славился на весь мир храмом Афродиты Анадиомены. Здесь, около Патоса,
богиня возникла из морской пены и света звезд, почему и носила прозвище
Патии, или Киприды (рожденной на Кипре).
гавани. Девять мраморных колонн в честь девяти достоинств Афродиты
обрамляли открытый портик набережной из кубических глыб темного плотного
камня, привезенного с Олимпа Трехзубчатого. Две ступени вели на покрытую
водой площадку из того же камня. Прозрачные зеленые волны катились из
моря, разбивались на отмели, и длинные полосы белой пены кружились
причудливыми извивами над ровной поверхностью площадки. По этим извивам
жрицы богини пытались прочесть знаки пророчества, ибо, по древнейшим
преданиям, именно тут вышла из пены златоногая Афродита, радость богов и
людей.
земледельцев и пастухов - купались здесь после моления в храме, веря, что
богиня одарит их частицей своей неотразимой притягательной силы. В пятый
день недели, посвященный Афродите, здесь собирались любопытные искатели
невест, художники с принадлежностями для рисования, моряки с кораблей,
приходивших в порт со всех островов Эллады, из Финикии, Ионии, Египта,
Сицилии и даже Карфагена.
критически осмотрев подругу, уверила ее, что она достаточно хороша, чтобы
купаться днем. Таис вопреки ей пошла купаться ночью за час до полуночи, во
время, посвященное Эросу. Полная луна светила над водой на первой ступени,
доходившей лишь до колен, когда обе подруги, принеся бескровную жертву в
храме, вошли в море.
волны плескались вокруг, поглаживая ее плечи, как будто богиня Тетис
собралась утешить ее. Во внезапном порыве афинянка подняла руки к небу,
шепча: "Пенорожденная, на том месте, где явилась ты миру, подай мне знак,
что делать дальше? Пройдет немного времени, и я перестану радовать людей,
испытывать их силу и стремление к прекрасному... перестану служить тебе!
Коротка жизнь! Пока соберешь крохи знания и увидишь, как надо жить, уже не
сможешь идти дальше. Молю тебя, златоногая, яви мне путь или убей меня!
Прибавь ласковую смерть ко всем твоим прежним бесценным дарам, чтобы твоя
божественная воля сопроводила меня за Реку".
поднимала голову, чтобы взглянуть в затянутое тонким покрывалом небо. Ни
знака, ни слова, только волны шептались вокруг тела Таис.
оглушили удивленных женщин. Они оказались в кольце молодых девушек и
юношей, веселым хороводом увлекших их на вторую ступень площадки, где вода
была выше плеч. Не дав подругам накинуть покрывала по выходе из моря,
молодые люди - художники, поэты, их модели и возлюбленные - оплели Таис и
Эрис гирляндами серебрившихся при луне белых цветов и, не обращая внимания
на протесты, повели на симпосион в качестве почетных гостей. Таис сумела
отвоевать одежды и появилась на пиру одетой, к разочарованию ваятелей,
наслышанных о красоте тел афинянки и эфиопской царевны. Во время
симпосиона Таис украдкой следила, кто больше привлекает восхищенных
взглядов: она ли, в простой прическе с тремя серебряными лентами на голове
и в ожерелье из когтей грифа, открыто и весело смеющаяся, или Эрис,
замкнутая, гордо несущая голову, увенчанную короной из грозных змей, на
высокой шее, охваченной голубыми бериллами, сиявшими на темной коже.
Так и не утвердившись, за кем первенство, Таис увлеклась пением и танцами
- ведь это был первый после многих лет настоящий симпосион эллинских
поэтов и художников! Даже Эрис поддалась атмосфере веселья и юной любви,
вызвав своими танцами поистине бешеное восхищение гостей.
уселась в стороне, с удовольствием наблюдая за молодежью и чувствуя в то
же время странное отчуждение.
ионийца с сильной проседью в густой гриве волнистых волос. Он словно бы
старался понять и взвесить происходившее в сердце Таис. Его жена, прежде
знаменитая певица, руководила симпосионом, как опытная гетера. Повинуясь
еле заметному знаку мужа, она вышла между столами на середину
пиршественного зала. Пошепталась с музыкантами, те взяли первые аккорды
отрывистого аккомпанемента, и в наступившей тишине голос хозяйки взвился
ввысь освобожденной птицей.
Великом Пороге, неизбежно встающем на пути каждого мужа или жены, на всех
дорогах жизни. Воздвигает его Кронос после отмеренных Ананкой-Судьбою лет.
Для многих людей, они счастливы, Порог - лишь незначительное возвышение.
Его перешагивают, почти не замечая, мирные земледельцы. Старые воины в
последних боях также не видят Порога. А люди переменчивой, полной событий
жизни - созидатели прекрасного, путешественники, искатели новых стран -
встречают нечто подобное ограде, а за нею грядущее, темное даже для очень
проницательных людей. Этот Великий Порог или не переходят, дожидаясь перед
ним конца своих дней, или смело бросаются в неведомое будущее, оставляя
позади все: любовь и ненависть, счастье и беду...
в ней пришедшую к Порогу и стоящую в благородном бесстрашном размышлении.
его легла на пылкую радость симпосиона, как знак окончания праздника.
Парами и группами гости исчезали в лунной ночи. Погасли люкносы между
портиком входа и залом для пира. Таис и Эрис поднялись, благодаря хозяев.
отдохнуть здесь, под нашим кровом. Гостиница далека от Священной дороги, и
уже поздно.
мы явились без приглашения. Нас привели насильно твои друзья. Они были
милы, и не хотелось обидеть их...
хозяин, - даже если бы мы и не слыхали о тебе, достаточно твоей красоты и
поведения на симпосионе. Посещение моего дома тобой и твоей царственной
подругой - праздник. Продли же его, оставшись на ночлег!
готовило ей посещение дома близ берега Киприды.
узнала о святилище Афродиты Амбологеры. До сих пор она, как и многие
афиняне, думала, что воплощение Афродиты, Отвращающей Старость, есть лишь
один из символов многоликой богини. Возможно, наиболее юный из ее образов,
подобный статуям едва расцветшей девушки из прозрачного родосского
розового мрамора. Его любили ваятели и запрещали в храмах строгие
блюстители канонов.
Амбологеры, Отвращающей Старость. Его посещали любимцы богини, жены или
мужи, равно приближавшиеся к Великому Порогу Всематери. Приносили жертвы,
выслушивали прорицания, выбирали новый путь жизни и шли домой ободренные,
либо склонив в унынии лицо, глядя на пыль дороги под своими сандалиями.
на границе старинной финикийской колонии на юго-востоке острова. Говорили,
будто храм построен сообща эллинами и финикийцами, также поклонниками
Отвращающей Старость. Таис загорелась желанием посетить его.
предостерегая подругу.
пока не найдет она дальнейшую дорогу.
утрачивала путеводного света жизни, - загадочно ответила Эрис.
петляющей каменистой дороге, поднимаясь в горы сквозь высокоствольные
сосновые рощи и темные кедровые леса. После тишины и сухого смолистого
воздуха на жарком южном склоне хребта путники выехали на простор степного
плоскогорья. Синеватые камни выступали среди клонившихся под ветром
серебристых трав. Впереди высился увал, рассеченный пополам широкой
долиной, в вершине которой располагалось святилище. В устье долины прежде
находились строения, ныне полностью разрушенные. От них остались лишь
широкие выровненные уступы, отгороженные громадными каменными плитами и
заросшие деревьями, посаженными человеком. Многовековые орехи, каштаны и
платаны стояли в осеннем багряном уборе, а перед ними подобием ворот -
четкие силуэты двух гигантских кедров, чьи разлапистые горизонтальные
ветви были настолько плотными, что удерживали падавшие сверху мелкие
камни.
света и покоя охватило Таис. Люди притихли, говорили вполголоса, избегая
нарушить шелест осенних листьев и журчание сбегавшего по дну долины ключа,
маленькими каскадами лившегося через края ступенчатых бассейнов, среди
замшелых плоских камней.
непонятным очарованием прошедших времен.
багрянцем пирамидальных тополей.
одновременно, без малейшего привкуса пыли горных дорог. Позади долина
расширялась и лежала внизу в разливе вечернего солнца, полная мира и
тепла. Там клубились краснеющие кроны дубов, вязов и кленов среди разлета
плоских вершин сосны.
Лукин Евгений
Лукьяненко Сергей
Орлов Алекс
Акунин Борис
Бажанов Олег
Никитин Юрий