- как говорили мы в студенческие времена.
что политические ораторы как раз те люди, которые не могут себя выразить в
творчестве, в созидании. А мы с вами можем.
А куда деть Кибальчича?
той, которой занимался Мадьяров.
столкновения и споры. Но почему-то эта короткая вспышка не прошла без
следа, не забылась. Когда жизнь одного человека дружески сходится с жизнью
второго, они, случается, ссорятся и бывают несправедливы в споре, и все же
их взаимные обиды уходят без следа. Но если намечается внутреннее
разделение между людьми, еще не понимающими этого внутреннего разделения,
то и случайное слово, мелкая небрежность в отношениях превращается в
острие, смертельное для дружбы.
выходит на свет, никогда не осознается людьми. Пустой, шумный спор,
сорвавшееся недоброе слово кажутся им тогда роковой причиной, погубившей
многолетнее товарищество.
28
говорили: "Верный шишаковский кадр". Ласковый, вставляющий в разговор
украинские слова, Ковченко с удивительной быстротой получил квартиру и
персональную машину.
начальстве, рассказывал, что Ковченко получил звание лауреата Сталинской
премии за работу, которую впервые прочел после того, когда она была
опубликована, - его участие в работе состояло в том, что он добыл
дефицитные материалы и ускорил прохождение работы по инстанциям.
вакансий. Был объявлен набор старших научных сотрудников, были вакантны
должности заведующих вакуумной лаборатории и лаборатории низких
температур.
мастерские, ремонтировалось институтское здание, МоГЭС снабжал институт
безлимитной энергией, номерные заводы выделяли институту дефицитные
материалы. Всеми этими делами также заправлял Ковченко.
говорят: "Приезжает раньше всех на работу, сидит позже всех". Так говорили
о Ковченко. Но еще большее уважение служащих вызывает новый начальник, о
котором говорят: "Вот уж две недели, как назначен, а он один раз на
полчасика заехал. Не бывает совершенно". Это свидетельствует о том, что
начальник вырабатывает новые скрижали, витает в государственной
стратосфере.
Знаменитый сердечник профессор Файнгарт советовал ему не делать резких
движений, не поднимать тяжестей. Чепыжин на даче колол дрова, копал канавы
и чувствовал себя хорошо, писал Файнгарту, что строгий режим помог ему.
Сотрудники, намерзшиеся за ночь в сырых квартирах, приходя утром на
работу, с наслаждением прикладывали ладони к горячим радиаторам.
полуподвальном помещении. При столовой имелся буфет, где продавались
простокваша, сладкий кофе, колбаса. При отпуске продуктов буфетчица не
отбирала талонов на мясо и жиры с продовольственных карточек, это особенно
ценилось институтской публикой.
старших научных сотрудников, для младших научных сотрудников, для старших
лаборантов, для технического и для обслуживающего персонала.
различавшихся друг от друга наличием на третье блюдо компота из
сухофруктов либо порошкового киселя. Волнения возникали и в связи с
продовольственными пакетами, которые выдавались на дом докторам,
заведующим отделами.
произнесено речей, чем об этих продовольственных пакетах.
участвуют не только дирекция и партком, но и более высокие, таинственные
силы.
научное ничтожество, получил два десятка яиц, а тебе почему-то причитается
пятнадцать. Я даже по списку проверила. Тебе и Соколову по пятнадцать.
категориям - величайший, великий, знаменитый, выдающийся, крупный,
известный, значительный, опытный, квалифицированный, наконец, старейший.
Поскольку величайших и великих нет среди живых, яиц им выдавать не надо.
Всем остальным капуста, манка и яйца выдаются в соответствии с ученым
весом. А у нас все путается: общественно пассивен, руководит семинаром по
марксизму, близок к дирекции. Получается ерунда. Зав. гаражом Академии
приравнен к Зелинскому: двадцать пять яиц. Вчера в лаборатории у Свечина
одна очень милая женщина даже разрыдалась от обиды и отказалась принимать
пищу, как Ганди.
рядом с уборщицами. Бабушка ни за что бы не согласилась.
каждому по труду.
и добавил: - Ну, хватит об этом, я плюю на все это. А знаете, - вдруг
сказал он, - что мне сегодня рассказывал Марков? Мою работу люди не только
в нашем институте, но и в Институте математики и механики перепечатывают
на машинке, друг другу дают читать.
чтобы им прочли специальную лекцию.
гении вышел".
Удивительно у нас умеют оскорблять людей!
категории с ним. Конечно, надо было отметить преимущество Штрума хоть
одним яичком, ну, дали бы Соколову четырнадцать, чуток меньше, отметить
только.
Соколовым было почему-то обидней, чем преимущества Свечина. Со Свечиным
дело было проще, - он член партийного бюро, его преимущества шли по
государственной линии. К этому Штрум был равнодушен.
не был равнодушен. Томительное, из глубины души идущее раздражение
охватило его. Но в какой смешной, жалкой форме происходили эти оценки. Он
понимал это. Но что же делать, если человек не всегда велик, бывает он и
жалок.
Чепыжине и громко, сердито сказал:
словца. Раздражителен, всех поучаешь... Перессорился со всеми, а теперь, я
вижу, хочешь и с Соколовым поссориться. Скоро ни один человек не будет
бывать в нашем доме.
снова тот же довоенный страх за каждое слово, та же беспомощность.
Чепыжин! Люда, ведь это великий человек! Я думал, что институт гудеть
будет, а оказалось, один лишь старик сторож посочувствовал ему. Вот
Постоев сказал Соколову: "А самое главное, мы с вами русские люди". К чему
он это сказал?
Ему ведь стыдно, что все эти дела с выдачей продуктов невольно занимают
его. Почему это? Почему в Москве он словно бы постарел, потускнел, его
волнуют житейские мелочи, мещанские интересы, служебные дела. Почему в
казанской провинции его душевная жизнь была глубже, значительней, чище?
Почему даже его главный научный интерес, его радость замутились, связались
Орловский Гай Юлий
Ильин Андрей
Шилова Юлия
Земляной Андрей
Мурич Виктор
Перумов Ник