюсь в этой ожидающей все-
ленной и рядом со мной будет песчаный червь? Потенциальная сила этого
явления наполняет некоторых моих Сестер надеждой и опасениями.

- Опасения я понимаю.

"Воистину. Тот же самый тип религии, что Муаддиб и сын его Тиран все-
лили в разум ничего не подозревающего человечества".

- Почему же они как раз это и рассматривают? - настаивала Уолли.

- Если я - точка опоры, то какой рычаг получат они, чтобы перевернуть
вселенную!

- Но как они могут контролировать такую силу?

- Это проблема. Кое-что настолько врожденно нестабильно. Религии ни-
когда невозможно реально контролировать. Но некоторые Сестры считают,
что они смогут направлять религию, созданную вокруг меня.

- А если их цель ничтожна?

- Они говорят, что религии женщин всегда идут глубже.

- Правда? - вопрос задан повышенным тоном.

Шиана могла только кивнуть. Иная Память подтверждала это.

- Почему?

- Потому, что в нас жизнь возобновляет себя.

- И все? - откровенное сомнение.

- Женщины часто несут ауру неудачников. У людей есть некая симпатия к
тем, кто на дне. Я женщина, и если Достопочтенные Матери хотят моей
смерти, то я буду благословенна.

- Вы говорите так, словно согласны с Миссионарией.

- Когда ты одна из тех, на кого охотятся, ты рассматриваешь любой
путь для избежания этого. Меня почитают. Я не могу игнорировать потенци-
ала.

"И опасности. Потому мое имя стало ярким светом во тьме угнетения
Достопочтенных Матерей. Как легко этот свет может стать всепожирающим
пламенем?"

Нет... план, который разработали они с Дунканом был лучше. Побег из
Дома Ордена. Это была смертельная ловушка не только для его жителей, но
и для мечтаний Бене Джессерит.

- Я до сих пор не понимаю, почему вы здесь. Нам больше нельзя оста-
ваться дичью.

- Нельзя?