фонарик под подбородком и убедившись, что рубильник стоит на нуле,
Дейл открыл дверцу щита.
третья. Мама закричала что-то, чего нельзя было разобрать, но Дейл был
слишком занят, чтобы отвечать. Да если б он и попытался что-то
сказать, он бы тут же выронил фонарик. Он вставил новую пробку на
место и повернул рубильник.
корзине на краю стола. Мусор, который они с мамой бросали на верхнюю
крышку сушилки, чтобы он не намокал, из загадочной кучи зловещих
очертаний превратился в обычный мусор: старые журналы, утюг,
бейсбольный мяч, который Лоуренс когда-то потерял... Просто мусор.
прикрепил фонарик на пояс, закатал повыше джинсы и спрыгнул в воду. По
воде пробежала рябь, будто проплыла акула.
как он будет рассказывать об этом отцу. Он был уже почти у двери в
мастерскую, когда услышал позади негромкий щелчок.
чем.
дышал ртом, стараясь не обращать внимания на шум в ушах, стараясь
_слышать._
шум, потом почувствовал волны, заплескавшиеся вокруг босых ног.
запуталась паутина, она прилипла к его лбу, но он, не обращая на это
внимания, пытался отцепить от пояса фонарик. _Только не уронить его.
Пожалуйста. Господи, сделай так, чтобы я его не уронил. Пожалуйста._
скользнул с берега в темную воду.
лучик осветил стропила. Он держал фонарик перед собой как оружие, водя
умирающим лучом во все стороны.
дальней стены. Немой насос. Щит с пробками. Выключенный рубильник.
закрыть глаза, но побоялся, что потеряет равновесие и упадет. Прямо в
воду. В эту темную воду. В воду, где его что-то поджидает.
отетливой, что ему показалось, что это крикнула мама. _Прекрати!
Успокойся немедленно, несчастный слюнтяй._ Он старался дышать поглубже
и продолжал отдавать сам себе приказы, чтобы выйти из паники. Это
немного помогло.
жизни. По всей комнате теперь слышались плеск и хлюпанье воды. Словно
целое поколение пауков проснулось и попадало со стропил. Свет метался
по комнате, касаясь всего, но ничего не освещая. Здесь было больше
тени, чем предметов. _ Паучьи ноги._
забурлила. Он сделал еще шаг, встряхивая фонарик каждый раз, когда тот
угрожал выйти из строя. Теперь вода была выше пояса. _Это невозможно._
Но это так и есть. _Смотри, не свались в колодец грязевого насоса._ Он
двинулся влево, стараясь держаться ближе к стене.
направлении. Луч света был таким слабым, что не доставал ни до
стиральной машины, ни до сушилки. Дейл боялся, что идет к задней
стене, там, где стена не доходит до потолка и где маленькие горящие
глазки выглядывали из лаза, даже _при свете_ и... _Прекрати сейчас
же!_
секунду луч стал ярким и широким. Скамья была шагах в десяти слева. Он
_действительно_ выбрал неверное направление. Еще три шага и он бы упал
в колодец грязевого стока. Дейл повернул и начал пробираться к скамье.
прикоснулось что-то другое. Что-то длинное и холодное. Оно, казалось,
тыкалось в него, как морда старой собаки.
упавшем инструментальном ящике, он заставлял себя не думать о других
вещах. Холодное прикосновение на миг пропало, потом появилось снова,
стало сильнее. Он не кричал. Дейл ударил по фонарику, потряс его,
перевернул. Вспыхнул слабый лучик, более похожий на язычок свечи, чем
на свет фонарика.
от нее. Дейл узнал его сразу, хоть тело было обнаженным и совершенно
белым - белизной гнилого гриба - и ужасно распухшим. Даже лицо было
раза в два или три больше человеческого, будто тесто всходило до тех
пор, пока не лопнуло от внутреннего давления. Рот под водой был широко
открыт, хоть на поверхности не появлялось никаких пузырей, десны
почернели и куда-то провалились, так что каждый зуб казался огромным
желтым клыком. Тело бесшумно плыло под поверхностью воды так привычно,
будто находилось здесь уже недели и будет находиться здесь всегда.
Одна ладонь была почти над поверхностью так, что Дейл отчетливо видел
каждый палец, распухший до того, что казался странной белой сосиской.
Казалось, что они слегка шевелятся, когда течение подталкивало их.
глаза.
Солдат и как с ним можно бороться.
считал себя таким близким его другом, каким был Дейл. Майк, после
того, как остался в четвертом классе на второй год - причиной этого
были трудности с чтением, буквы в словах как Майк ни старался понять
их смысл, представали перед ним каким-то случайным рисунком - так вот,
после этого Майк стал считать себя полной противоположностью Дьюану
Макбрайду. Дьюан и читал, и писал намного легче и более бегло, чем
любой из взрослых, которых знал Майк, за исключением, может быть, отца
Каванага. В то время как самому Майку едва удавалось за день осилить
чтение одной из газет, которые он разносил. Он не обижался на эту
разницу, в конце концов не вина Дьюана, что он такой умный. Майк
уважал его способности, так же как он уважал способных спортсменов или
прирожденных рассказчиков, как, например, Дейл Стюарт. Но бездна между
двумя мальчиками-сверстниками была гораздо глубже, чем пропасть между
разными классами, в которых они теперь учились. Майк завидовал Дьюану
Макбрайду поскольку перед тем открывалось множество путей, это были не
привилегии, Майк знал, что Макбрайды едва ли не более бедны, чем
О'Рурки, нет, это были пути к постижению истин и их пониманию, пути,
которые Майк еле-еле нащупывал во время бесед с отцом Каванагом. Он
полагал, что Дьюан обитает в недоступных царствах мысли, слушая голоса
давно умерших людей, звучащие со страниц книг, так же как он слушал по
Суворов Виктор
Сертаков Виталий
Конюшевский Владислав
Шилова Юлия
Муркок Майкл
Херберт Фрэнк