своему питомцу, вследствие чего этому пылкому животному приходилось
показывать свою прыть почти исключительно на задних ногах и в таких позициях
относительно кабриолета, что прохожие только дивились. Но мистер Бейли
нисколько этим не смущался и по-прежнему осыпал целым градом шуток всякого,
кто загораживал ему дорогу, - например, крича великовозрастному детине,
застрявшему с подводой угля посреди мостовой: "Эй, малыш, кто это доверил
тебе подводу?", осведомляясь у старушек, которые, собравшись перейти улицу,
в испуге повертывали обратно: "Почему бы вам не зайти в работный дом * за
разрешением на похороны?", дружески приглашая мальчишек прицепиться сзади, а
потом сгоняя их и перемежая эти юмористические выходки бешеной скачкой
вокруг Сент-Джеймс-сквера, после чего он въезжал на Пэлл-Мэлл с
противоположного конца так степенно, словно все это время еле тащился шагом.
яблоками на углу, только чудом избежавший катастрофы, уже казался
неуязвимым, мистеру Бейли подали знак с подъезда одного дома на и он,
повинуясь зову, круто осадил и соскочил на тротуар. Однако ему пришлось
держать лошадь под уздцы еще несколько минут (в течение которых он валился с
ног всякий раз, как дядя Козерога вздергивал голову или шевелил ноздрями),
прежде чем в экипаж сели два джентльмена, один из которых взял вожжи и сразу
тронул с места. Мистеру Бейли пришлось пробежать за ними сотни три ярдов,
пока он, наконец, ухитрился попасть коротенькой ногой на подножку, а потом
стать обеими ногами на запятки. Вот теперь на него действительно стоило
посмотреть: с головы до пят настоящий жокей из Нью-Маркета *, он становился
то на одну ногу, то на другую, выглядывал то с одной стороны, то с другой,
или же пытался смотреть поверх кабриолета, мчавшегося стрелой между подвод и
экипажей.
оправдывала описание, сделанное этим восторженным юношей изумленному
Свидлпайпу. Масса черных как смоль волос курчавилась у него на голове, на
щеках, на подбородке, над верхней губой. Костюм, сшитый по последней моде и
из самой дорогой материи, сидел на нем как вылитый. Его жилет был усеян
цветочками - золотистыми с синим и зелеными с ярко-красным; драгоценные
цепочки с брелоками блистали на его груди; пальцы, отягощенные сверкающими
перстнями, шевелились с трудом, будто летние мухи, только что вытащенные из
горшка с медом. Дневной свет отражался в его блестящей шляпе и сапогах, как
в зеркале. И все же, несмотря на то, что изменилось его имя, изменилась и
самая внешность, - это был Тигг. Вывернутый наизнанку и поставленный на
голову, что, как известно, случается иногда с великими людьми, он был уже не
Монтегю Тиггом, но Тиггом Монтегю, - и все же это был Тигг, все тот же
демонический, галантный Тигг с повадками отставного военного. Грязь
поскребли, покрыли лаком, придали ей новую форму, - и тем не менее это была
все та же грязь - подлинный материал, из которого лепят Тиггов.
всему видно - делец, которого Тигг называл Дэвидом. Неужели тот самый Дэвид
из - как бы это выразиться? - из триумвирата золотых шаров?
контора уже открыта, полагается восемьсот фунтов в год, квартира, уголь и
свечи бесплатно. Свои двадцать пять акций он получает, разумеется. Довольно
этого?
таким выражением, которое ясно говорило, что он и есть тот секретарь, о
котором идет речь.
поставлю этот вопрос на обсуждение.
лукаво почесывая нос уголком портфеля:
мистер Монтегю.
действительно превосходное учреждение, Дэвид, - сказал Монтегю.
рассмеявшись, - но только в известном смысле!
будет основной капитал согласно последнему проспекту?
одной строчке, - ответил его друг. - Ха-ха-ха!
ногами, сорвал фартук и чуть не загнал брата Каприфолия в устричный
погребок; не говоря уж о том, что мистер Бейли, получив неожиданный толчок,
целую минуту парил в воздухе наподобие юной Славы, держась на одном ремне.
тревога улеглась.
знал, что вы бойки на язык, но все-таки и понятия не имел, на что вы
способны. Да и откуда же мне было знать?
сказал Тигг. - Если бы вы проиграли мне сию минуту пари в сто фунтов, Дэвид,
и заплатили деньги (что совершенно невероятно), я бы и тут не растерялся и
оказался бы на высоте положения.
более обширных размерах, он и в самом деле поднялся на высоту и стал важным
лицом.
плечу. - Как погляжу на вас и вспомню про ваши владения в Бенгалии...
Ха-ха-ха!
и его приятелю, и он тоже расхохотался.
обеспечением для всех возможных претензий к обществу! Как погляжу на вас да
вспомню про это, такой смех разбирает, что меня просто пальцем свалить
можно. Честное слово, можно!
чтобы удовлетворить всех, имеющих претензии. Один тигровый заповедник
составит целый капитал.
молодчина же вы!" - и довольно долго не говорил ничего другого, а только
хохотал, держась за бока и утирая слезы.
замечанию своего спутника. - Еще бы не превосходная! Ведь это была моя идея.
какую-нибудь заслугу, черт возьми! Разве я не говорил вам, что у меня
скоплено несколько фунтов...
удалось сорвать в одном месте несколько фунтов?
сказал, что, если б нам сложиться, мы могли бы обставить контору и пустить
публике пыль в глаза?
широкую ногу, то можно бы завести контору и пустить пыль в глаза даже и без
денег? Будьте рассудительны и справедливы, успокойтесь и скажите мне, чья
это была идея?
Да ведь я и не ставлю себя на одну доску с вами, мне хочется только, чтобы и
мои заслуги были признаны.
что попроще, Дэвид, - подсчеты, книги, циркуляры, объявления, перья, чернила
и бумага, сургуч и облатки - все это вы отлично наладили. Прислуживаться вы
мастер, я с этим не спорю. Но часть поэтическая, Дэвид, где требуется
выдумка, полет воображенья...
толковать. Но при таком щегольском выезде, при всей той роскоши, какой вы
себя окружили, и при вашем образе жизни, - мне кажется, что это
довольно-таки завидная часть.
спросил Тигг.
вашими прибылями, любезный мой Дэвид, и благословляйте тот день, когда мы с
вами познакомились через прилавок нашего общего дядюшки, потому что для вас
это был счастливый день!
они затеяли предприятие довольно широкого размаха и обращались к публике с
неуязвимой позиции: они ничего не теряли, зато многое могли выиграть, и дела
их, основанные на этом великом принципе, шли как нельзя лучше.
возникла из небытия в одно прекрасное утро не желторотой фирмой, но вполне
солидным предприятием на полном ходу, заключавшим сделки направо и налево, с
"отделением" в Вест-Энде - во втором этаже, над мастерской портного, - и
главной конторой на одной из новых улиц Сити - в верхнем этаже
поместительного дома, блиставшем зеркальными стеклами и лепными украшениями,
с проволочными сетками на всех окнах и узорной надписью "Англо-Бенгальская"
на каждой из них. На дверном косяке опять-таки красовалось крупными буквами:
"Контора Англо-Бенгальской компании беспроцентных ссуд и страхования жизни",
Конюшевский Владислав
Посняков Андрей
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Андреев Николай