приосанился и поглядел на окружающих.
радостно переглянулись, подталкивая друг друга локтями. - Жители советских
районов, временно захваченных немецко-фашистскими оккупантами! (Тут все
посмотрели на Евдокию Тимофеевну. ) Разрешите поздравить вас с наступающим
Новым годом! А по случаю наступления Нового года разрешите представать вам
краткий итог войны..." - доносилось из рупора, - нет, не из рупора, который
держал в руках Пекерман, а из самой Москвы.
щитком приложил к уху; этот уставился в одну точку и губы прикусил, а
другой, сосед его, положил ему руку на колено и даже зажмурился, весь
обратившись в слух, в один лишь слух.
много на свете повидавшего мудрого человека, верно знающего, как дальше все
пойдет: "Красная Армия двадцать дней назад перешла на ряде участков фронта
от активной обороны к наступлению на вражеские войска..."
из смертной беды. Тем временем Михаил Иванович говорил:
немецко-фашистских оккупантов Ростов-на-Дону, Тихвин, Елец, Рогачев..."
карандаша, щедро помусолив его, кое-как поспевая, заносил названия
освобожденных городов.
радостно засмеялись: всем было приятно, что Михаил Иванович сам сказал об
освобождении города, носящего его имя. А Председатель Президиума Верховного
Совета Союза Советских Социалистических Республик продолжал неспешно
перечислять освобожденные города: - ...Козельск, Угодский завод, Керчь,
Феодосия..."
Ковалев, бывший чапаевец, и все потянулись к нему с кружками и стаканами,
поздравляя.
как четырежды сыграли в Москве над Красной площадью всем до сладкой боли
знакомую колокольную мелодию куранты и ударили полночь часы Кремля. Новый
год наступил в Москве. Бамм!.. Бамм!.. Твердым, звонким солдатским шагом
ступил он с Красной площади в мир, год 1942-й. Он шагал над страной, он
пришел в освобожденные города, перемахнул через линию фронта, туда, где его
шаги слушали тайно, припав ухом к эбонитовой чашке припрятанного приемника.
Новый год был на земле! И здесь, под землей, в каменоломнях Старого
Карантина, куда теперь свободно втекали струи сладчайшего вольного воздуха,
наступил Новый год.
другой сдвинутые над столом сильными руками жестяные походные кружки,
простецкие зеленоватые стаканы из столовки Старого Карантина, самодельные
чарки из консервных банок. Кружка о кружку, стакан о стакан - чокнулись и
выпили, крякнув, подземные партизаны.
Котло. Встал он строгий, сумрачный, но чистым, ровным светом тронуло вдруг
все его широкое лицо.
дружба светила нам в подземной ночи, что тянулась без малого восемь недель,
сели с нами сегодня за этот наш стол. Нет с нами первого нашего командира -
товарища Зябрева, дорогого нашего Александра Федоровича. Не сидят с нами
наши лучшие разведчики Влас Важенин и Николай Макаров. Нет меж нас Ивана
Гавриловича Шустова и Пантелея Москаленко. Недолго пожил с нами молодой
моряк Николай Бондаренко. Встанем, братья-партизаны и товарищи гости, -
каждый про себя - без лишних слов выпьем в эту ночь за светлую их память!
осторожно ставя на стол, чтобы не стукнуть ненароком в нерушимой тишине,
свои кружки.
большим листом крупно исписанной бумаги, надел очки и прочел приказ -
последний приказ по подземной крепости. Читал Семен Михайлович долго. То и
дело все вставали, хлопали и тянулись чокаться с партизанами, имена которых
вычитывал в приказе командир. Володя, сидевший возле матери, украдкой тоже
выпил стаканчик вина. В голове у него с непривычки шла превеселая карусель,
отчего ему было очень хорошо и все время хотелось беспричинно смеяться.
Поэтому он даже не сразу расслышал, как Лазарев прочел, что за образцовое
выполнений боевых заданий командование партизанского отряда представило
командира группы юных разведчиков пионера Дубинина Владимира к награждению
орденом Красного Знамени.
Володе, а Евдокия Тимофеевна, обеими ладонями прикрыв Володину
эмалированную кружечку, твердила, поворачиваясь налево и направо:
слове... Володенька, ты поблагодари как следует товарища командира. Что ж
ты молчишь?
легонько по спинам, а кое-кому и по затылку тихонечко приложил. Хотели было
даже качать командира юных разведчиков, да, примерившись глазами, увидели,
что можно его сразу зашибить о низкий каменный свод подземелья.
свои, задержал, не выпуская:
всего отряда! Хорошего сына вы вырастили. Честь вам, хвала и слава!
раскраснелась от похвалы, и такая милая, застенчивая красота вдруг
залучилась на ее усталом, тревожно-ласковом лице, что все залюбовались ею,
а Володя мысленно выбранил себя, что из-за глупого форса он не так ласково,
как надо бы, обошелся с матерью. - Спасибо вам, - продолжала Евдокия
Тимофеевна. - Только ведь я не одна выращивала...
отца много зависит, это верно. Но мать...
Советская на что? Разве я без нее бы воспитала! Ведь он, сами знаете,
какой...
время..."
Что правильно, то уж правильно! Признаться хотя, скажу вам, я очень тихих
тоже не жалую. Мы сами народ не очень тихий: нас камнем завали, в земле
закопай - и то сверху слыхать!
Вот я, даром что женщина, а в санпоезде на гражданской служила. Там ведь в
с Никифором Семеновичем, вот отцом его, встретились. И опять вот война...
Тимофеевна!
тут. Чтоб мир настал во всем мире!
вооруженных, но одетых в штатское платье людей. Их привел партизан из
верхнего караула.
Лазаревым и комиссаром товарищ из Керчи весело помахал рукой прибывшим и
негромко пояснил:
неуверенно, хотя и старательно произнес:
строгостью в голосе отвечала:
засмеялись.
налитые им чарки. - За ваше здоровье, Евдокия Тимофеевна!
полностью, - отвечали наперебой оба гостя.
хорошо.
подробнее.
оружия, о кастрюлях... Володя слушал, совершенно сраженный...
да Валентина!"
дядя Яша Манто, блистал своим остроумием. Надя Шульгина и Нина Ковалева
исполнили дуэтом подземные партизанские частушки.
полученные из центра земли, - по соседству, как он выражался. Затем
сообщил, что еще бы немножко, и он уже почти прокопался в камне "на ту
Акунин Борис
Мороз Александра
Маккарти Кормак
Андреев Николай
Жюль Верн
Круз Андрей