поэтому-то простой народ и жаловался господину Адарсару... Баршарг
рассеянно повертел в руках сафьяновую папку и закончил несколько некстати:
Ваша светлость, я хотел бы переговорить с вами наедине.
Из узкого горлышка его била раскаленная газовая струя, и человек в темном
стеклянном колпаке водил ей по гладкой матовой стали люка. Чуть поодаль,
на пригорке, охрана из варваров-аломов травила байки о привидениях и
грелась на утреннем солнышке. Трое людей, не отрываясь, следили за
действиями человека: экзарх Харсома, араван Баршарг и третий, по прозванию
Лия Тысяча Крючков. Тысяча Крючков жадно дышал, вертел во все стороны
головой и яростно расчесывал струпья на запястьях: еще три дня назад он
сидел в колодках за неизбывное стремление лазить в чужие сейфы и
изготавливать инструменты, не предусмотренные в государственных перечнях.
Среди тысячи его крючков, однако, не нашлось ни одного, подошедшего к
матовому божьему сейфу.
потрошить. В земной управе в сейфах держат предписания и доносы, и в
Небесной Управе, верно, что-нибудь похожее: чуму или наводнение. Зато на
газовую горелку он глядел во все глаза:
рядом экзарха за рукав.
малиновый кафтан чиновника третьего ранга: кстати, ничего необычного в
инспекционной поездке инкогнито для Харсомы не было. Араван Баршарг стоял
в пестром платье командира варварского отряда. Рыжие волосы и нос с
горбинкой делали сходство и вовсе убедительным. Баршарг был, конечно,
полукровкой, но все-таки потомком варваров-аломов, говорили даже, что его
род некогда сидел королями в соседнем Варнарайне.
военных поселений в Козьем-Гребне за семь суней, - эти еще хуже
чиновников.
открылось молодое простоватое лицо. Парень протер покрасневшие глаза,
откинул со лба мокрую белокурую прядку и вразвалочку пошел к экзарху.
Харсома спросил его, известны ли в храмовой мастерской такие металлы и
сплавы, как тот, что он только что резал?
неделю делает новый сплав... Это раньше было - десять первоэлементов, семь
способов и два начала, а теперь их больше, чем водки на свадьбе... Ведь
это он ее и убил, - прибавил парень таким же ровным голосом.
"Идти?" А я говорю: "Иди, он же монах", а она возьми и удавись в его
доме... Да вы не горюйте, господин чиновник, - сказал парень, заметив
искреннее страдание на лице Харсомы. - Меня скоро выпустят. Я господину
экзарху жалобу сумел переправить, а у господина экзарха руки до всего
доходят.
Кедмераг принужден был давать объяснения, - разумеется, не о своих
странных вкусах, а о том, как работает газовый резак..."
государи использовали и народные восстания, и крестьянские секты, и
варваров, и маленьких людей, и теории самовлюбленных болтунов... а пуще
всего спасительную жадность, порочность и лживость человека.
рассуждали о сущем и не-сущем. Но дух Знания и дух Прибыли ненавидели друг
друга, и только он, Харсома, на свою беду, сочетал их браком. Он думал
лишь приобрести нового союзника, а оказался повивальной бабкой при новом
боге. Харсоме было досадно. Государи меняются раз в двадцать лет, династии
- раз в двести, а новые боги рождаются раз в тысячелетие.
горнах стал в два раза горячее, краски на тканях - в три раза дешевле. Но
монахи остались монахами. Они блюли новые тайны по-старому, так же, как
общинники утаили падение корабля, так же, как утаивает мзду чиновник. Они
хранили монополию на знание, стремились к монополии торговой и были
союзником столь же опасным, сколь для последнего государя предыдущей
династии - отряды варваров-аломов. Харсома знал о храме неприятно мало
существенного, - например, храм, получив монополию на чеканку монеты, стал
делать фальшивые старые ишевики с примесью платины вместо золота.
Тысячи Крючков, наконец сумели распахнуть надрезанный стальной люк.
ПРОЙДИТЕ ПРОЦЕДУРУ ИДЕНТИФИКАЦИИ ЛИЧНОСТИ! ДО ЗАВЕРШЕНИЯ ПРОЦЕДУРЫ ДОСТУП
К УПРАВЛЕНИЮ КОРАБЛЕМ ОСТАЕТСЯ ЗАКРЫТЫМ."
зеленые строчки, бегущие по экрану. Он чувствовал себя, как мелкий
чиновник, посланный с обыском к проворовавшемуся хранителю Большой Печати.
Хранитель что-то повторял. Грозил? Умолял? Сулил взятку? Обещал все
рассказать?
вытесняя потихоньку затхлый металлический запах. Харсома поднял глаза.
Золоченый венчик курильницы был как одинокий цветок на залитом водой поле.
Приборы были гладки, как кость мертвеца: ни просечки, ни чеканки, ни
росписи, ни эмали, - мутноватый белый металл.
люди, если он запрещает им разрисовывать утварь для полетов?
алома-полукровки. "Мерзавцы, - подумал он, - мерзавцы. Что они сделали с
ойкуменой. Страну разорили, книги сожгли. Добро бы просто завоевали: а то
народ упорядочили, как войско, и грабеж возвели в хозяйственный закон..."
они, а не мы? Почему мы даже море потеряли?
где расплывалось отражение экзарха. "Раб, сын рабов, - подумал он, -
наследник трона Амаридов... и я пресмыкаюсь перед ним. В Горном Варнарайне
каждый сеньор равен королю. Две тысячи лет рабства. Иршахчан в каждой
душе. Побежденные, развратившие победителей".
города с птичьего полета, каждый город больше столицы.
желтое, а здесь - зеленое. Тут растения вроде пальм, тут - сугробы... а
здания такие же. Управа наместника в Анхеле похожа как две капли воды на
управу наместника в Лише, но Нижний Город в Анхеле не похож на Нижний
Город в Лише. Какой силой должно обладать государство, чтобы под разными
звездами одинаково застроить даже Нижние Города!
швырнул на матовый пол; та порхнула, ремесленник Хандуш с полу на карачках
бросился подбирать, залюбовался: Дома на полдороге к небу, самодвижущиеся
черепахи, а столбы-то, столбы! Небось не через каждый иршахчанов шаг,
через каждый человеческий, и глаза на столбах светятся, и предписания! Как
в сказке! Окно в окно, стреха в стреху!
привык чувствовать себя как дома в самых необычных местах.
Охранник-варвар, опираясь на меч, настороженно следил, как умелые руки
вора выуживают из цельной стены ящик, а в ящике - непонятное. В корабле
было ужасно мало движимого имущества, но горка непонятного росла и росла,
и храмовый ремесленник Хандуш увлеченно в ней копался. "Дурак! - подумал
Лия. - Он бы лучше к разговору начальства прислушался! Он бы, может, хоть
сообразил, что варвар-военачальник говорит на отменном вейском и
заискивает перед чиновником в потертом кафтане, а чиновник держит себя не
по званию!"
чиновник, но когда рядом большой чиновник, одетый маленьким, - тогда хуже
некуда... Бежать, бежать!
кучкой серебристых цацек, рукав на мгновение закрыл ее от скучающего взора
стражника. Лия рассуждал по аналогии: раз есть чудесные коробочки, должны
быть и чудесные дубинки. Лия взмолился про себя богу Варайорту, богу
торговцев и воров, который в свое время наградил его хорошим даром
угадывать сокровенную суть предмета: из мира духов или людей - все равно.
расковыривал черную коробочку. Коробочка умела говорить, а когда он
разобрал ее на части, умолкла. Хандуш собрал их по замеченному - коробочка
снова залопотала.
обозлился:
виде говорила. Понимаете, господин военачальник, всякий амулет есть целое.
Разобрать его нельзя, разбить - можно, и при этом всякая часть сохранит
свойства целого. А здесь что? - и Хандуш потянул изнутри коробочки
серебряный короткий ус - проволочки усовершенствованного образца.
Посняков Андрей
Херберт Фрэнк
Бажанов Олег
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Белов Вольф