шевелит жвалами.
гостям.
нотки злорадства. - Я кормлю его по строго установленной вашим прадедом
инструкции. Возможно, Ваше Величество, это одна из причин его завидного
долголетия. А жрать он просит в любое время дня и ночи, когда бы я тут ни
появился. Через два часа я принесу сюда и разложу перед ним весь его дневной
рацион, поделив его на четыре порции. И весь день, ориентируясь по запаху и
орудуя брюшными сегментами, он будет переползать от одной до другой кучи,
пожирая их и испражняясь...
считаете нужным. И давайте-ка пойдем отсюда. Я увидел все, что хотел увидеть.
тяжелым взглядом белесых старческих махаонских глаз, будто ждал, что тот
прикажет немедленно аумателя прикончить.
как прежде. И пусть тайна королевской семьи остается тайной. Когда-нибудь я
открою вам, сколь неоценимую услугу вы оказываете нам, ухаживая за этим
несчастным... Да пойдемте же отсюда поскорее, пока мы насквозь не пропитались
этой вонью.
Безмятежной (доступ ограничен).
ровно в полночь, одновременно с тем, как он почувствовал характерное
депрессивное давление, он услышал в своей голове беззвучный голос думателя:
нашел ответ на свой вопрос:
удовлетворения. В конце концов не он непрошеным гостем вломился в чужое
сознание...
нужен я, я понял: я - твои глаза и уши. А вот зачем мне ты, этого я пока что не
уловил.
Безмятежной вместе взятые!
лишних знаний - мой священный долг, раз уж я требую этого от своих подданных.
противоестественна и для их предков и создателей - бескрылых...
вряд ли. Возможности моей памяти огромны, но не безграничны. Очень многое из
того, что я знал, стерлось и истлело в ней. Особенно это касается древнейших
знаний, которые когда-то давным-давно на Земле информационная машина бескрылых
передала думателю Лабастъеру, который даже не был нашим родственником. Во всяком
случае, за годы моего вынужденного затворничества многие зрительные образы стали
расплывчатыми и неконкретными и сохранились в моей памяти лишь в форме
фактических знаний... Мне известно, что бескрылые были почти точно такими же,
как вы, только, само собой, без крыльев и во много раз крупнее. В этом смысле
показать тебе бескрылого не составило бы мне труда, но ведь тебя интересует не
созданная моим воображением модель, а нечто исконное... Я многое могу РАССКАЗАТЬ
о них, но ты-то хочешь, чтобы я ПОКАЗАЛ тебе их мир...
видение огромного поселения. Конечно же, это был город - наверное, именно такой,
создание которых заповедал Лабастьер Второй. Все в нем гремело, мчалось и
бушевало. Все в нем было громоздко, тесно и искусственно. Все в нем несло
угрозу. Какие-то неказистые существа сновали по его поверхности, меж чудовищных
громад жилищ, туда и сюда - и пешим образом, и в каких-то приспособлениях. В
небе на гигантских скоростях то и дело мелькали разнообразные механизмы странных
обтекаемых форм...
моментально растаяло.
мы, гармоничнее и естественнее...
огромный путь, и тот мир, в котором они жили на Земле, был немногим проще мира
бескрылых, а может быть, и сложнее. Это дело вкуса: по мне так и тот был хорош,
ведь он был просто нашпигован информацией...
перебил думателя король.
когда меня еще не было на свете.
придворцового садика, узнал король, где недавно гусеница принца Лабастьера
Седьмого прятала свой кокон.) Ее загорелое, испещренное морщинами лицо имеет
волевое, но умиротворенное выражение.
быть везде, - произносит она, чуть заметно улыбаясь. - Мне кажется, наш мир -
это как раз тот мир, который хотели построить твои родители Ливьен и Рамбай".
императора, - вздрогнув, услышал Лабастьер Шестой голос, как ему показалось,
свой собственный. - А помнишь, когда-то оно было ненавистно тебе?"
не более чем самозванцем", - откликнулась самка и рассмеялась. И надтреснутый
смех самца вторил ей.
первое воспоминание о своей избраннице Лабастьера Первого.
строю таких же совсем юных самок на фоне фантастических зеленых растений. Он
даже почувствовал приторный, но приятный запах, исходящий от девушек. Их одежды
сверкали великолепием, а крылья неестественно переливались на солнце. Но лицо
самки, на которую он смотрел, было хмурым и немного испуганным...
обнаженной, со смехом плещущейся в воде, и прохладные брызги, взметающиеся
из-под ее ладоней, освежают кожу его лица...
видит край какого-то вычурного строения, а сбоку от себя - одетого в лиловую
набедренную повязку самца, судя по расцветке крыльев, неизвестной ему расы. Торс
самца покрыт золотистой пыльцой, а в руке он держит странное оружие.
увидел собственную руку, указывающую на нее. И услышал свой голос:
Лабастьера возник мгновенный зрительный образ. Полуголый мускулистый самец-маака
обнимает за плечи стройную, подтянутую самку, одетую в странную аскетичную, по
всей видимости военную, форму. В руках у самки незнакомый Лабастьеру предмет, но
это явно - оружие, и явно - мощное. Пара эта смотрит прямо ему в глаза, словно
заглядывая в душу, и кажется, эти бабочки знают о нем все, и конечно же, они
любят его...
стабильности" махаон.
появилась значительно раньше, и у махаон... Зато в какой-то степени, в чисто
биологическом смысле, Ливьен и Рамбай - и твои, и мои родители. Ведь главная
тайна королевского рода состоит в том, что Лабастьеры не способны оплодотворить
самку.
на спящую Мариэль, продолжил мысленно: - Как же, по-твоему, на свет появился я?!
А мой сын?! Нашел бесплодных!
слишком трудно. И каждый ответ потянет за собой еще сотню вопросов. Но если
хочешь, если ты сможешь довериться мне, я смогу за несколько сеансов передать
тебе большую часть своих знаний.
слова Суолии о том, что случилось с его дедом, королем Лабастьером Третьим
Созидателем. Он стал мудрым и предусмотрительным, но он перестал любить свою
жену Биатэ...
совсем не обязателен. Знания, которые я передам тебе, будут касаться только
истории нашего мира и нашего рода. Пойми, я уже стар, и жить мне осталось
недолго. Хоть я и живуч, но отнюдь не вечен. Может случиться, что рано или
Каменистый Артем
Свержин Владимир
Каргалов Вадим
Посняков Андрей
Трубников Александр
Орлов Алекс