встревожены тем, что он не снялся с гольца. Не надо никаких предположений.
Мы торопимся к нему, ты должна понять и простить нам нашу грубость и спешку.
покое. В диком разбеге гремит и плещется она в пологих берегах, вырвавшись
из теснины, гонит табуны мутных волн.
пешком не дойти. Только на лодке с шестами. Но в такую большую воду плыть --
это безумство. Однако надо плыть, любой ценою, не задумываясь и не
рассуждая.
возле лагеря, спрятавшегося от нас за береговыми зарослями, неожиданно
заработал мотор.
несется к нам легко и свободно, как птица, подняв высоко нос.
нужен ты нам сейчас!
силах удержать радость, целую Костю. Тот ошеломлен, никогда же этого не
было! Смотрит на меня, не понимая.
Маю?
на сборы, плывем вверх по Мае. У тебя должен быть запас горючего минимум на
сто километров по этой ухабистой дороге. Не забудь захватить на всякий
случай шесты, весла, веревку.
он. -- К утру вода спадет, легче пойдем.
пункт Сага, что километров тридцать отсюда.
далеко не доходит до берега, и мы бредем по воде.
поживее! -- И незаметно для Нины затаскиваю его в палатку, -- Когда у тебя
связь со штабом? А впрочем, не в этом дело. Сейчас же разыщи Плоткина,
достань его из-под земли, пусть немедленно отправит самолет к Саге -- это
главная вершина левобережного хребта, летчик ее легко найдет. И пусть
выяснит -- есть ли на ней живые люди и что там случилось?
приготовится, и будем пробиваться вверх. Если летчику позволит время, пусть
разыщет нас на реке, сбросит вымпел с результатами. Понял?
предчувствием. Я усаживаюсь на две минуты за дневник. Стоило только взяться
за карандаш, как мысли рассыпались, точно стая птиц перед опасностью.
Записать их почти невозможно. Ограничиваюсь короткими фразами о самом
главном...
Нины, прихватываем с собою брезент, немного продуктов, топор, всякую мелочь.
Проверяю, есть ли у каждого спички, ножи, по куску лепешки. Кормлю Бойку --
и прощаемся с жителями лагеря.
придется плыть ночью.
должен забыть об усталости, о сне и о том, что на реке есть опасности.
загудел.
теснят боковые отроги. Выклинивается с двух сторон лес. Мы у ворот, за
которыми начинаются пугающие теснины Маи. Из-за утеса вместе с гулом
выносятся очумелые беляки. Беспорядочными толпами налетают они на долбленку,
силясь опрокинуть ее и отбросить назад. Мотор ревет. Лодка дрожит, взбираясь
на волны. У Кости на руке, сжимающей ручку руля, вздуваются синие вены, и
глаза в испуге ищут проход к бугристому сливу.
обороты. А когда на быстрине лодка начинает сдавать, мы с Михаилом
Михайловичем хватаем шесты или выскакиваем на берег, тянем долбленку на
веревке. На нас не действует ни угрожающий рев реки, ни ее бешеный разбег,
ни ощетинившиеся скалы.
осталось от скупой зелени. Ледяное дыхание ветра уже сорвало с деревьев
листья, на утесах иссушило траву. Полное запустение. Нет даже комаров. Осень
здесь действительно главный палач природы.
костер, согреешь ли ты нас когда-нибудь? Но об этом после. Ветер приносит
гул. Все настораживаются. Вижу справа, на лиственнице со сломанной вершиной,
гнездо скопы -- место приметное. Вспоминаю, где-то тут близко опасная
шивера, но из-за скалы ничего не видно.
пересекает реку.
шиверу. У самого излома бугрятся лохматые волны, наскакивающие с разбегу на
гранитную скалу. Костя приподнимается и с каким-то безнадежным отчаянием
осматривает шиверу.
ресницами.
перебирайтесь через утес, а мы в шиверу.
хорошо ли привязаны к кокоринам вещи и карабин. Снимаю телогрейку, беру в
руки шест, смачиваю его водою, чтобы руки не скользили. Становлюсь на ноги,
окидываю взглядом поток -- и весь холодею. Поворачиваюсь к Полунину.
за камень и попробуй подняться у этого берега метров на десять выше, затем
начнешь подаваться на середину реки, за буруны, там легче пойдем. В случае
чего... Нет, никакого случая тут не должно быть! Ты меня понимаешь?
Мотор ревет. Нос тяжело взгромождается на первый вал, я бью изо всей силы
шестом о дно реки -- и мы за камнем. Слава богу! Костя оглядывается и
бледнеет -- пути отступления отрезаны. Вижу, Нина и Миша с утеса следят за
нашим поединком.
потока, все время держа нос строго против течения. На "ас налетают буруны.
Костя багровеет, теряется.
распахнется бездонная пучина и мы вместе с лодкой, с мотором, со всем зримым
миром провалимся в тартарары.
попадает под защиту огромного обломка. И вдруг мотор сдает на самой
быстрине. Шест не выдерживает нагрузки, лопается. Нас подхватывают буруны,
отбрасывают назад. Мотор беспомощно харчит. Огромная скала, как небо,
вот-вот накроет...
коснувшись скалы.
долбленка, нахлебавшись воды, тонет... Но уже на мели. Мы подтаскиваем свое
суденышко к берегу, выливаем воду, спасаем аккумулятор. Снимаем с себя
мокрую одежду. Полунин в страхе косится на шиверу, синеет от мысли, что это
только начало.
онемевшим языком.
держит другой, и мы вдвоем крутим их, пока они не сворачиваются в крендель,
тогда начинаем тянуть каждый на себя, выжимая из них воду.
плечами.
от удара ты так тряхнул мотор, что он заработал. Ударь я слабее, нам бы
теперь не нужно было выкручивать штаны.
дальше. Минут пять хлопочем у мотора и без препятствий выходим к сливу левым
берегом. Здесь легче.
Прозоров Александр
Лукин Евгений
Маккарти Кормак
Конан-Дойль Артур
Посняков Андрей
Махров Алексей